— Ужин скоро подадут, — сказала девушка, натянуто улыбаясь. — Располагайтесь.
Акито холодно кивнул. Амэ опустился на пол и принялся тщательно расправлять складки кимоно. За время их путешествия оно немного помялось, и Амэ не мог оставить себя в таком виде.
Девушка поклонилась и задвинула фусума. Торопливо протопали ее шаги, и в другом конце этого заведения скоро послышались приглушенные голоса — похоже, официантка предупреждала остальных, чтобы не позволяли себе ничего лишнего.
— Я разочарован, Садахару, — выговорил Акито, и Амэ показалось, что от одних только звуков голоса брата, температура в комнате значительно упала. — Я попросил тебя отыскать приличное место, а не бордель.
— Ты не известил меня, что с тобой будет сестра, — спокойно отозвался он.
— Приличное место, Садахару, — повторил Акито еще раздраженнее, делая ударение на первом слове.
Не сказать, что Амэ питал иллюзии насчет характера брата. Природа наградила того тяжелым нравом и упрямством. Акито не признавал равных, только подчиненных. И слушаться его все должны были беспрекословно. Из-за этого с братом оказывалось трудно общаться. Амэ глупым не был, он знал, что для того, чтобы управлять людьми, чтобы тебя принимали как командира, а не как неизбежное зло, нужно обладать определенными качествами. Но этих самых качеств у Акито не наблюдалось. Так что заставляет этих людей, довольно своеобразных, но гордых, подчиняться? Брат безжалостно прессовал их, но никто даже и помыслить не мог, чтобы возразить…
— Прошу прощения, виноват, — Накатоми поклонился. И Амэ вновь задался вопросом: в чем причина? Если Садахару готовили как наследного принца одного из древнейших кланов, он не может подчиниться просто так.
— Плохо-плохо! — покачал головой Хидехико, устроившись в позе лотоса рядом с выходом. Безмолвным истуканом застыл рядом Дайкуро. — Спутники уже ушли, мы не можем забрать принцессу отсюда! И вряд ли здесь найдется место поприличнее!
Акито вновь раздраженно покосился на виновника положения, и Амэ понял, что пора вмешаться.
— Ничего, — произнес он. — Здесь вполне уютно. И я не думаю, что нас потревожат.
— Прости, — гнев брата улетучился, оставив после себя странно щемящее чувство вины, застывшее на дне его глаз.
Амэ ободряюще улыбнулся.
— Все в порядке. Лучше скажите мне, почему мы все прибыли в разные места? Разве нельзя было всем переместиться в одну точку? — хочешь отвлечь людей — смени тему разговора. Проще простого.
— Оу! — воскликнул Хидехико. — А вы разве не знаете, принцесса? Система безопасности! Свет доставляет массу неудобств глазам людей, поэтому в городе запрещено высаживаться в одних и тех же местах!
— Нет, мне это неизвестно. Акито не сильно разговорчив на этот счет, — огорченно вздохнул Амэ и украдкой взглянул на брата. Акито отвернул голову, будто не хотел, чтобы кто-то видел выражение его лица.
Проявлять слабости не в нашем репертуаре? Как же глупо… От этого становятся еще уязвимее.
— Некоторые вещи не важны, — попытался оправдаться он.
Амэ прикрыл рот широким рукавом кимоно и захихикал.
— Даже если они развлекут меня? — он бросил взгляд из-под полуопущенных ресниц.
Юношу искренне забавляло, как на него начинал реагировать брат, когда Амэ начинал его дразнить. А дразнил он обычно с томными вздохами, хлопаньем ресницами и показным смущением. Хотя мужчины, не только Акито, очень остро реагировали на подобные манипуляции. Иногда Амэ казалось, что его попросту зажмут в темном углу и узнают все его секреты.
— В следующий раз, если захочешь развлечься, то рассказывай о себе, — привычным приказным тоном отозвался Акито.
Конечно. Он ведь чувствовал давление, потому и начал защищаться.
— Рассказывать о себе не интересно, — надулся Амэ.
— Первый раз слышу, чтобы женщине не нравилось рассказывать о себе, — подключился Садахару. Похоже, маленький концерт Амэ его тоже впечатлил.
— Верно-верно! — отозвался Хидехико.
Таманоя фыркнула. Она улеглась на татами и подперла голову рукой, делая вид, что происходящее ее ничуть не волнует. Что же насчет Дайкуро, так тут полностью подтверждались слова Накатоми о том, что с него лишнего слова не вытянешь.
Разговор завял, как только принесли еду. Амэ незаметно принюхался, отмечая про себя, что пахнет более чем аппетитно, или это просто он настолько голоден был?
— Здесь вкусно кормят, — заверил их Накатоми.
— Будем надеяться, — отозвался Акито. Амэ знал, что обоняние брата не так хорошо развито, как у него.
— Мне нравится запах, — улыбнулся юноша Акито и потянулся за палочками. — Сейчас узнаем, каково это на вкус.
* * *
После плотного ужина усталость дала о себе знать — все же портал вымотал Амэ больше, чем это показалось вначале. Ему хотелось свернуться калачиком и уснуть. Он, точно ребенок, тер глаза и прятал в ладошки зевки. Акито, обратив внимание на состояние "сестры", поманил Амэ к себе. Тот, некоторое время раздумывал, идти или не стоит, а потом решил, что ничего такого в этом нет, здесь все свои, и уютно устроился в надежном кольце рук брата, откинув голову на ему плечо. Их близость сейчас была естественной и привычной — сколько раз они сидели вот так, не сосчитать. Амэ умиротворенно прикрыл глаза, ощущая себя в гармонии с миром.
— Вот теперь, Садахару, я готов тебя выслушать, — сообщил Акито, лаская волосы Амэ. Тот едва не мурлыкал от удовольствия, ведь так прикасаться к нему умел только брат, когда от удовольствия по телу шустрыми стайками бегали мурашки.
— Довольно тревожные вести, — Амэ нравилось просто слушать голоса, прикрыв глаза; можно было различить те глубокие интонации, на которые обычно не обращаешь внимания. — Местные жители одной из деревень провинции Тоуга рассказывали о раскатах грома, которые они слышали накануне ночью, когда исчезло пятеро младенцев.
Амэ чуть подался вперед ласкающей руке, продолжая делать вид, что донельзя увлечен этим, когда как сам внимательно прислушивался к Накатоми. Сказанное, отчего-то его взволновало.
— Это могло быть совпадением, — возразил Акито.
— Могло, — согласился Накатоми. — Но спустя неделю в соседней деревне произошло нечто похожее; и там нашелся старик, который видел, как по небу неслась большая яркая звезда. Я спросил, не перепутал ли он ее со спутником, но старик покачал головой и ответил, что увиденное им даже отдаленно не напоминает спутник.
Повисло молчание. Все обдумывали слова Садахару. Амэ приоткрыл глаза и оглядел всех присутствующих. Садахару развернул прихваченный еще из дома свиток поэм и с некоторым равнодушием смотрел в него; Таманоя по-прежнему лежала на татами, закинув руки за голову, и казалось, что она спит, а не обдумывает ситуацию; Хидехико кусал губы.
