Иоланта подобрала подол мантии и стремительно пронеслась мимо женщины прямо во Двор Инквизитора.
Зал был огромным и темным, если не считать столба резкого света, исходящего из неизвестного источника и падающего сверху вниз точно посередине помещения, в дальнем конце которого на возвышении, похожем на судебную скамью, восседал сам Ночной Властелин.
Могучий и коренастый палач, известный как Арбитр, держался в отдалении. Он занимался непосредственно пытками и казнями и страшно любил демонстрировать окружающим огромные бицепсы. Даже сейчас, будучи облаченным в длинную темную мантию, как и все жрецы, он закатал рукава, чтобы лучше были видны перекатывающиеся мускулы. Темные пилигримы, выполнявшие здесь роль обычной охраны, держались в тени у стен.
Иоланта осторожно вошла, почти не видя, куда ступает; в глазах плавали блики, делающие тьму вокруг еще гуще.
Ночной Властелин наверняка молился Темной Королеве, чтобы получить возможность залить центр зала таким болезненным светом. Помещая жертву в этот яркий столб, окруженный тьмой, он заставлял ее чувствовать себя еще более одинокой и изолированной в тисках неизвестности.
Ведьма осталась стоять недалеко от входа скорее инстинктивно, чем рассчитывая спастись, если дело примет плохой оборот. Она поклонилась Ночному Властелину — худому и жилистому мужчине под семьдесят, среднего роста. Глядя на его доброжелательное лицо с правильными чертами и длинные седые волосы, всегда аккуратно расчесанные, можно было принять его за доброго дедушку.
Пока вы не заглядывали ему в глаза.
Ночной Властелин видел самые темные глубины Зла, куда только может погрузиться душа человека, и он наслаждался открывавшимися видами. Боль и страдания других приносили ему радость. Даже Арбитр, проводя пытку, видел, как необычно реагирует Ночной Властелин на мучения и крики жертв, даже у палача его поведение вызывало лишь страх и ненависть. Глаза Ночного Властелина были безжалостны, как у акулы, и холодны, как у змеи. Они меняли выражение лишь при наблюдении за пытками и мучениями.
От его вида Иоланта судорожно сглотнула, изо всех сил стараясь не поддаться оглушающему страху. В конце концов, она близка с Ариакасом, вторым самым опасным мужчиной в империи. Но даже император с неохотой признавал, что Ночной Властелин — первый.
Когда бесстрастные глаза остановились на ней, Иоланта постаралась не показывать своих истинных чувств. Словно скучая, она перевела взор и стала разглядывать заключенного.
К изумлению Иоланты, жертвой допроса был маг, молодой и носящий черную мантию. Сердце ведьмы сжалось — неудивительно, что Ночной Властелин призвал ее.
— У тебя серьезные неприятности, госпожа Иоланта, — спокойно выговорил Ночной Властелин. — Как видишь, мы изловили твоего шпиона.
Арбитр ухмыльнулся и поиграл бицепсом.
— Моего шпиона? — изумленно переспросила ведьма. — Я вижу этого мужчину первый раз в жизни!
Ночной Властелин пристально разглядывал ее. Ему была дарована особая способность отличать ложь от правды, хотя он нечасто ее использовал. Его вообще не интересовало, лгали ему или нет, в любом случае он всех подвергал мучительным пыткам.
— И все же, — проговорил он, — вы — птицы одного полета.
— У нас лишь одинаковый цвет мантий, если ты на это намекаешь, — презрительно сказала Иоланта. — Тогда да, нас множество. Не удивлюсь, если милорд знает о каждом слуге Такхизис на Кринне.
— Это верно, — сухо сказал Ночной Властелин, — Но если ты, Иоланта, действительно с ним незнакома, позволь мне представить: Рейстлин Маджере.
«Рейстлин Маджере, — повторила Иоланта про себя, — я где-то уже слышала это имя…»
И тут она вспомнила.
О Нуитари! Ведьма воззрилась на юношу. Рейстлин Маджере был братом Китиары!
2
Маг, ведьма и маньяк
5-й день месяца Мишамонт, 352 год ПК
Резкий свет бил в глаза Рейстлина, заставляя его чувствовать себя единственным человеком в помещении. Иоланта подошла ближе, желая его разглядеть получше. Маг стоял, опираясь на деревянный посох, украшенный металлической драконьей лапой, что сжимала кристаллический шар.
Иоланта сразу почувствовала в посохе магию, и притом чрезвычайно мощную. Другой рукой маг нервно теребил кожаный мешочек, привязанный к поясному ремню. В этом мешочке не было ничего примечательного, маги использовали их повсеместно для хранения компонентов своих заклинаний. Ведьма заметила несколько таких мешочков и у юного чародея, но рука юноши касалась лишь одного из них.
И хотя Иоланта немедленно заинтересовалась, что примечательного могло там храниться, она не стала над этим долго размышлять. Гораздо сильней ее любопытство разжигала сама рука. Кожа мага отливала золотом, словно ее окунули в расплавленный металл. Безусловно, странный оттенок стал результатом магического воздействия — но какого и почему?
Взгляд ведьмы переместился с рук Рейстлина на его лицо. Маг откинул черный капюшон, оставив голову без всякой защиты. Ведьма начала искать в его чертах приметы сходства с сестрой и не смогла их обнаружить. Лицо Рейстлина было красивым или стало бы таковым, если бы не крайняя худоба и бледность. К тому же на лице кожа была того же оттенка, что и на руках.
А вот глаза были удивительные — большие, глубокие, с темными зрачками в форме песочных часов. Рейстлин обернулся, чтобы взглянуть на Иоланту, и она не увидела в его глазах восхищения или желания, которые замечала почти в каждом мужском взгляде.
Ведьма поняла причину — на глаза мага было наложено проклятие, известное как «проклятие Реаланны», по имени легендарной чародейки, создавшей его. Любое живое существо, на которое падет взгляд Рейстлина, будет видеться ему стареющим и умирающим. Иоланта сейчас для него — старая, возможно, уродливая и беззубая карга.
Ведьма вздрогнула.
Сходство с сестрой у Рейстлина было, скорее, в духе. Иоланта видела безжалостную властность Китиары в твердой линии подбородка брата, ее мрачную решимость в застывшем выражении его лица, ее гордость и решительность в уверенно расправленных плечах. Но были у Рейстлина и качества, в которых Китиара испытывала недостаток. Иоланта видела длинные чувственные пальцы мага, затаенную печаль в его взоре. Он явно многое вынес в жизни. Познал боль — физическую и духовную, победил ее силой собственного непреодолимого упорства.
Иоланта машинально отметила, что на маге нет никаких следов пыток. Его не били. Его золотую кожу не спустили на корм собакам. Никто не ломал ему костей, а Арбитр не пытался вырвать столь удивительные глаза. Так или иначе, Рейстлин смог создать неприятности для Ночного Властелина, и Иоланта находила это очаровательным.
