До дома принца (интересно, чего это ему во дворце не живется) дошли в полном молчании. Вопросов на языке вертелось много, но задавать их первой я не хотела.
– Вита я… – заговорил было Жэнни, но осекся, – до встречи. И… удачи.
– Увидимся. – Улыбнулась на прощанье я, заходя в дом вслед за меланхоличной служанкой.
Странный все-таки вкус у принца. Скажи мне кто, что в этом маленьком домике может жить особа королевских кровей я бы не поверила. Или это специальная хата, для любовных свиданий?
– Рад видеть вас. – Проговорил Остлет, когда я зашла в комнату. М-да… сразу ясно – деловых переговоров тут не проводят. Два массивных кресла с высокими спинками и столик из темного дерева у стены напротив окна, широкая кровать… И все, не считая свечей и прочей романтической атрибутики. Миленькая спальня…
– Присаживаетесь. – Проводив «даму» до кресла, предложил принц, – какое вино предпочитаете?
– Свое. – Чуть улыбнулась я, достав из «маленькой дамской сумочки», купленной мною специально, бутылку вина.
– «ОрШиниа»? Витэлли, вы хотите напоить меня до неспособности совершать какие-либо действия, или мечтаете сами напиться до беспамятства? – хмыкнул Остлет, посмотрев на бутылку. Видя появившееся на моем лице непонимание, пояснил, – это вино одно из самых крепких вин, производимых на территории нашей Империи. Кто помог вам с выбором?
– Жэнни, кто ж еще. Советчик фигов… – теперь мне стало понятно, почему на лице эстха появилась лукавая улыбка, когда он предложил мне остановить свой выбор именно на этом напитке.
– Ну, не стоит быть столь критичной, – улыбнулся принц, разливая напиток. – За удачу!
– За удачу. – Согласилась я. Из головы как-то совершенно вылетала идея сначала попробовать договориться, а уж потом травить «обольстителя». Но что сделано, то сделано…
Должна заметить – организм у принца крепкий. За разговором на нейтральные темы он выпил два полных бокала, прежде чем Сенница подействовала. Извинившись, он резко вскочил и вышел, почти выбежал из комнаты. Ой, а не переборщила ли я с дозировкой? Жалко все-таки бессрочную диарею принцу устроить, не настолько он гад… То есть не гад совсем, просто деньги мне нужны.
– Выпейте это, полегчает. – Протянула я флакончик с настойкой чешимицы, когда принц, почти час спустя, вернулся.
– Спасибо, но думаю в этом уже нет необходимости. – Кривовато улыбнулся Остлет, – да будет вам известно – все природные лекарства действуют на нас слабее чем на людей.
– Как догадались? – не испытывая ни малейшего раскаянья, спросила я.
– Сначала по запаху, потом по действию. Ну скажи – чем я тебе так не угодил? Или тебе просто мужчины не нравятся?
– Нравятся. И на тебя зла не держу. Просто сначала на словах объясниться хотела, но… забыла. Извинюсь.
– Прав был кузен – ты очень странная девушка. – Вздохнул Остлет и я с удивлением поняла, что он совершенно не сердится.
– Странная? Не то слово! Знал бы ты как ко мне люди отнеслись… – переход на ты получился спонтанным, но исправляться было поздно.
– Как к иномирянке. Так и должно быть – ты для них чужая. И навсегда ею останешься. Если, конечно, не станешь Посредницей, как сказала леди Оррэла.
– Кто? Та женщина на площади?
– Именно. Она – одна из говорящих с духами и знает то, что другим неведанно.
– Ага… а где можно узнать более подробную информацию об этом? Ну, если мне вдруг станет интересно…
– Спроси у Жэннистера. Уверен, он может многое тебе рассказать… – лукаво улыбнулся принц и добавил, – и, кстати, передай ему чтобы зашел ко мне.
– Ну, тогда я пошла? – восприняв слова как намек на прощание.
– И тогда полгорода будет считать меня импотентом. Нет уж, пришла так сиди до утра.
– Чем займемся?
– Ты в шахматы умеешь играть? Да? Отлично!
После пары партий в шахматы мы переключили на карты, благополучно скоротав время почти до рассвета.
В особняк Жэнни я вернулась уставшей, как собака, и завалилась спать не раздеваясь и не умывшись. Все равно скоро разбудят. Но проснулась я гораздо раньше ожидаемого и в холодном поту. Таких кошмаров мне еще никогда не снилось.
Глава 8
Пора в путь-дорогу
На осознание того, что я жива ушло несколько минут. Смахнув со лба бисеринки пота, глубоко вздохнула. Сердце гулко стучало в висках, не желая возвращаться к привычному ритму. М-да…
Послышался какой-то шорох. Повернув голову на звук, я увидела Жэнни, с обеспокоенным видом стоящего у потайной двери.
– Вита… – неуверенно проговорил он, – ты… что случилось?
– Да так, – отмахнулась я, пытаясь скрыть дрожь в голосе, – сон приснился… интересный…
– От интересных снов с криком не просыпаются.
– Ну почему же? Кошмары тоже бывают интересными и… познавательными.
– Что тебе приснилось? – тихо, почти шепотом, проговорил эстх.
И когда он только умудрился к кровати переместиться и меня за плечи приобнять? И после этого еще имеет наглость утверждать, что девушки ему не интересны… Хотя нет, не я не права, объятья Жэнни были пылким захватом влюбленного, а почти братской защитой.
– Женька…– с ностальгией вздохнула я, вспомнив единственного человека, имеющего права обнимать меня без всякого согласия.
– Ты уже не первый раз называешь меня этим именем. – Задумчиво заметил Жэннистер, разогнав воспоминания, – кто он?
– Женька-то? – хмыкнула я, пытаясь скрыть улыбку, вызванную мыслями о темноволосом пареньке, живущем по соседству, – Женька это паренек из соседней квартиры, бывший одноклассник, гитарист с душой романтика и…
– Твой возлюбленный? – слишком прямым предположением эстх отбил у меня все желание откровенничать.
– И ловелас, подаривший многим мужьям города развесистые рога. – Буркнула я, высвобождаясь из объятий.
– Хм… – многозначительно произнес Жэнни. Сложно было понять, как он отнесся к моему заявлению, но определенно сделал какие-то выводы. – Так что тебе приснилось?
– Вот прицепился, как банный лист к тазу! – псевдонедовольно проговорила я, – ну приснился кошмар, чего в этом особенного…
– При обычных кошмарах не кричат на весь дом, пугая окружающих бледностью умертвия. – не обращая внимания на мое недовольство, продолжил гнуть свою линию эстх.
– Ну, раз ты такой настойчивый… слушай.
Не знаю, что толкнуло меня на такие откровения, но сон я пересказала детально.
Черноволосая девушка стоит в сияющем круге и задумчиво смотрит на замерших вокруг нее пять фигур. На лице брюнетки появляется мечтательное выражение, словно она что-то придумала.
