— А ты кто такая? — прорычала она в ответ.
— Родственница. И не рычи. Помощь нужна.
— Кто бы мне самой помог. Вон скрючило сегодня.
Она посмотрела на меня, усмехнулась.
— А может это ты посодействовала?
— Не можешь помочь сама, травы дай, — не отвечая на вопрос, взглядом пригвоздила я её.
Она зыркнула на меня своим одним глазом, второй у неё был закрыт от перекоса. Развернулась и пошла внутрь. Я зашла за ней. Она подошла к полкам и стала искать травы.
— Вот кровохлёбка, ромашка и мята, — протянула она травы. — Ты сама заваришь?
— Справлюсь, — ответила.
— Силу в тебе вижу, — глядя на меня, сказала она. — Не проста ты… Деваха сама знала, на что шла, я её предупреждала. И травы я ей дала. Так это ты сделала?
— Раскаиваться не буду, — сказала я и вышла.
Мы быстро, как могли, дошли до дома. Я заварила травы, поставила греть воду. Воду грела в большом сосуде- корчага (Корчага — глиняный сосуд больших размеров, имевший самое разнообразное назначение, он использовался для нагревания воды, варки пива, кваса, браги, бучения — кипячения белья со щёлоком. Корчага могла иметь форму горшка, кувшина с вытянутым, почти цилиндрическим туловом. Корчаги-кувшины имели ручку, укреплённую на горловине, и неглубокий желобок — слив на венчике. В корчагах-горшках пиво, квас, вода сливались через отверстие в тулове, расположенное около донца. Его обычно затыкали пробкой. Корчага не имела, как правило, крышки).
В этот сосуд входило три ведра воды. Кирей мне помогал. Что удивительно, дети вели себя тихо. Пока я обмыла девушку, Кирей рассказал, что отец его погиб на охоте. Три дня назад его принесли охотники в дом, его похоронили. А затем мать пошла к знахарке.
Был уже вечер, сумерки уже стояли за окном. Я так устала, что валилась с ног.
— А вы, почему еще не спите? — спросила малышню.
— Ми исть хотим, — сказала самая маленькая.
— А как тебя зовут? Маленькая моя, — улыбнулась я.
— Анита, а это Доблава, Еласт.
— Добрава и Ераст, — поправил Кирей.
— Хорошо, давай посмотрим, чем вас накормить. Есть яйцо, молоко, хлеб, овощи какие-нибудь?-
обратилась я к нему.
Кирей принес продукты, нужно что-то сделать быстро, ночь уже на дворе. Хорошо, что есть немного яиц и козье молоко, немного хлеба. Я осмотрелась и увидела, что посуда вся глиняная. И в чём делать омлет? Присмотрела круглую посудину, наподобие нашей сковороды. Навела смесь на омлет, вылила в неё и поставила в печь. Хоть бы получилось. Я в печи никогда не готовила. Помню только, как бабка моя всё в печи пекла. Ну что ж, и с этим, как — нибудь, справимся. Достала миски с полки и кружки. Ребята ели два дня всухомятку, никто готовить из старших не умел. Они мне рассказали. Да и старшими их назвать нельзя. Кирею семь лет(лёт тут говорят), Добраве — шесть, Ерасту-пять, Аните-четыре. В общем, погодки.
5
Подоспел омлет. Я положила им его в миски. Сначала они настороженно смотрели на него, пока я не стала есть. Нарезала хлеб, обжарила его немного и предложила им. Заварила отвар из трав (сбор трав состоял их мяты, листья малины, смородины и ещё какие- то травы, не разобрала, но получился ароматный травяной чай). Что где лежит, мне Добрава подсказывала, она и помогала мне при готовке. Дети поели и пошли спать.
— А где спасибо? — спросила я их. И они удивленно и в разнобой поблагодарили меня. Я встала из-за стола, пришлось мыть посуду. Ладно, завтра разберёмся. Зашла к девушке. Кирей сказал, что маму звать Хелена. Я попыталась приподнять голову и влить в неё отвар трав. Немного получилось. Но Хелена была в забытьи. Я положила ей компресс на голову. И сама прилегла на другую
скамью, постелив туда шкуры животных. Спала урывками, меняя компресс на голове и пытаясь давать отвар. Утром жар стал спадать. Я заварила ещё травку. Надо что-то приготовить, покормить детей. Вот зачем столько детей рожать! Двоих, и хватит. Их ещё до ума довести нужно. Хоть бы она поправилась, а то, что я буду с ними делать? Может, родственники есть? Хотя, кому чужие дети нужны. С такими мыслями я сделала тесто, нашла муку, правда, она ржаная. Делала тесто на молоке, которое вечером надоила Добрава. Козочка выручила нас. Мука, яйцо, кипяток, соль(сахара не нашла), соду тоже не нашла, масло льняное. Ну, смотрим, что получится. Получилось, правда, с привкусом льна, но вкусно. Да, у нас льняное масло и не пахнет ничем. А тут аромат такой. Заварила отвар из трав. И вот мои подопечные вышли из своих норок и сразу к столу.
— А умываться! Быстро все помыли свои личики и ручки, а то Мойдодыр придёт, и вас будет мыть, — строго сказала я.
Все бросились во двор. У них там, что умывальник? Нет, оказывается, все бросились к колодцу. Вскоре все были чистыми и сели за стол.
Я пила отвар и рассматривала ребятишек.
Кирей- черноволосый, взгляд острый. Если хмурится, то брови нависают на глаза, и оттого взгляд становится тяжёлым. Глаза серые, тонкие губы. Мальчик с характером. Даже сейчас, на меня кидает настороженный взгляд. Меня терпит, потому что деваться некуда. Одет в рубашку с вышивкой по вороту и низу, и штаны. Ноги босые.
Добрава- русые волосы с рыженьким отливом. Брови чёрные, глаза карие, губы полненькие. Тихая, добрая. На мир смотрит открытыми, доверчивыми глазами. Красавицей будет. Она тоже одета в рубашку, только узор идёт ещё по груди.
Ераст- как брат черноволосый, глаза зеленые. Непонятно, какого характера. Вроде тихого. Может, старший подавляет его. Он и Анита одеты только в рубашку. Все босые.
Анита- белокурая девчуля. Волосы волнистые, до пояса. Голубые глаза, смотрит на всех удивленно и восторженно. Тоже красотка будет. Мать у них имеет русые волосы, а папа имел, по-видимому, чёрные. Мальчики пошли в отца, а девчата в мать.
— А кто такой мойдотыл? Он не стласный, — спросила маленькая.
— Расскажу на досуге. Так. Поели. Пока ваша мама болеет, старшей в доме буду я. Я, думаю, Кирей, ты не против? — обратилась я к нему. Все-таки он мужчина и пусть ещё мал, но я думаю, он должен тоже принимать решения за младших. Я чужая здесь, а это его семья. Кирей кивнул мне. Ну, хорошо. Я не знаю, чтобы делала, если бы он не согласился. Детей оставить одних я уже не смогу.
— Сейчас надо подмести пол, убрать всю солому. Помыть посуду. И мне надо помочь в приготовлении обеда. Добрава, ты посмотри, кому, что поручить. Кирей, давай пройдемся по двору, и ты мне всё покажешь.
Как- то еще не укладывалось в голове, что здесь дети уже в этом возрасте что-то могут делать по дому.
6
Заглянув к Хелене и, увидев, что она ещё в беспамятстве, мы вышли во двор.
— Вот здесь колодец. Там нужник (его я поутру нашла), там за домом огород, но посадить ещё ничего не успели. Картоху уже пора садить. Там луг. Он для лошади и козы. На зиму мы всей семьёй заготавливаем сено, ходим в лес, там поляна есть, — рассказывал мне маленький экскурсовод.
Я оглядела двор. Дом стоял добротный. Из хорошей древесины. Между бревнами аккуратно проложен мох. Крыльцо, сени, окна средние, что позволяет свету проникать в дом. Поэтому в доме в большой комнате светло. На окнах мощные ставни. Крыша покрыта тесом или дранкой, но не мхом. К дому стоит постройка, где находится скотина. В данном случае для кур, козы и лошади. Здесь же лежит немного сена. Есть ещё пристройка, наверное, для инвентаря. Колодец. А вот бани нет. На мой взгляд, хороший был хозяин. Все сделано аккуратно и основательно.
— Кирей, а родственники у вас есть? Там бабушка, дедушка, тетя, — спросила я.
— Не, мама говорила про сестру, которая в городе живёт. А где, я не знаю.
И что мне делать с этой информацией. Аут. Боги, пусть она очнется и выздоровеет. Мы всё осмотрели и пошли в дом. Я стала готовить продукты для супа, сварим ещё кашу. Плохо нет мяса. Есть вяленое, вот этим и спасаемся. Хелена встанет, и нам всё равно придется отсюда уезжать. Надеюсь, не выгонит меня. Одним здесь делать нечего. Может, даже в деревню придется переехать.
