Андрэ Нортон - Магия восьмиугольного дома

– Тетя Маргарет… сказала, что будут неприятности из-за автострады… что… она может пройти прямо здесь!

Мисс Эшмид больше не улыбалась. Руки ее спокойно лежали на столе.

– Да, я слышала об этом.

– Но тетя Маргарет говорит, что будет еще одно собрание, и что те, кто не сможет на него пойти, могут послать своего адвоката.

– Да, наверно, это так. Ты беспокоишься обо мне, Лорри? Да, вижу, что беспокоишься. Что ж, посмотрим и увидим. Я не беззащитна, Лорри, совсем не беззащитна.

Теперь она снова улыбалась.

– И, Лорри, если хочешь, приходи завтра на чай. И еще… – Она указала на высокий стол в темном углу комнаты. – Принеси мне, пожалуйста, бумагу, ручку и чернила, и я напишу записку твоей тете Маргарет. Мне бы хотелось, чтобы она тоже пришла.

Лорри сделала все, что просила мисс Эшмид. Она очень надеялась, что та сказала правду, что она сможет защититься от автострады. Потому что… потому что… Лорри не сможет вынести, чтобы этот дом… эта комната… все это разлетелось в клочья.

Ночью снова шел снег, и утром тоже, пока они были в церкви. Но днем, когда тетя Маргарет и Лорри пили чай в теплой красной комнате мисс Эшмид, вышло солнце, и сугробы засверкали тысячами искорок. Сабина сидела перед камином и мурлыкала, и Лорри показалось, что ее песня похожа на ту, что пела мисс Эшмид, когда работала над ошейником.

Она опустилась на пол рядом с котенком и смотрела в огонь, в другой мир красных и желтых деревьев, а Сабина мурлыкала, и пламя негромко потрескивало.

Тетя Маргарет и мисс Эшмид осматривали развешанные на стенах вышитые картины в рамках. Вернее, тетя Маргарет расхаживала перед ними, задавала вопросы, а мисс Эшмид отвечала из своего кресла. Горело множество свечей, солнце светило в окна, так что было хорошо видно. Лорри слышала возбуждение в голосе тети; та обошла комнату, вернулась и снова села у окна.

– … музейные редкости!

– Возможно, в этот день и в этот век. Многое забыто. Но все это было сделано ради удовольствия и с гордостью за талант. Их делали, потому что очень хотели.

– Каролинское шитье! И эта вышивка образцов… О таком можно прочесть, но редко увидеть. А эти гобелены… – Тетя Маргарет все время поворачивала голову из стороны в сторону… – какая работа! Невероятно. Никогда не видела такой полной коллекции, и ей должно быть лет триста, если не больше… и в таком отличном состоянии!

– О, ткань и нити тускнеют из-за пыли годов. Но, конечно, можно предпринимать предосторожности. У меня есть причины заботиться о них: они доставляют мне радость, а я в последнее время никуда не выхожу. Но с годами все проходит. Может, настанет время, когда никому это не будет интересно. И если никто о них не будет заботиться, лучше этим работам исчезнуть. Но сегодня еще не такой день, солнце слишком яркое, снег блестит алмазами, и не стоит об этом думать.

Она позвонила в колокольчик и кивнула Лорри.

– Моя дорогая, думаю, ты можешь помочь Холли. Милая Холли, для нее ее сковороды и миски то же самое, что для меня иголки и нитки, и у нее в наши дни так мало возможностей показать свое искусство. Думаю, она сегодня, как говорится, превзойдет себя. Гости к воскресному чаю – у нас давно не было такого удовольствия.

Лорри пошла на кухню. Она несколько раз заглядывала туда, когда во время прошлых посещений выходила в прихожую. Но почему-то стеснялась заходить без приглашения Холли. Точно так же как никогда не заходила в красную комнату, не постучав и не дождавшись ответа мисс Эшмид: «Заходите». Теперь она с откровенным любопытством осматривалась. Да ведь это та самая кухня, в которой она спряталась и смотрела, как Финеас крадет хлеб и имбирный пирог. Только на этот раз на столе не было приготовлений к пирогу.

Вместо этого стоял блестящий серебряный поднос, а на нем серебряная сахарница, кувшинчик со сливками и еще один, круглый, из которого торчали ручки чайных ложек с рисунком из цветов. Холли стояла у большой плиты и наливала из котла кипяток в серебряный чайник. Она улыбнулась, видя, как Лорри принюхивается к острым запахам, а девочке сразу захотелось есть.

– Пришли помочь, мисс Лорри? Хорошо. У Холли не четыре руки и нет волшебной палочки, чтобы вокруг все само делалось. Возьмите скатерть и застелите чайный стол. Там есть и салфетки, не уроните их. А потом, когда вернетесь, займемся остальным.

Лорри с трудом поверила, что это скатерть – такой тонкий материал, и такие кружева… Но она выполнила указания Холли, а потом пересекала треугольную прихожую с накрытыми салфетками тарелками, которые давала ей кухарка.

– Холли, – сказала тетя Маргарет, когда салфетки сняли и под ними обнаружилось множество печенья и разных маленьких сэндвичей; Лорри даже не знала, что такие могут быть, – Холли, вы настоящий художник! Слишком красиво, чтобы есть.

Холли рассмеялась.

– Ну, мисс Герсон, для этого они и сделаны. Мне доставляет удовольствие их готовить. Мисс Шарлотта – она ест меньше птички.

– Похоже, ты плохо знаешь, как едят птицы, – рассмеялась мисс Эшмид. – Они едят все время, когда могут найти что-нибудь съедобное. Когда стареешь, острота глаз притупляется. Вкусы и запахи не такие, как раньше, и половина удовольствия от еды пропадает. Так что сегодня Холли наслаждается: у нее появилась возможность насытить более острый аппетит, чем мой.

Сабина громко замяукала и прижалась к широким складкам юбки мисс Эшмид. Хотя платье мисс Эшмид было сделано из такой же ткани, как зеленое, сегодня оно серое, с широким кружевным воротником, лежащим на плечах. Концы кружев свисают до талии. На запястьях широкие браслеты: черная эмаль с маленькими жемчужными цветами, собранными в венки. Большая булавка такой же работы с букетом жемчужных цветов крепит воротник.

Мисс Эшмид осторожно высвобождала складки юбки от когтей Сабины, а один из браслетов вертелся на ее руке, словно предназначался для более полного запястья.

– Нет, Сабина. У тебя тоже будет чай, но на твоем месте. У нас здесь нет ничего интересного для маленьких кошек.

– Пошли, Сабина. – Холли направилась к двери. – О тебе не забыли.

Сабина пробежала мимо Холли в сторону кухни, и мисс Эшмид снова рассмеялась.

– Вот уж кто заинтересован в прелестях стола.

Позже, когда они в ранних зимних сумерках шли домой, тетя Маргарет неожиданно сказала:

– В этом доме у меня было такое чувство, будто я неожиданно попала в сказку. У этого дома свое очарование, Лорри. Время там словно остановилось… – она смолкла и как будто задумалась.

– Его не должны снести! – Лорри выразила страх, который жил в ней все время после сообщения тети Маргарет.