Он быстро подошел к Нигелю и взял его за плечо, невольно привлекая внимание окружающих.
— Прошу прощения, Нигель, важные новости. Джентльмены, я держу в руках депешу от генерала Глодрута, который, как большинству из вас известно, был с армией герцога Яреда в Рен…
Поднявшийся шум не дал ему продолжить, и Моргану пришлось постучать по столу, чтобы восстановить порядок.
— Глодрут пишет, что Яред тяжело ранен и пленен, но не убит. Вместе с ним захвачены граф Джинас, лорд де Канлаве, лорды Лестер, Гаркиесс, Кольер и епископ Ричард Нифорд. Он пишет, что ему и лорду Бурхарду удалось отойти с сотней солдат, и они надеются, что еще несколько сотен воинов бежали на запад.
Опять послышались возгласы, но Морган поднял руку, призывая к тишине.
— Это, конечно, хорошая новость, но армии нет. Глодруг пишет, что их захватили врасплох. Три пятых войска уничтожено, остальных захватили в плен. Он будет ждать нас с теми, кого сумел увести, завтра в Дреллингеме.
— Что?
— Черт подери!
— Морган, где…
— Что там еще написано, ваша светлость?
Морган покачал головой и пошел к двери.
— Извините, джентльмены, я знаю столько же, сколько вы. Нигель, я сейчас вернусь. Дункан и Келсон должны знать об этом.
Дункана он не нашел. А Келсон был занят делом куда более трудным и менее приятным, чем решение военных вопросов. Оставив совет, король, как и сказал, отправился к жене Брэна Кориса, графине Риченде. Он нашел в конце концов ее комнаты в восточном крыле верхнего этажа дворца, но слугам оказалось непросто разбудить спящую госпожу. Келсон нетерпеливо ждал в гостиной, пока несколько сонных слуг прибирали и вносили свечи. Лунный свет, проникавший в раскрытое окно, придавал предметам в комнате какой-то неестественный вид, и это раздражало короля.
Наконец дверь соседней комнаты отворилась, и вошла леди. Честно говоря, Келсон был не готов к появлению этой молодой рыжеволосой женщины. Леди Риченда была вовсе не похожа на ту, какой он себе ее представлял, зная Брэна Кориса. Ее утонченное, овальное лицо было окаймлено золотисто-рыжими волосами, покрытыми белой вуалью, а глубоко посаженные глаза были такого густо-синего оггенка, какого Келсон прежде никогда не видел. Вдобавок, хотя он превосходно знал, что эта женщина — жена Брэна Кориса и мать его наследника, ему с трудом верилось, что она старше его, Келсона, на десять лет — так молодо она выглядела.
Но одета она была слишком строго для юной девушки — вся в белом, без украшений, будто заранее знала, какую ужасную новость принес король. Когда слуги ушли, она спокойно выслушала слова Келсона о предательстве своего мужа, почти не изменившись в лице. Когда он закончил, она повернулась к окну и долго смотрела на легкие золотисто-белые лунные блики, играющие на стекле.
— Позвать ваших служанок, миледи? — тихо спросил Келсон, опасаясь, что с ней случится обморок или истерика, — он слышал, что со знатными женщинами такое бывает часто.
Риченда слабо покачала головой, и прозрачная накидка соскользнула с ее длинных рыжевато-золотистых волос и упала на пол. Блеснуло золотое обручальное кольцо с тяжелым камнем, когда она провела рукой по каменному подоконнику, и Келсону показалось, что он видит на камне влажный след.
Но рука Риченды стерла следы слез — если это были они. Пальцы ее не дрожали, когда она, погрузившись в свои раздумья, смотрела на них. Риченда Марлийская была дочерью знатного дворянина; сохранять стоическую выдержку и достоинство в любом положении было для нее одной из главных жизненных заповедей.
— Простите меня, миледи, — сказал Келсон, стараясь как-то облегчить ее страдания — Если… если это может как-то уменьшить ваше горе, будьте уверены, что измена вашего мужа не повлияет на мое отношение к вам и вашему сыну. Вы останетесь под моим покровительством до тех пор, пока…
В это мгновение в дверь с силой постучали, и вслед за этим раздался громкий голос Моргана:
— Келсон?
Услышав свое имя, Келсон вскочил и подошел к двери, не заметив, как подействовал голос Моргана на женщину, стоящую у окна. Когда Аларик вошел, лицо женщины побледнело, и пальцы вцепились в подоконник. Морган поклонился ей, вежливо, но торопливо, так не терпелось ему передать Келсону содержание письма. Он стремительно подошел к королю; женщина смотрела на них с крайним удивлением, как бы не веря своим глазам и ушам.
— Извините, что помешал, мой принц, — прошептал Морган, склоняясь, чтобы указать на подпись Келсону, подносящему письмо к свече. — Я думаю, вы захотите прочесть это. Герцог Яред, по последним сведениям, в плену, но жив. Генералу Глодруту и нескольким другим удалось уйти.
— Глодрут! — выдохнул Келсон, пододвигая свечу и пробегая глазами письмо. — И Бурхард тоже! Миледи, извините, очень важные новости.
При этих словах Морган оглянулся, вспомнив, что в комнате находится третий человек, и, встретив удивленные голубые глаза женщины, чуть не вскрикнул от неожиданности. Ему сразу припомнилась карета, застрявшая в луже у часовни Святого Торина, и женщина с волосами, пламенем вспыхнувшими на солнце, женщина, которую он видел с ребенком в епископской церкви на прошлой неделе. Перед ним была та, образ которой с первой встречи навсегда запечатлелся в его памяти.
Кто она? Что делает здесь, в покоях графини Марлийской?
Он подошел к ней и остановился, скрывая свое смущение учтивым поклоном. Кровь стучала у него в ушах, мысли путались. Единственное, что он смог, — это поднять глаза и, встретившись с ней взглядом, произнести:
— Миледи…
Она неуверенно улыбнулась.
— Я подозревала, что мой экипаж у гробницы святого Торина вытащил из грязи не простой охотник по имени Алан, — мягко сказала леди, блеснув глазами голубыми и бездонными, как озера Ренндаля.
— Ваше лицо — единственное приятное воспоминание того ужасного дня, миледи, — прошептал Морган, удивленно качая головой и забывая об осторожности. — Я лишь однажды видел вас потом, хотя вы меня видеть не могли. Но в моих снах…
Его голос прервался — он понял, что не вправе говорить подобное, а леди опустила глаза, теребя рукава платья.
— Простите, милорд, но я не знаю, как вас зовут. Я…
Келсон, дочитав депешу, бросил взгляд на беседующих и быстро подошел к ним.
— Миледи, надеюсь, вы простите мою неучтивость. Я забыл представить вам его светлость, герцога Корвинского. Морган, это леди Риченда, жена Брэна Кориса.
Когда Келсон произнес имя предателя, из груди Моргана вырвался глубокий вздох; он с трудом заставил себя скрыть волнение и сохранить хотя бы внешнее спокойствие.
