— Что ты помнишь Сережа? — раздался ласковый женский голос.
Начав крутить головой, я так никого и не смог увидеть. Возможно, за мной сейчас наблюдают через камеру, а голос я слышу из динамиков, расположенных где-нибудь под потолком. Но сколько бы я ни искал, так ничего и не смог разглядеть ни на потолке, ни на стенах.
— Ты такой забавный. — произнёс всё тот же голос.
— Кто здесь? И вообще, где здесь? Где я нахожусь? Отцу удалось отбить нападение и я смог каким-то чудом выжить?
— Тебе это не нужно знать… Просто ответь на мой вопрос.
Я попытался встать, но ничего не вышло. Словно меня держали какие-то невидимые путы. Как бы я ни дёргался, всё было бесполезно.
— Просто ответь мне, что ты помнишь Сережа? — снова раздался голос. — Поверь, это в твоих же интересах.
И я поверил, просто у меня не было другого выхода.
Я рассказал, о последних минутах своей жизни. О нападении Юсупова с прихвостнями и предательстве Голицына, о смерти Насти и о своей собственной.
— А ты хотел бы всё исправить? Хотел бы вернуться обратно, но скажем за пять минут до своей смерти?
— Да! — без раздумий ответил я.
Пять минут мне вполне хватит, чтобы спасти Настю.
— Тогда удачи…
* * *
— Добро пожаловать Денис Викторович, что же вы без супруги? — услышал я голос отца, лично вызвавшегося встречать гостей.
Сейчас Юсупов и ещё несколько довольно сильных одарённых, приглашённых сегодня отцом на ужин в честь нашей с Настей помолвки войдут в дом. Один из приглашённых выстрелит в отца, совершенно не ожидающего такой поворот событий. А после в бой вступит Юсупов, запоздав со своим ударом буквально на секунду, которой хватит отцу, чтобы поставить защиту.
В этот момент Голицын уже оставит нас. Он скажет, что отлучится на минутку, свалив всё на чай. Но на самом деле этот ублюдок пойдёт убивать мою Настю!
— Это переворот! — заорал я, единственную фразу, которую отец совершенно точно не проигнорирует и не решит, что я шучу.
Мой расчёт оказался верен и выстрел из монструозного пистолета не причинил отцу вреда, остановленный кровавым щитом, на который тут же обрушился удар Юсупова.
Не став дальше наблюдать за этим боем, я устремился наверх.
— Что… — попытался спросить меня бегущий в гостиную император, но я не стал его слушать, пробежав мимо.
Сзади уже доносились звуки боя. На этот раз предателям не удалось ранить отца и я уверен, что он сможет продержаться, по крайней мере, до прихода императора. А вдвоём, без ранений и полные сил они смогут, если и не убить нападавших, то потянуть время, чтобы успели прибыть остальные защитники, которые остались верны императору. В этом я ни капли не сомневался.
Оставалось лишь надеяться, что в заговоре участвовали только Юсупов, его компания и Голицын.
Последний, как раз сейчас стоял возле двери в комнату Насти, создавая какую-то технику.
И какого чёрта, она решила поселиться на втором этаже? Ведь внизу было ещё полно свободных комнат.
— Настюшь — это дядя Дима, мне нужно осмотреть твою комнату на предмет следящих устройств.
Настя, что-то ответила ему, но я этого уже не слышал.
Помня прошлый опыт, я не стал даже пытаться осушить его на расстоянии. Слишком слаб я был для этого, тем более сейчас, когда в арсенале у меня имелась лишь собственная кровь. А вот создать небольшой кровавый клинок и броситься с ним на этого монстра это легко.
Правда, для человека с его способностями не составило труда заметить меня, ещё в тот момент, когда я поднимался по лестнице. Но видимо, он решил, что я не представляю угрозы и даже не попытался сразу же остановить меня. За, что и поплатился.
Вложив в ускорение едва ли не половину имеющихся у меня сил, я оказался рядом с Голицыным, ногой ударяя по его руке со сформированной техникой. Рука врезалась в дверь, разорвав её на тысячи кусочков, осыпая нас острыми щепками, одна из которых ослепила меня на правый глаз. Но сейчас он уже и не нужен мне. Сейчас я смогу достать Голицына, даже если полностью ослепну, слишком я близко нахожусь.
Даже с его физическими возможностями нереально будет увернуться от моего прикосновения.
Настя дико завизжала. Похоже, ей тоже досталось от взрыва двери, но с такими повреждениями она наверняка сможет справиться самостоятельно. Это не то же самое, что остаться без головы.
Одновременно с Настей дико взвыл и Голицын. От осознания, что его план провалился, но он явно не собирался сдаваться.
Я ощутил, как дядя Дима черпает силу, для ещё одного удара, но было уже слишком поздно.
Прикоснувшись к его шее, я выпустил всю оставшуюся силу, формируя посмертную технику. Плевать, что умру, зато я смогу спасти Настю и исполнить свои клятву и долг.
Никакой любви между нами не было, и всем известно, что наша помолвка — это политический ход императора. Для того чтобы остудить горячие головы, которые решили, будто род Воронцовых слишком сильно поднялся, постоянно находясь подле императорской семьи.
Любви не было, но моя клятва и долг перед родом Романовых, никуда не делись.
Я Воронцов Сергей Михайлович, наследник рода уже не одну сотню лет проливающего свою кровь за императора и его семью. Единственный верный щит, который никогда не подводил Романовых. И я не посрамлю памяти своих великих предков!
Одним ударом Голицын снёс меня, впечатав в противоположную стену. Но это ему уже ничем не поможет. Нас соединяла тонкая кровавая нить, сквозь которую в его тело вливалась моя кровь всё больше и больше. А вместе с кровью и наш яд, который по достижении нужной концентрации убьёт его.
Вот только мне, чтобы таким способом справится с Голицыным необходимо влить в него всю свою кровь.
В глазах уже начало темнеть, когда я увидел, как Голицын падает на колени. Из его глаз начали течь кровавые слёзы. Мой яд отлично справлялся со своей задачей.
* * *
— Ну как получилось? — раздался уже знакомый ласковый голос, когда я открыл глаза, снова осознав себя в белоснежной медицинской палате.
— Спасти Настю получилось. — ответил я, вновь привыкая к яркому свету.
— А себя, значит, нет?
— Я поклялся защитить её, даже ценой своей жизни. И выполнил свою клятву.
— То есть, выходит, что клятва выполнена? И если ты снова вернёшься обратно, то уже не будешь обязан спасать свою Настю?
Какие-то странные вопросы она мне задаёт. И почему после смерти я снова оказался в этом месте?
Это, что мой личный ад? Мне всё же не удалось спасти Настю и таким образом, меня решили наказать? Типа — гори клятвопреступник в аду. И наказанием тебе будет раз за разом возвращаться в поместье и принимать безуспешные попытки спасти её.
Тут ещё обязательно должен быть злобный смех за кадром или, что-то в этом роде.
— Почему я снова оказался в этом месте? — не зная, что ответить на заданный вопрос, спросил я.
— Потому что умер! — ответили мне с такой интонацией, словно я спросил как нужно правильно дышать.
— Выходит, я всё же умер? — решил я прояснить этот момент.
Что-то мёртвым я себя не ощущаю. Дышу, разговариваю, думаю. Чувствую ткань постельного белья, на котором лежу. Мне слегка холодно, чешется ухо и немного першит в горле.
Или после смерти ничего не меняется?
— Ты мне ещё не ответил по поводу клятвы. Если снова вернёшься, пойдёшь спасать Настю?
Вот же привязалась!
— Да, пойду, пойду! Клятва есть клятва, и после смерти она не исчезает.
— Отлично! У тебя снова есть пять минут, от того момента, как ты умер. Используй их правильно.
Легко сказать. Подумал я перед тем, как оказаться в гостиной вместе с отцом.
Глава 2
— Прибыли господа Юсупов, Головнин, Бенкендорф и Пылаев. — доложил отцу Пётр Алексеевич, дворецкий нанятый ещё прадедом Кириллом и вырастивший практически три поколения Воронцовых.
