Вовка на всю жизнь запомнит это казантипское лето — как сказку, полную загадок и необъяснимого.
Он не раз задумывался, что было в этой поездке на самом деле, а что плод фантазии. Потом решил, что было все, кроме сказки. Сказка живет по своим законам, а нашего пространства она лишь иногда касается своими гранями непознанного…
Главное — не упустить свою, добрую сказку.
Эпилог
(прошло несколько лет)
Когда нечего делать, то (от нечего делать) занимаешься всем, чем угодно, лишь бы убить время. А потом, когда есть что делать, не хватает времени…
— Ну и жизнь! — в сердцах воскликнул Вовка, — то одно, то другое, и зима дрянная…
Вовка взглянул в окно. На стеклах сквозь капли дождя виднелся сочно-зеленого цвета газон.
— И это первого января?! — ругнулся в полголоса он. — У всех праздники, а мы… что мы, не люди?
Светка перегнулась через стол и озабоченно посмотрела на друга. — Может, тебе салатику еще положить?
— Да на кой мне салат? Сыт я уже… по горло! Скоро опять на работу… Слушай, а может, плюнем на все и рванем в Питер?
Света странно посмотрела и вышла из кухни.
— Ну вот, теперь еще и обиделась, — пробормотал Вовка.
— Ты бы еще ей сказал, что достала, что хочешь побыть один, что… да… впрочем, неважно… — вдруг замолчал Рес. Он сидел в углу и ожесточенно крутил кубик-рубик.
— Но… я… не это имел в виду! — растерянно выдал в пространство Вовка.
— Неважно, что ты имел… тебя так поняли! — устало объяснил друг и осекся, потому что вошла Светлана.
Она положила на стол конверт.
— Это что? — заинтересовался Рес.
— Это, мальчики, билеты… в Санкт-Петербург, на завтра.
Увидев растерянные, недоумевающие лица, Света рассмеялась:
— Хотела вам подарок сделать вечером…
Питер встретил ветром и ощущением неспешности — жизнь в нем текла более размеренно, чем в Москве. И странным образом сочетались в нем помпезность отреставрированных с золотом зданий и серых, обветшавших строений, которые имели не меньшую историческую ценность, но почему-то были обойдены вниманием властей.
По набережной неспешно шагали редкие прохожие и оглядывались на шумных ребят, задравших головы и разглядывавших стелу. Очень уж они оживленно суетились вокруг нее. Как будто хотели забрать с собой и поставить в квартире, вместо сувенира.
Снег, крупными хлопьями падавший на лица, похоже, не мешал им, они просто не обращали на такую мелочь внимания. Два парня и девушка весело что-то обсуждали. Тот, который повыше, неожиданно нагнулся и, не разгибаясь, запустил в товарищей снежком. — Рес!!! — взвизгнула девушка, передернула плечами, и начала активно вытряхивать из-за шиворота все, что туда залетело.
— Ой… Свет, извини… — наклонился над девушкой сконфуженный парень. Получив горсть снега в лицо, он со смехом отпрыгнул.
— Ну… Вы, как дети, — сказал третий, и две стороны тут же объединились, закидывая снежками третьего.
— А помнишь Юг и фазенду Ирины Константиновны…а твои похождения за билетами — когда ты пропал и никто не знал, где тебя искать, помнишь?
Вовка на секунду закрыл глаза и увидел, будто время отмоталось вспять.
Во внутреннем дворике около дома Ирины Константиновны сидели все проживающие, за общим столом. Чай уже закончился, посуду убрали, а с приходом Вовки закончился и разговор. Все смотрели на Вовку, ждали рассказа. Молодой человек смутился, пододвинул трехногий самодельный тарасовский стул, сел, на секунду задумался и вдруг рассмеялся:
— Нет, я так не могу! Стоя проще.
Он встал, прошелся вдоль рядов и сбивчиво начал свою историю. Уже через две минуты народ забыл про свое недоверие. За столом царило общее оживление. Наверное, у рассказчика все прошедшее заново пробегало перед глазами. Во всяком случае, к этому времени он излагал уже очень зрелищно — жестикулируя, не забывая про мимику и пантомиму.
— Да, Свет, помню, только все, что было, — для меня загадка.
— А ты расскажи! — заинтересовался Рес, — интересно же! Ты никогда не рассказывал про это.
— Ладно, слушайте, — легко пригласил Вовка и поведал свою историю. Правда, они со Светой часто спорили о деталях и датах. А некоторое и вообще было непонятно — то ли была поездка, то ли не было. Вовка уже запутался, ему казалось, что он просто вернулся в тот день домой сразу после магазина, так и не дождавшись автобуса. Света рассказывала, что все описанное в поездке случилось следующим летом, «а у тебя, Вовка, просто ложная память»… Вовка не спорил, он и сам уже точно не знал. Он знал другое, но как раз о «другом» он молчал.
— Да… классно вы тогда отдохнули! — сказал Рес, — жаль, меня с вами не было… Вовка, а помнишь, мы с тобой на Байкал к брату собирались?
— Как собрали рюкзаки и тайком к вокзалу? — рассмеялся Вовка, — да… мы с тобой все еще переживали за твоего брата, что он обязательно сгинет в бескрайних водах.
— Но ведь и правда до сих пор там люди пропадают иногда, — поддержала Света, — я сама видела — по телевизору рассказывали.
(что имеется в виду под «другим», точно не ясно, остается гадать)
*****
Сильно запорошенные снегом они прошли по мосту над Невой, потом перешли через канал.
— Какая красотища! — выдохнула Светлана, глядя на Исаакиевский собор, — жаль, солнце тучами закрыло.
— Зима, — констатировал Рес.
Вовка посмотрел долгим взглядом на собор, как-то основательно, степенно перекрестился и склонил голову, затем вытянул перед собой руку, ладошка была развернута вверх.
— Ты что дождя ждешь? — засмеялся Рес и добавил, — а может, снега? Светик, так нечестно, он меня игнорирует!
Вовка не обращал внимания на разговоры, он стоял неподвижно. Налетел легкий ветерок, поднял с утоптанного пласта легкие частицы снега и закрутил их в небольшой белый вихрь. Сделав оборот вокруг Вовки, вихрь умчался в переулок.
Девушка заинтересовано наблюдала и правильно делала. Она первая увидела, как белая чайка спорхнула с крыши на старый, в кованом обличии фонарь. Птица переминала лапками, шевелила крыльями, порой раскрывая их на почти полный размах, словно никак не могла решиться. Дальше произошло неожиданное — чайка слетела на руку Вовке. Осторожно погладив птицу, Вовка засунул ее за пазуху, оставив торчать только тревожно вращающуюся голову с острым клювом.
— Т-ты не боишься, что она тебя клюнет? — спросила Света.
— Она не меня, вас боится, — ответил беспечный Вовка и осторожно погладил птичью головку.
— Да ты колдун, однако! — восхитился Рес.
