Ознакомительная версия.
— Так уж и ждет.
Анаис уселась и подтянула к себе ноги, как это делают жители Ханута.
— Никаких сомнений, — заверил ее незваный гость.
— И ты пришел?..
— Чтобы помочь тебе избежать неприятностей.
— Как это благородно, — желчно улыбнулась Анаис.
— Взамен ты пойдешь со мной в подвал, — сказал писарь, и в неровном свете пляшущего на сквозняке пламени свечи стало видно, как лоб его покрылся испариной.
Анаис насторожилась.
— У меня особые пристрастия, — поведал он.
— Постой-ка, — сообразила девушка, — ты предлагаешь мне ночь любви?
— Любовью я бы это не назвал, — мерзко хихикнул писарь. — Выбора у тебя все равно нет, ведь кроме меня никто, слышишь, никто тебе не поможет.
— Думаешь, я полная дура? Разберусь я с этой декларацией, не сомневайся.
— Ты не учитываешь, что в моей власти задержать кое-какую почту. День ото дня к твоему долгу будут прибавляться немалые пени.
— Хм, ловко придумано, — оценила Анаис. — Только никуда я с тобой не пойду.
— Ты пожалеешь! — рассердился писарь и вскочил с лежака.
— О том, что не провела ночь с извращенцем? Вряд ли.
Двух мнений быть не могло: Анаис обзавелась врагом. Писаря теперь трясло не от возбуждения, а от злости, и он никак не мог попасть ключом в замочную скважину…
— Играй по правилам, Анаис, играй по правилам, — сказала себе девушка, когда подлец, наконец, вышел. Она закуталась в облезлый гобелен, который тайком позаимствовала в одной из пустующих комнат, и постаралась заснуть.
Утром Анаис попросила аудиенции у госпожи Лебериус и после обеда была милостиво принята.
— Нижайше прошу простить, — склонилась она перед хозяйкой, — но вынуждена обратиться к вам за помощью.
Девушка положила перед госпожой Лебериус мешочек с полученным накануне вознаграждением. Та кивком велела ей продолжать, однако шаги, раздавшиеся на лестнице, заставили хозяйку жестом остановить просительницу.
— Подожди в будуаре, — велела она.
Анаис проследовала в указанном направлении, но дверь оставила чуть приоткрытой. Конечно, подглядывать нехорошо, но осуждению или, того хуже, наказанию можно подвергнуться лишь в том случае, если тебя поймают на месте преступления. «Буду осторожна», — решила Анаис.
Она узнала его сразу. Этот крючковатый нос, похожий на клюв церопуса на фамильном гербе, пронизывающий взгляд, тяжелый подбородок и тонкую линию губ, словно по лицу черкнули острым лезвием.
Дарг Лебериус приказал слугам выйти.
Анаис отшатнулась в темноту будуара и поймала себя на том, что очень хочет спрятаться. Момент встречи супругов она пропустила, но, судя по тому, как была задрапирована хозяйка, вряд ли они поцеловались. Преодолев страх, девушка вновь приблизилась к приоткрытой двери. Прислушалась.
Дарг развалился в кресле и просматривал отчеты и доносы, что скопились за время его отсутствия.
— Ты хорошо потрудилась, — улыбнулся он жене.
— А ты, я вижу, развеялся.
— Смена деятельности… Хм. — Его взгляд задержался на одном свитке. — В замке живет иноземка? И ты доверила ей готовить для нас лекарства? Я должен ее допросить.
— Думаю, она уже уехала, — ровным тоном сообщила госпожа Лебериус.
Сказать, что Анаис удивилась этому заявлению — ничего не сказать. Тут явно шла какая-то игра, в которую, по здравому рассуждению, встревать не следовало. Тем более ей.
— Если травница еще здесь, задержи ее до завтра. В любом случае, я вызову специалиста, чтобы перепроверил состав моей мази.
Дарг взял свитки и поднялся, но, уже дойдя до выхода, внезапно передумал. Вернулся, швырнул бумаги на стол и резко откинул вуаль жены. Анаис при виде изуродованного лица содрогнулась. Дарга такое зрелище не отпугнуло, наоборот. Он жадно и требовательно припал к губам супруги. Отстранился, собрал в кулак тронутые сединой волосы жены, заставив ее поморщиться от боли, и сказал:
— Даже твое уродство, Катриона, которое ты так старательно пестуешь, не отвратит меня. В один день, дорогая, в один день… — в его улыбке мелькнуло что-то демоническое. — К сожалению, вечером мне снова придется уехать.
Внезапно он пошатнулся.
— Тварь! — Дарг наградил жену звонкой пощечиной.
Она уставилась в пол и медленно опустила вуаль. Грудь господина Лебериуса тяжело вздымалась, дыхание сделалось хриплым.
— Прости, — прошептала его жена, — но когда ты меня злишь, я не могу себя контролировать.
— Мы еще поговорим об этом, — сказал Дарг и стремительно вышел, прихватив свитки.
Анаис могла поручиться, что под вуалью взгляд госпожи Лебериус горел ненавистью.
В покои моментально вернулись слуги. Один из них держался за пламенеющее ухо. «Попал под горячую руку», — подумала Анаис. Девушка не стала дожидаться, когда ее пригласят, и вышла из будуара.
— Ты хотела просить позволения уехать, не так ли? — как ни в чем не бывало, продолжила госпожа Лебериус прерванную аудиенцию.
— Верно, — кивнула Анаис. — Позвольте вернуть вам вознаграждение, чтобы избавиться от необходимости платить налоги.
— Вы свидетели, — сказала госпожа Лебериус слугам, — что травница из рипенского княжества Нуатди Анаис Кхакай передала мне деньги, полученные в награду за выполненную работу. Однако, — хозяйка возвысила голос, — по местным законам это не избавляет вышеозначенную просительницу от уплаты налога на прибыль, которая была ею получена.
Слуги согласно закивали.
— Пригласите писаря, — велела госпожа Лебериус.
— Но у меня ничего не осталось, — прошептала Анаис, пораженная тем, что хозяйка откровенно хоронит ее в долговой яме. «Что же тогда означало ее заявление мужу о моем отъезде? — недоумевала девушка. — Страсть во всем ему перечить?»
Явился писарь. Слуга, что стоял ближе к двери, склонился к его уху и зашептал, объясняя, что к чему. Писарь ухмыльнулся и проделал перед Анаис несколько пасов. Девушка побледнела, когда осознала смысл процедуры. У каждого мало-мальски уважающего себя хозяина непременно есть защитный контур для жилища. У таких домовладельцев, как Лебериусы, наверняка установлена избирательная защита, которая не только предупреждает о том, что кто-то вошел на территорию замка или покинул ее, но также способна не впускать или не выпускать определенный круг людей. Анаис только что огребла запрет выходить за пределы замка вкупе с пресечением колдовства. Вот и живи после этого по правилам.
— Допрыгалась, шарлатанка, — осклабился писарь.
— Ах, ты…
Только предостерегающий жест госпожи удержал ее от того, чтобы придушить наглеца.
Ознакомительная версия.
