Клемент повернулся на другой бок, потер затекшее плечо и открыл глаза. Наступило утро. Монах был добросовестно по самый подбородок укрыт одеялом, девочки же рядом с ним не было.
– Мирра! - Он вскочил.
– Что? - еловая лапа приподнялась, и виновница беспокойства преспокойно уселась в ногах монаха.
– Ты где была? - строго спросил Клемент, но быстро спохватился. - Впрочем, не отвечай. Это не мое дело. Но в следующий раз, когда тебе нужно будет отлучиться, предупреждай меня.
– Я пыталась тебя разбудить. Честно.
– Да?… Возможно. Мне всегда тяжело вставать по утрам. Тем более что этой ночью я почти не спал. Ты не замерзла?
– Нет. Но я жутко хочу есть, - Мирра вздохнула и поежилась. - А вот ты замерз. Я поняла это по твоему лицу. До того как я укрыла тебя, оно было очень бледное, почти белое.
– А потом?
– Порозовело, - с довольным видом ответила девочка.
Клементу наконец представилась возможность хорошенько рассмотреть спасенную пленницу. До этого, по вполне понятным причинам, он не обращал внимания на ее внешность.
У Мирры были длинные светлые волосы, собранные в хвост и перетянутые кожаным шнурком. Серые глаза, тонкие, темные брови, немного вздернутый нос, веснушки - обычный набор для ее возраста. Вряд ли через несколько лет она станет красавицей, но все же будет весьма недурна собой и еще разобьет не одно сердце.
Впрочем, красота - это понятие крайне субъективное. И его коричневые волосы, серо-зеленые глаза, лоб с первыми морщинами тоже ведь кому-то могут показаться далекими от эталона красоты. А кому-то, хоть это маловероятно - понравиться.
– Ты обещал найти мне обувь, - с укором напомнила девочка. - Я еле-еле несколько шагов сделала. Сегодня даже хуже, чем вчера. Смотри, какой глубокий порез!
Она показала на красную припухшую рану. Если ее срочно не заняться, то она всерьез воспалиться, а это будет совсем скверно.
Клемент покачал головой и потянулся за сумкой. В одном из ее наружных карманов лежала коробочка с серым порошком, который обладал антисептическими свойствами и заживлял раны. Порошок состоял из нескольких видов высушенных и растертых в муку лекарственных растений и пользовался большой популярностью среди путешественников.
Монах промыл рану водой из фляги и густо присыпал ее края целебным порошком. Мелкие порезы тоже удостоились его внимания.
– Сиди и не двигайся. А я пока поищу из чего тебе сделать повязку.
Клемент хотел найти подходящую для этого кору дерева, но в хвойной части леса это оказалось просто невозможно. Пришлось пожертвовать полоской одеяла.
– Спасибо, - поблагодарила его Мирра. - Мне уже лучше. Бегать я не стану, но идти уже не так больно.
– Я рад. Если повезет, то скоро ты вообще перестанешь о нем вспоминать.
– А что мы будем есть?
– Что-нибудь придумаем, но не сейчас. Нам нельзя здесь задерживаться, а с собой у меня ничего нет. Мы и так потеряли слишком много времени.
Монах встал и, повесив сумку через плечо, сделал несколько шагов.
– Пошли. - Он старался, чтобы его голос звучал решительно.
Мирра тяжело вздохнула, но, не смея ослушаться, послушно стала рядом с ним. Будущее казалось ей ужасным. Клемент старался не спешить, понимая, что ходок из двенадцатилетней девочки неважный, но стоило ему вспомнить о Смотрящих, как он тут же ускорял шаг.
Вскоре они вышли на узкую тропинку, ведущую в нужном направлении, и зашагали по ней. До села со странным названием - Плеск, доставшимся ему от эльфов, было пять дней ходу. Пять дней если идти по главной дороге, а если срезать путь и пойти лесом, то всего три дня. Значит, через три дня он обретет необходимую свободу. Мирра в значительной степени сковывала его действия. И хотя пока они шли, девочка молчала, Клемент шестым чувством чуял, что это только начало. Скоро она преодолеет природную робость и тогда ему несдобровать.
Тропинка петляла, заставляя монаха то и дело сверять направление с солнцем. Время для Клемента летело незаметно.
– Если мы пройдем еще немного, я умру, - обреченным тоном сказала девочка, безвольно повиснув у него на руке, словно тряпичная кукла. - Ты что, железный?
– Вот заберемся на тот пригорок и остановимся. Обещаю.
– До него еще столько идти. Моя бедная нога… Лучше я все-таки умру. Прямо здесь.
– Не говори таких слов, - строго сказал Клемент. - В смерти нет ничего доброго. Она неотвратима, но не является нашей целью.
– Но я так устала…- Мирра не выдержав, всхлипнула. - Я хочу обратно домой. Может, эти безумные монахи, от которых мы бежим, отпустят моих родителей?
– Прости, но этого не произойдет. Чудеса очень редки и случаются не с нами. - Клемент присел на корточки, и заглянул ей в глаза. - Перестань плакать.
– Не могу, я пытаюсь, но у меня ничего не получается, - ее голос предательски дрожал. - Как будто что-то душит меня вот здесь. - Она показала на горло.
– Э… Скажи-ка лучше, откуда ты узнала о "безумных монахах"?
– Их так папа называет. Они почему-то все сразу сошли с ума. Наверное, Создатель отвернулся от них.
– Я тоже монах, - напомнил Клемент.
– Ты - нормальный, а они - нет.
– Спасибо. Но до пригорка дойти необходимо. Хвойная полоса леса заканчивается, а за ними видны клены. Там тебе будет легче идти.
Девочка только вздохнула. Сейчас, она не видела между ними особой разницы.
Когда пригорок остался позади, Клемент сдержал свое слово и, выбрав подходящее место, бросил сумку на землю. Мирра повалилась рядом.
– Я скоро приду, - сказал монах, беря флягу и нож. - Оставайся здесь.
– Куда ты?
– Поищу воду, - он помахал пустой флягой. - А заодно раздобуду съестного.
– Ты умеешь охотиться?
Клементу пришлось признаться, что охотник из него никудышный.
– Наверняка, в лесу немало грибов, - обнадеживающе сказал он, и углубился в чащу, где, как он предполагал, должна быть вода.
Родник он действительно отыскал - маленькую струйку, бесшумно бежавшую между камней. Монах напился сам и наполнил до отказа флягу. Теперь можно было заняться поисками пищи. Побродив по лесу, он с огорчением обнаружил, что для ягод было уже слишком поздно, кусты стаяли пустые. Впрочем, для грибов тоже - ему попадались только изъеденные старые шляпки. Но возвращаться с пустыми руками не хотелось, поэтому он продолжал поиски.
Совершенно случайно он натолкнулся на ореховое дерево и собрал под ним два десятка орехов, которые еще не успели растащить птицы.
– Хоть что-то… проворчал он, распихивая орехи по карманам рясы. - Надо поскорее выходить из леса к людям, а то мы умрем с голода. Плохой из меня добытчик.
Когда он вернулся, то увидел, что девочка спокойно сидит под деревом, где он ее оставил и держит в руках молодого зайца. Он еще не успел полностью сменить летний мех на зимний, и вид у него был теперь весьма странный. Клочки роскошного пушистого белого меха перемежались с куцым серым.
