Ознакомительная версия.
Когда рассказ был закончен, наступило в комнате молчание. Нельзя сказать, что тягостное, но затруднительное, а отчасти и растерянное. Степанида Ивановна постукивала пальцами по фарфоровой вазе и напряжённо размышляла. Гостья не мешала ей, потому как только от знавшей жизнь женщины сейчас и можно было ожидать дельного совета.
— Не думала я, что он такой прыткий! — честно призналась Степанида Ивановна, наконец, и, поднявшись, в задумчивости заходила по кухне. — И совсем не держала в мыслях, что ввяжется он в мою интрижку. Зачем ему это надобно? — Спросила она и тут же сама ответила: — Ах, да!.. Вот ведь проклятая память: едва что узнаю, могу на ровном месте сразу и забыть… Выходит, он как шкодливый ловелас, всю обедню нам портит?
Оксана согласно кивнула:
— Выходит, так.
— Ну, не бывать этому! Теперь тебе нужно вести себя осмотрительнее: мужики — они от ревности злыми становятся. Что человек, что чёрт — все едины.
— Но как мне поступить, Степанида Ивановна? — спросила девушка.
— У-ух! — решительно рубанув воздух рукой, ответила хозяйка дома. — Коль пошла такая пьянка… Помогу я тебе, только должны ты мне слово дать, что ни одной живой душе не расскажешь о том, чему я тебя научу.
— Жизнью клянусь!
— Ладно, достаточно этого, — кивнула Степанида Ивановна. — Отправлю тебя в город прямо отсюда. Но вот ведь какой вопрос: валенки-то недёшевы нынче, тем более с калошами. Есть у тебя такие деньги?
Оксана потупила глаза и покачала головой.
— Плохо подготовилась, девонька!
— Колечко одно имеется, но оно простое…
— Покажи!
С видом знатока Степанида Ивановна взяла украшение, поднесла его к свету, повертела, рассматривая со всех сторон, и вернула, поморщившись.
— Даже вполовину стоимости не будет. — Подвела итог и снова задумалась. Вскоре, правда, кивнула, словно соглашаясь сама с собой, и произнесла: — Ну, для сына родного ничего не жалко! Да и ты девка ответственная, дай Бог в тебе не ошибиться. Поделюсь запасом. Только условие: Николе ни-ни! Ясно?
— Конечно, Степанида Ивановна… — Немного растерянно Оксана смотрела, как будто из воздуха, извлекла хозяйка из-за полотняной ширмы узелок, развязала и отсыпала на ладонь пригоршню золотого лома. Протянула ей со словами:
— Не подведи. Доверяюсь, как дочери.
Гостья кивнула, а уголки глаз у неё, кажется, покраснели.
— Одевайся теплее. Что у тебя под полушубком?
— Кофта.
— Шерстяная или дореволюционная синтетическая?
— Шерстяная.
— Накинь вот ещё одну… И штаны тоже. А то, не ровен час, продует.
Пока девушка переодевалась, Степанида Ивановна отошла в угол помещения и забормотала какие-то непонятные слова. Потом вернулась с листом бумаги.
— Здесь адрес в районном центре. Но особо не волнуйся, тебя доставят до места. Старайся просто не натягивать поводья…Я образно говорю, конечно, сама поймешь по ходу. В этом доме старик проживает, Николаем Кузмичем кличут. Скажешь, от меня. Дальний родственник он нам, потому и будет брать за работу меньше, чем с других. Но ты не слушай, отдай всё до последнего кусочка. Мы с ним сочтёмся по лету.
— А если нет у него готовых? Или хуже они, чем те, что Лариса достанет? — обеспокоенно спросила Оксана напоследок.
— Не переживай. Скажешь, что нужны самые-самые. Он поймёт. Мастеров лучше него во всём районе не отыскать.
Хозяйка дома тоже набросила на плечи овчинный тулуп, и позвала Оксану за собой. По дороге она зашла в сарай, подхватила метлу, стоящую прямо возле двери, и вышла на морозный воздух.
Поселок переливался десятками светящихся окон: люди не спали в ожидании полуночи. Группы молодых людей ходили по улицам и горланили старинные песни, как нельзя более подходящие для такого случая. Месяц разряженным петухом посматривал за своим звёздным гаремом, иногда будто взбрыкивая в небе, и тогда тени от домов и деревьев оживали, удлинялись и снова возвращались на место. Это всё были признаки наступившего праздника.
— Полетишь вот на этом, — протянув метлу девушке, произнесла Степанида Ивановна. — Вещь испытанная и объезженная. Нрав у неё спокойный. Ты только не рви без нужды и высоту старайся резко не менять. Сила для этого требуется дополнительная, а добывать её — лишние хлопоты. Ну, да тебе это знать не обязательно. Садись…
Она показала, как это удобнее сделать, а потом в двух словах объяснила правила безопасного управления транспортным средством.
— Постарайся вернуться до петухов. Если не успеешь, приземляйся с рассветом, иначе беда будет. День переждёшь, а после первой звёзды снова взлетай. Всё поняла?
— Как будто да… Только боязно мне что-то! — ответила Оксана.
— Не пугайся. Поначалу в диковину будет, а потом привыкнешь, и пойдёт как по маслу. Главное — помни, зачем ты это делаешь. — И, слегка стукнув девушку по спине, произнесла: — Счастливого пути!.. Ну, родимая, доставь, куда надобно!
Оксана, как и было велено, сделала два шага вперед, оттолкнулась — и взмыла в самое небо. Плетень осталась далеко внизу, потом и крыши домов превратились в игрушечные коробочки… Метла, развернувшись на нужный курс, стремительно понеслась со своей наездницей, рассекая воздух.
Шёл Никола к дому, а ноги сами несли его назад. Удивительное обстоятельство! То ли не набегались они сегодня ночью вокруг деревни, то ли была какая-то иная причина, но совладал с ними кузнец с великим трудом. Идёт-шагает, а на каждой развилке тропы выбирает такое направление, чтобы ненароком возвратиться к месту, где расстался лишь недавно с Оксаной. А как действительно надумал повернуть — внутри что-то воспротивилось. Прямо беда! Будто раздвоился в душе.
Ругать сам себя пробовал — не помогает. На каждый довод нутро десять слов против находит, да всё хлёстко так, с издевкой. Мол, совсем парень ума лишился, едва девку в бане увидел, как мозги набекрень поехали. Будто никогда ещё не приходилось ему такого наблюдать…
«Не приходилось! — угрюмо отвечал кузнец сам себе. — Посмотрел бы, какая она…» — «Мне ли не знать? Кто, по-твоему, притащил тебя к этой бане?» — упирался внутренний голос. То ли холодный разум так говорил, то ли кем нашептывались ему слова эти.
«Что за чертовщина! — наконец остановился Никола. — Точно помешенный, сам с собой спорю… Этак можно далеко зайти». Постоял минуту, подумал. «А с кем ещё, если нет рядом такого человека, с которым поделиться можно!» «Ничего в ней особого не имеется. Баба как баба. Ну, ядрёная на вид. Только жить-то тебе не с большими глазами да крепкой задницей, а со стервой или занудой, от которой через месяц в петлю влезешь».
Ознакомительная версия.
