— Дурак ты, сын, — махнул паПА рукой, — Каждый нормальный мужик только и мечтает, чтоб его жену, вот так, по самый кончик носа в кандалы. Ты посмотри, какие преимущества, — и стал загибать пальцы, — Рогов не наставит. Из дома родного ни шагу не сделает. По морде твоей, дурной, не надает. На одежду, да на стекляшки всякие затрат никаких. Знай только, почаще в маслице макай, да смотри, что б не захлебнулась. Усек?
Жорка у нас орел. Усек не сразу. А когда врубился в свое счастье, то повеселел. Ну и что ж, что непонятно какая? Зато смирная, да покладистая.
— Есть еще сообщение. Из созвездия Ложкаря. Орбитальный комплекс. Корпорация «ФАЗ А» Канал чист, изображение устойчивое. Периодичность постоянная. Исходный сигнал за номером один.
— Через две минуты соединяй, — распорядился паПА и стал быстренько приводить себя в порядок. Поправил косоворотку, стряхнул с кепки пыль, подтянул поясок. Прикрикнул на нас, — Что стоите остолопами. Хоть причешитесь. С достойными людьми общаться будем. «ФАЗ А». Слышал, слышал.
— А что слышал? — заинтересованно встрял Вениамин, старательно приглаживая волосы. Искусственные, желтые, по последнему слову моды и техники.
— А много чего, — неопределенно пояснил паПА, — Слышал, крупными деньгами ворочают. Еще слышал, пиратством в космосе промышляют. По торговым трассам засады устраивают. Сброд всякий беглый привечают. Но и на расправу скоры. Любят утюгами забивать.
Вениамин сказал задумчивое: — «Хм», — из чего стало ясно, что этот народ ему не слишком нравится.
Засветился экран. И мы, все четверо, разом отпрянули от него на безопасное расстояние.
— Здорово, мужики!
Весь экран, а в нем, слава богу, тридцать квадратных стандартов, заполняло одно лицо.
— Здорово, говорю!
Лицо явно женское. Да… Скорее всего именно женское.
— Оглохли что ли?
Голос точно женский. Хриплый, но женский.
— Эй, женихи! Я с кем разговариваю!
Лицо немного отстранилось от экрана и стало более похоже на лицо. Несомненно, перед нами стояла представительница женской половины населения. От восьмидесяти, до годков эдак ста сорока. Зрелый возраст, ничего не скажешь. Фигура от земных стандартов отличается не сильно. Конечно, не как та стюардесса, но тоже ничего. Все при себе. Вот только… Как бы помягче… Шибко страшненькая. И старенькая, даже поношенная, на вид. Но дочка у нее должна быть на загляденье. Привалило же Веньке.
— Здрасть, — наконец сообразил паПА.
— Здрасте, проснулись, родимые, — тетка совсем удалилась от экрана, уселась перед здоровым зеркалом и стала наводить красоту, не забывая общаться, — Получили на досуге вашу голофонограмму заказную. Дело хорошее. Ну, так кто ж из вас жених?
ПаПА хотел кивнуть на Вениамина, но не успел.
— Уж не ты ли, тот, который в кепке? — молвила дива, — Староват что-то. Ах, не ты! Ну и слава черной крысе. Тогда наверно ты? Улыбчивый.
Жорка, не переставая щериться, замотал головой.
— Не-а, я уже. Занят.
Тетка прекратила малеваться и уставилась на меня. Аж мурашки по коже.
— Если не ошибаюсь, то вижу среди вас урода? — лицо ее приняло брезгливое выражение, — Ты что ж это старик, жениха-урода нам подсовываешь? Думаешь, что за твои брюлики мы согласимся принять в нашу уважаемую бандитскую семью неполноценного? Да за кого ты принимаешь нас? А?
ПаПА принимал их за порядочных людей. Об этом он и поспешил сообщить тетке. А заодно и представил именно самого жениха. То есть Вениамина. И даже погладил его по голове, что уже не делал лет двадцать. Ошалел, стало быть.
— Ах, этот! — тетка поднялась из-за зеркала, потянула складками, захрустела задумчиво костяшками пальцев, — Этот вроде бы не урод. Пусть подойдет поближе.
Вениамин мелкими шашками затрусил к экрану, как и было велено.
Тетка долго изучала его, заставляя поворачиваться в разные стороны, открывать рот, приседать, отжиматься, читать стихи, петь песни и шевелить по возможности ушами.
— Ну, что ж, — сжала она чопорно губы, — Этот экземпляр подойдет. Мы согласны. Если не ошибаюсь, этот симпатяшка сам намерен забрать невесту?
— Хотелось бы для начала узнать…мм… некоторые подробности о самой невесте! — паПА любил нас всех и обо всех заботился одинаково. Не спихивать же, Вениамина кому ни попадя.
— Смешные вы мужики, — неприятно так засмеялась тетка, — Все то вам знать надо. Ну что сказать. Баба, как баба. Три системы в руках. Ежемесячный доход… цать брюликов. Не свистите, сглазите. Что еще. Одинокая. Очень одинокая. Мужикам ведь чего надо? Брюлики. А любовь? А нежность? А цветы на могилку, тьфу-тьфу, чтоб не скоро.
Тетка немного всплакнула. Мы ее не перебивали.
Она закончила рыдать, вытерла слезы, высморкалась.
— Так что прилетайте побыстрее. Будем ждать с нетерпеньицем. Невеста хороша, словно иерихонская труба.
— И красивая, — у Вениамина дурная привычка закатывать глаза и мечтать раньше времени. Узнал бы для начала, что за труба такая.
— Знамо дело, — согласилась тетка, — Красивая. Мне мужики всегда говорили — красивая ты да одури.
У Вениамина есть еще одна дурная привычка. Если он закатывает глаза в потолок и начинает мечтать, то уже ничто не может оторвать его от этого важного и увлекательного занятия. А зря.
ПаПА не стал выводить Веньку из транса и объяснять, что тетка, это и есть та самая невеста, о которой здесь было сказано немало добрых и нежных слов. Полетит, сам разберется. Может тетка и ничего. Только с виду вредная, да страшная. Зато богатая и мужиков любит.
Поглядывая вполглаза на старшего сына, паПА визуально ударил с теткой по рукам, быстренько договорился о деталях, и прекратил связь. В этом деле развозить нечего. Что получилось, то получилось. Никто не тянул за трясущиеся Венькины пальцы тыкать именно в созвездие Ложкаря. В орбитальный комплекс корпорации «ФАЗ А». И тем более лыбиться ее хозяйке. Сам виноват.
На этот раз паПА отдувался гораздо дольше. Тяжело старику. Трех отроков женить, это вам не курганы столетние раскапывать.
Пока паПА приходил в себя, я попытался незаметно покинуть помещение. Но, к своему сожалению обнаружил, что выход блокирован превосходящими силами правопорядка, которые при моем появлении взяли меня на мушку и настоятельно посоветовали вернуться туда, откуда я только что появился. Пришлось подчиниться. Чему несказанно был рад паПА.
— Теперь дождемся твоего ответа и дело сделано.
Эх, паПА, паПА. Знал бы ты, как долго придется ждать. Кто ж ответит? Вселенная существо неодушевленное.
Я уселся в самом дальнем углу комнаты, подальше ото всех. Кузьмич мирно посапывал в кармане, подложив под голову расческу и накрывшись носовым платком. Вот уж кому печаль не печаль. Спит, и видит прекрасные сны о своей разрушенной планете.
