Ну, я закончил подковывать лошадь, и Дово вывел её из кузницы, когда представитель расплачивался со мной. И что-то случилось: лошадь слегка споткнулась, а Гродовет вдруг словно с катушек сорвался. Он влепил Дово затрещину, сбил его с ног и встал над ним. Если бы он сделал ещё какое-нибудь движение, то я бы вступился за Дово, но Гродовет ничего не сделал, только сказал: «Быть осторожен, обращаясь с моей лошадью, парень». Вот и всё. Он расплатился со мной, затем, не взглянув на Дово, вышел из кузницы. Да, эта лошадь действительно великолепная, и возможно Дово слишком сильно дёрнул её за узду, но это был достаточно сильный удар. Всё-таки некоторые мужики любит своих лошадей сильнее, чем женщин, — Дёрн взглянул на мою чашку. — Ещё чаю?
Я отказался, поблагодарил кузнеца за информацию и покинул ради более приятных напитков «Отважного менестреля». Я надеялся, что у меня изо рта не несёт морскими водорослями. Мне ещё со многими предстояло поговорить.
И все эти люди, похоже, были в таверне в этот вечер. Ничто так не забивает народом питейное заведение, как трагедия. Люди хотя поговорить об этом, хотят почувствовать себя живее обычного и вознести хвалу Богам, что это не они умерли. Как при этом люди себя могут почувствовать более живыми в душной, дымной, зловонной таверне, а не на свежем воздухе на покрытом травой холме, глядя в ночное небо, до сих пор остаётся загадкой, но такова людская природа.
Первым, кого я заметил в толпе народа, был мэр Тобальд. Большой, наполовину съеденный свиной пирог был перед ним на столе, а сам мэр со всем своим обычным пылом отдавался еде — что ж, это, судя по всему, был его способ почувствовать себя живым.
Так как я действовал под его властью, я почувствовал, что это, а ещё демократический дух, витавший в таверне, ставит нас в некоем роде на один уровень. Так что я сел напротив мэра и пожелал ему доброго вечера.
— А, Джаспер, — откликнулся Тобальд. — Как твои поиски?
Я не хотел пороть горячку прежде, чем мне выпадет возможность поговорить с Бенелаиусом.
— Не слишком хорошо, мэр. Но я добьюсь своего.
— Молодец, — произнёс Тобальд, беря в рот очередной кусок.
— Да, я узнал у Гродовета, знает ли он о каких-либо бандитах, которые могут быть ответственны за убийство Дово, но у королевского представителя нет никого на примете.
— Ммм, что ж, хорошо, если кто и знает что-то, то ты думаешь, что это он. Я имею в виду, что он постоянно в разъездах и всё такое, да?
— Именно так, господин. Просто интереса ради, откуда Вы его знаете?
— Он был моим студентом в Университете.
— Университете?
— Да, в Университете Сюзейла. Я преподавал там, знаешь ли, до отставки. Учебная жизнь слишком тяжела. Небольшой тихий городок наподобие Гарса был мне более по душе — как, кстати, и твоему хозяину, Бенелаиусу, — и более благоприятен для моих изысканий. Я пишу историю Кормира, знаешь ли.
Я знал. Все в городке знали.
— Когда Гродовета назначили королевским представителем в нашем регионе, — продолжил он, — я предложил ему кров в моём доме, когда Гродовет посетил Гарс. Он принял моё приглашение, и я узнал, что он играет в шахматы не хуже любого другого жителя городка. Одного этого было достаточно для меня, что бы смириться с его…то есть, я хотел сказать, я был чрезвычайно доволен его обществом.
Было нечто, о чём Тобальд умолчал, но я не очень хорошо представлял, как бы потактичнее разузнать об этом.
— То есть, он останавливается у Вас всякий раз, когда бывает в городе?
Тобальд прожевал и кивнул.
— И как часто это происходит?
— О, каждый несколько недель или где-то так. Всего на ночь или две, а у меня, за неимением жены, есть лишняя комната. Позволь преподать тебе урок, Джаспер. Женись сейчас. Не откладывай это, как я, или закончишь жизнь, как старик вроде меня, — Тобальд весело подмигнул мне, хотя за этим и угадывалась боль. — Старик, страдающий от подагры. Будь добр, Джаспер, попроси своего хозяина подготовить ещё партию пилюль от подагры, что он делает для меня. Мне не хотелось ничего говорить сегодня с утра в присутствии доктора Брома, — мэр вздохнул. — Этот человек кровь и из носа лечил бы тележкой хлопка.
— Конечно, господин.
— И, возможно, он мог бы осмотреть меня как-нибудь. Я не очень хорошо себя чувствовал, очень не хорошо, если честно, а Бром не смог найти ничего, кроме моей подагры. Знаешь, что он мне сказал? Поменьше есть. Ну, я имею в виду, поменьше есть? Это совет для закаления воли?
— Я уверен, мой хозяин будет рад сделать всё, что в его силах. Я скажу ему о пилюлях.
— Спасибо тебе, Джаспер. Нет лучшей награды для человека, чем славная и преданная прислуга.
Это никак не касалось Тобальда, но я планировал ещё быть славным и преданным только три дня. А затем передо мной откроются новые горизонты и жизнь, возможно, полная криминальных расследований: так что будущее моё зависит напрямую от сегодняшнего дела. Что ж, пора расследовать дальше.
— Вы не видели сегодня Бартхелма Барсука сегодня?
— О, да, — ответил Тобальда. — Я помогал ему подготовиться к приезду наших торговых сановников. Так мало времени и столь многое нужно сделать. Бартхелм выглядит почти изнурённым, а у нас осталось лишь два дня до великого события.
— Изнурённым, Вы сказали?
Мэр кивнул:
— Бедный человек, в его глазах поселилась смертельная усталость. Он рассказал мне, что всю ночь не спал, переживая в то время, пока не работал.
Всю ночь, подумал я. Переживая и работая? Или верша месть над человеком, оскорбившим его дочь?
— Произошедшее с его дочерью вряд ли благотворно сказалось на его сне, — сказал я.
— С Майеллой? — мне показалось, что голос Тобальда стал мягче. Наш мэр был ещё не так стар, оно видно. — Это так, — произнёс он. — Молодые парни выглядят полными идиотами в её присутствии.
И, я мог добавить, не только молодые, припоминая то, как Тобальд сюсюкался с тявкавшей собачонкой Майеллы.
— Но я полагаю, что это то, с чем любому отцу красивой девушки предстоит столкнуться. Даже мой друг Гродовет не был равнодушен к её чарам. А вот и он!
Я повернулся и увидел Гродовета, входящего через переднюю дверь. Он выглядел не слишком довольным, увидев, как я разговариваю с Тобальдом, так что я с разрешения мэра покинул его и направился к бару, чувствуя, как Гродовет провожает меня сердитым взглядом.
Коротконогий принёс мне «Золотые пески», и я с благодарностью их выпил. Это был длинный день: затея Линдавара, нахождение тела Дово и привлечение Бенелаиуса к расследованию, — так что прохладное пиво было как нельзя кстати. Я заказал свиной пирог — еда Тобальда выглядела такой соблазнительной — и задумался: а Кэмбер Фосрик чувствовал себя таким же уставшим после дня расследований?
