Высокий человек в узорных доспехах улыбнулся и поднял руку в знак приветствия.
— Привет тебе, военачальник Сарта! Где барон Яркое Знамя? У меня к нему дело.
Военачальник облизнул губы.
— Его здесь нет, — неохотно ответил он. — Он отбыл с заданием от Короны, мы не знаем куда. — Оглядев войско, выстроившееся позади гиганта в доспехах и явно готовое к бою, он спросил: — А кто вы, сэр… и что у вас за дело к барону Яркое Знамя, если для его обсуждения необходима армия?
— Ты видишь перед собой нового барона Сиятельного, — отозвался предводитель армии, — но люди часто называют меня… Кровавым Мечом.
Негромкий ропот пробежал по рядам стражей замка Сарт, и кто-то из тех, кто преграждал пришельцам путь к воротам, громко судорожно вздохнул.
— Похоже, моя слава летит впереди меня, — с удовольствием отметил Кровавый Меч, — и это должно облегчить мне осуществление нашей совместной задачи.
— Э-э… нашей задачи?
— Ну, видимо, барон Яркое Знамя так беспечен, что не заботится о безопасности собственного баронства и оставляет его открытым и беззащитным перед любой вторгнувшейся армией. Мои отряды вошли на улицы Гилта, и ни один меч не поднялся, чтобы остановить нас, и мы пошли дальше, точно так же не встречая сопротивления. Из этого я делаю вывод, что Гларсимбер Белкларавус недостоин сего титула, и объявляю, что эти земли переходят в мое владение. Короче говоря, теперь я — барон Яркое Знамя, и…
— Как ты смеешь? — воскликнул военачальник, одним по-змеиному быстрым движением выхватывая свой меч и бросая его в новоявленного барона. — Люди… вышвырните прочь эту орду негодяев!
Бросок военачальника был настолько же точным, насколько неожиданным, и высокий человек в узорных доспехах без единого звука рухнул с седла; меч вошел ему в незащищенное шлемом лицо, во все стороны брызнула кровь.
Воины Яркого Знамени с ревом устремились вперед — лишь для того, чтобы неожиданно остановиться перед рядом нацеленных на них копий.
— Стрелки! — прокричал еще один, более низкий голос, и копейщики неожиданно припали к земле, открывая ряд арбалетчиков, с каменными лицами стоящих позади них.
Звук одновременно спущенных тетив среди каменных стен замкового двора показался оглушительным, и прежде чем его эхо замерло, отзвуки его утонули в неистовом скрипе полусотни воротков — это стрелки снова заряжали свои арбалеты. А военачальник и его конь уже рухнули на брусчатку, утыканные стрелами так, что напоминали раскидистые деревья. В высшей степени мертвые деревья.
Приказ стрелять отдал не павший предводитель, а другой, чуть менее высокий человек в обыкновенных, явно побывавших не в одном сражении доспехах, гарцевавший на лошади чуть поодаль от коня, с которого упал мертвым гигант в узорной броне. Люди Яркого Знамени видели — а копейщики уже вновь подняли копья, угрожая им, — что этот человек улыбнулся, прежде чем неторопливо надвинуть забрало шлема на лицо.
— Так вышло, что Кровавый Меч — это я, — гулко прозвучал его голос, в котором слышались почти ленивые нотки; закованная в металлическую перчатку рука поднялась в знак приветствия. — И я предлагаю вам выбор: сдаться или умереть. Гилт мой, и Сарт так или иначе будет моим к ночи. Я ваш новый барон: будете ли вы служить мне или нет? Выбирайте, поскольку ни терпение, ни милосердие мне особо не свойственны.
Несколько мгновений под надвратной аркой замка царила суета — воины Яркого Знамени переглядывались, жестикулировали и ругались. Некоторые сложили оружие и отступили назад. Другие непоколебимо стояли на своем месте, один из них даже метнул кинжал в своего товарища, сдавшего оружие. Никто и не шевельнулся, чтобы остановить последовавшие за этим короткие и жестокие схватки.
Копейщики Кровавого Меча невозмутимо ждали… и наконец тишина, словно плотный плащ, накрыла место событий, и стало ясно, что лишь горстка — не более двух десятков — воинов Яркого Знамени твердо стоит в проеме ворот — мечи наголо, щиты сомкнуты в ожидании боя. Почти столько же бойцов нерешительно стояли в стороне с пустыми руками, и вид у них был самый дурацкий.
— Те, кто сдается, — резко бросил Кровавый Меч, — лечь на мостовую, немедленно — лицом вниз, и не двигаться, пока я не скажу.
Поколебавшись мгновение, безоружные воины улеглись ничком, оставив немногих верных защитников замка стоять в воротах.
— Такую верность следует вознаградить, — величественно промолвил Датджек, воздел глаза вверх и окинул взором испуганные лица людей, глядящих на него из окон домов и с балконов замка. А затем его ладонь резко пошла вниз.
Ряд копий снова опустился, и в тот же миг копейщики Кровавого Меча вновь распластались на брусчатке. Полсотни арбалетов выпустили новую тучу стрел с громким щелканьем тугой тетивы, и воины Яркого Знамени начали шататься и падать.
Когда лавина тяжелых арбалетных болтов схлынула, в арке остались стоять только трое. Лошадь Кровавого Меча беспокойно пританцовывала на месте, фыркая от запаха крови, но сам предводитель наемников сидел в седле так небрежно, как будто восседал на неподвижном, каменно-прочном троне. Мягким тоном он спросил:
— Вы, трое храбрецов, вы не передумали? Будете ли вы сражаться за меня или по-прежнему будете противостоять мне? Я плачу щедро, а деньги — более приятная плата, чем могила.
Один из воинов бросил наземь свой меч и щит — но страж Яркого Знамени, стоящий рядом с ним, развернулся и всадил меч ему в бок, между пластинами брони. Тот упал. Двое оставшихся в живых защитников замка мрачно посмотрели друг на друга, затем гордо выпрямились, не собираясь подчиняться Кровавому Мечу со всей его армией.
— Халдут, — спокойно произнес Датджек, и ряды его воинов расступились перед человеком еще более крупным, нежели двойник Кровавого Меча в узорной броне. Не тратя времени на формальные приветствия и прочие церемонии, человек отвел назад руку и с силой метнул копье, огромное, как ствол дерева.
Оно ударило одного из двух оставшихся защитников в грудь, сбило с ног и отбросило еще шагов на двадцать во внутренний двор замка. Когда наконец копье остановило полет, то истекающее кровью, изломанное тело, нанизанное на его древко, уже нельзя было назвать человеком — тем более живым человеком.
Оставшийся воин всхлипнул, швырнул на камни свой щит — а затем с диким ревом кинулся вперед и врезался в ряды воинства Кровавого Меча. В течение поразительно долгого времени он рубил, колол, пинался и плевался, трижды громко выкрикнув: «Яркое Знамя!»… Но в конце концов он был повержен, и завоеватели, отвернувшись от мертвого тела, вскинули окровавленные клинки, чтобы отсалютовать Сендрику Датджеку.
