– Констебль? – удивленно переспросила Маргоша, у которой это слово стойко ассоциировалось с рассказами Конан Дойля. – Какой констебль?
– Самый обыкновенный… Констебль – это начальник замковой стражи, – снисходительно объяснила Валька и громко закричала: – Эй, стража! Пропустите в замок путников.
– Кто желает вступить в замок достославного и великого короля Мерлина Пятого?
– Странствующий рыцарь и дама! – ответила Валька, стараясь сделать свой прокуренный голос еще грубее.
Так вот для чего она опустила забрало – чтобы выдавать себя за мужчину. Странно. Почему бы откровенно не признаться, что в замок прибыли две дамы?
– Что ж, в замок велено пропускать прекрасных дам и храбрых рыцарей. Причем ни один храбрец не будет допущен в стены замка без дамы, как и дама не будет принята без сопровождающего ее кавалера. Но ты, о рыцарь, должен доказать свое право считаться достойным прекрасной дамы. Прими участие в поединке! Победитель будет сопровождать даму и вступит рука об руку с нею под своды замка Мерлина!
«Хорошенькое дело!» – мысленно ахнула Маргарита. Теперь ей придется выступать еще и в качестве переходящего приза па рыцарском турнире. Нет, пожалуй, нравы этого королевства нравятся ей не очень…
Откуда-то из-за стен барбакана вышел еще один рыцарь (еще один, если первым считать Вальку) в сопровождении нескольких человек, вероятно представлявших собой жюри.
– Я сэр Гарольд Хардимур, – заявил претендент на общество Маргариты, вскочив в седло вороного коня, которого ему подвели. – Защищайся, незнакомец, или сразу откажись от своей дамы!
На стенах замка замелькали головы любопытствующих – зрителей становилось все больше… Валькирия, вздохнув, сорвала со своего щита холщовый чехол, открыв черное поле, на котором выделялась серебряная роза. Нижнюю часть щита украшало изображение копья.
– Это герб воительницы Весты! – зашептались в толпе зрителей. – Ну сейчас этот сэр Хардимур получит по первое число!
Поединок был жестоким, но недолгим. Рыцари скрестили мечи с лязгом, чуть ли не искры выбивая, и после нескольких ударов валькирии удалось выбить оружие из рук противника. Не давая ему опомниться, она с размаха опустила металлическую перчатку на его шлем (наверное, несчастный сэр Гарольд Хардимур в этот момент почувствовал, что очутился внутри гудящего колокола). Другой рукой Валька ударила его в грудь и этим богатырским ударом вышибла Гарольда из седла.
Вид у рыцаря был весьма плачевный, но он все же нашел в себе силы приподняться и сказать:
– Я признаю твою победу, славный рыцарь розы и копья! Назови же мне свое имя, чтобы я знал, благодаря кому не смогу попасть в замок и буду вынужден провести ночь в чистом поле!
– Знаешь, парень, а ты мне нравишься! – заявила Валька, снимая с головы шлем и рассыпая по плечам свои буйные кудри. – У меня много имен, но в этих местах я известна как Веста Рыжая. Хотя кое-кто имеет наглость именовать меня Летающей Холерой…
– О боги, это дева! – взвыл поверженный рыцарь. – Я дважды покрыл свое имя позором: подняв руку на женщину и позволив женщине себя одолеть! Мое место и вправду в чистом поле среди сусликов, а не в королевском замке среди достойных рыцарей и прекрасных дам.
Он тоже стянул шлем с головы, открывая лицо. Оказалось, что рыцарь очень молод, совершеннейший мальчишка. Глядя на его прилипший ко лбу после драки белокурый чубчик и наивные голубые глаза, валькирия почувствовала жалость к поверженному противнику.
– Не убивайся так, красавчик! Ночевать в чистом поле я тебя не оставлю, – усмехнулась валькирия. – Эй, стража! Выигранный поединок дает мне право вступить под своды замка как храброму рыцарю и привести с собой даму?
– Без сомнения, леди Веста! Поединок выигран честь по чести!
– А, будучи дамой, я сама имею право на внимание рыцаря?
– Без сомнения, леди Веста! Ты прекраснее многих дам, вступавших в эти стены!
– Стало быть, я заявляю вам, что являюсь рыцарем прекрасной леди Маргариты и дамой доброго рыцаря, потерпевшего поражение! А поскольку он нуждается в помощи, я требую, чтобы нас немедленно пропустили. Опускайте мост и открывайте ворота!
Констебль озадаченно задумался.
– Случай трудный. Если ты являешься рыцарем той дамы, то как же ты можешь являться дамой того рыцаря? Или нет, наоборот, как может рыцарь быть твоим рыцарем, если дама является твоей дамой? Тьфу ты, в этакой задачке не разберется и сам многомудрый король Мерлин. Ладно, проходите все трое, что с вами поделаешь? В конце концов, и рыцари и дамы среди вас имеют место, так что никого из посторонних в замок мы не пропускаем. Милости прошу, дамы и господа!
Троица тронула поводья своих коней и поскакала к подвесному мосту, который стража наконец соизволила опустить.
– Зачем ты потащила этого парня с нами в замок? – тихонько спросила Маргоша валькирию, поравнявшись с ней возле ворот, решетка которых медленно ползла вверх. – Мы же его совсем не знаем.
– Тише, – шепнула та. – Если услышит – обидится! Рыцари такие ранимые! А тебе нора отказаться от московских привычек, перестать подозревать всех вокруг в злонамеренности, надо относиться к людям с открытым сердцем. Ты здесь чужая, тебе нужно побольше союзников. Ты не можешь себе позволить быть нелюбезной с этим парнем.
В доме Романа Лунина телефон буквально разрывался от звонков, но трубку никто не снимал и всем настойчивым абонентам приходилось общаться с автоответчиком.
– Рома, ты же меня без ножа режешь! – надрывался продюсер Лунина Борюсик. – Ты что, забыл о выступлении в клубе «Бенихана»? Рома, ты сегодня вечером по-любому там лабаешь два часа, ты понял? Или мы попадаем на большие бабки! Трубку сними, гад ползучий, не будь же ты последней падлой!
– Здравствуйте, Роман. С вами говорит Эльвира Вильская, музыкальный обозреватель из журнала «Стереозвук». Мы с вами договаривались об интервью. Неужели вы забыли о своем обещании? Вы меня очень подводите – материал должен пойти в следующий номер, для него оставлена полоса, а вы так и не нашли для меня и часу времени. Я вас очень прошу, Роман, свяжитесь со мной как можно скорее, не ссорьтесь с прессой…
– Роман, слухай, ты где? Мы тут сидим, душевно пропиваем Эдика, а тебя нет как нет. Ты чо, в натуре, забыл, что Эдуард приглашал тебя на мальчишник? У него, блин, свадьба на носу, может, последний раз с друзьями рюмку поднимает, а ты нас игнорируешь, и Эдика, и всех… Ну и кто ты после этого? Да сволочь просто!
Автоответчик любезным голосом предлагал всем говорить после сигнала и терпеливо записывал раздраженные голоса людей, потерявших гитариста Лунина во времени и пространстве.
