К одному из строений, из которого доносились звуки гулянки, с громкими криками бежал какой-то человек. Едва только сани остановились, дверь распахнулась, и в дверном проеме возникло несколько широкоскулых чернобородых физиономий. Ши заметил, как один из Гарольдов Ши приобнял одну из Бельфеб за плечи, и неожиданно для себя почувствовал укол ревности при мысли, что она могла оказаться настоящей.
Лемминкяйнен выпрыгнул из саней. Его примеру последовали ехавшие с ним копии Ши, Бельфебы и Бродского, причем последний предварительно скрутил Вуохинену руки за спиной. Из усадьбы стали выбегать люди, выстраиваясь напротив пришельцев, которые тоже образовали шеренгу, пусть и несколько неровную. Обликом своим местные жители напоминали прочих обитателей Калевалы, хотя были чуть пониже ростом и с более монгольскими чертами лица. Все они были вооружены и выглядели весьма неприветливо. Ощущая, как по затылку пробегают мурашки, Ши вытащил шпагу из ножен.
Но на Лемминкяйнена, судя по всему, эта картина не произвела особого впечатления.
– Привет, родственнички мои из Похъёлы! – крикнул он. – Ужель желаете вы, чтоб стоял я на пороге залы праздничной?
Никто ему не ответил; хмурых взглядов стало еще больше. Лемминкяйнен обернулся.
– Прекрасная Пельфепи, – сказал он, – покажи им искусство свое, дабы поняли они наконец, сколь глупо вставать супротив друзей Каукомъели героического!
Словно управляемые единым мозгом, тридцать пять Бельфеб, наступив на свои луки, быстрым движением снарядили их тетивами. Синхронно, как танцовщицы в кордебалете, приложили к ним стрелы, отступили на шаг и принялись выискивать цель. В этот самый момент один из воронов, обитающих на палисаде с мертвыми головами, вздумал пролететь над ними, хлопая крыльями и громко каркая.
Тридцать пять луков щелкнули одновременно; ворон камнем рухнул на землю, пронзенный всеми стрелами, которым только нашлось место в его тушке и похожий из-за этого на подушечку для булавок.
– Классная работа, детка, – сказал Ши, прежде чем до него дошло, что он обращается к дубликату.
На обитателей Похъёлы это тоже произвело впечатление. После поспешных неразборчивых переговоров двое исчезли в дверях. Они очень быстро вернулись, и вся толпа повалила обратно в дом.
– За мной! – распорядился Лемминкяйнен и затопал вслед. Ши поднажал, не желая оставаться снаружи, и приблизился к дверям одновременно с тем самым Ши, который не давно ехал в санях.
– Извини, – подмигнул этот другой Ши, – но на такие великосветские приемы ходят только с законными женами.
– Она и моя жена тоже! – огрызнулся Ши, без разбору хватая за руку первую попавшуюся Бельфебу и устремляясь с ней в двери вслед за первой парой. К счастью, Бельфеб пока что хватало на всех.
Внутри тускло мерцали несколько факелов. Недостаток света, типичный для любого калевальского жилища, в некоторой степени восполнял огонь, ярко пылавший в очаге прямо посреди помещения. Вся длинная зала была уставлена скамьями и столами, за которыми расположились десятки мужчин и считанное число женщин. При появлении пришельцев все головы повернулись к ним.
Ши, по примеру Лемминкяйнена, тоже перевел взгляд на середину залы, где стоял стол, который, судя по наличию более-менее свободного пространства вокруг, предназначался для почетных гостей. Во главе его восседал самый долговязый калевалец, какого Ши когда-либо видел, – вне всякого сомнения, жених. Коренастую тетку с острыми чертами лица и длинными зубами Ши уверенно опознал как Лоухи, Хозяйку Похъёлы, а плотного типа, сонно прикрывшего глаза над пивной кружкой, – как самого Хозяина Похъёлы. Ну а девушка в причудливо расшитом жемчугами головном уборе наверняка и была той самой невестой, дочкой Лоухи, из-за которой Лемминкяйнен и затеял весь этот сыр-бор.
Дубликат Ши дернул его за рукав.
– А эта-то даже посимпатичней Кюллики будет, точно? – шепнул он. Ши чуть не вздрогнул от неожиданности: точно такая же мысль ровно в ту же секунду пришла и ему в голову, хотя, в отличие от развязного дубликата, он предпочел не высказывать ее вслух.
Лемминкяйнен прошествовал вразвалку к ближайшей скамье. Крайний из сидящих на ней гостей действительно оказался крайним, поскольку его бесцеремонно спихнули прямо на пол. Поступив подобным образом, герой утвердил на освободившемся месте свой измазанный сапог, энергично притопнув при этом, и обратился к устроителям торжества:
– Ну, здорово, вот и я здесь!
Здравствуй тот, кто сам так скажет!
Слышишь, Похъёлы хозяин,
На твоем дворе найдется ль
Пива доброго мне выпить?
Лоухи пихнула супруга локтем под ребра. Тот не без труда приоткрыл глаза, недовольно хрюкнул и пробурчал:
– Коли не прочь ты постоять в уголке про меж котлами с варевом – вон там, где тяпки у нас висят да мотыги, препятствий тому мы не видим.
Лемминкяйнен засмеялся, но даже по смеху было понятно, насколько он зол.
– Видно, я пришел некстати, – ответствовал он; тут же продолжив начатую сгоряча сентенцию уже в соответствии с местными декла мационными правилами:
– Что мне пива не приносят,
Мне, сидящему как гость здесь!
– Не гость ты, – взвизгнула Лоухи, – но скандалист незваный, у коего еще молоко на губах не обсохло! Коли ищешь ты неприятностей – клянусь Укко, сыт ты будешь ими по горло!
– Да ну? – отозвался Лемминкяйнен, тяжко опускаясь на скамью.
– Ну ты, Похъелы хозяйка,
Длиннозубая, послушай!
Уж и справила ты свадьбу,
По-собачьи люд созвавши...
Все в той же декламационной форме он продолжал честить Лоухи на все корки, то и дело сравнивая ее со всякими малосимпатичными представителями фауны. По полной программе досталось и большинству гостей. Но, судя по всему, такое здесь считалось вполне рутинным делом и было в порядке вещей. Никто и ухом не повел – все чинно сидели на своих местах, терпеливо дожидаясь, пока Лемминкяйнен не выскажется.
За спиной Ши его собственный дубликат тихо переговаривался с Байярдом. Ши расслышал лишь последние слова дубликата:
– Ну хорошо, согласен: это действительно может сработать, тем более что за пределы магических законов не выходит. Но если уж кому и стоит пытаться, то только мне. При твоем полном отсутствии опыта, Уолтер...
Ши тут же вихрем крутнулся на месте.
– Что-что, говорите, может сработать?
Близнец обстоятельно разъяснил:
– Уолтер достаточно долго наблюдал за Лемминкяйненом и теперь считает, что вполне закончил разработку магического метода определения грядущих последствий при том или ином наборе событий,
