— Почему так долго? — послышался из коридора настороженный мужской голос.
Я хмыкнул, предсказывая, что именно сейчас начнется выяснение отношений. И спрыгнул с подоконника, на ходу задействовав одно из плетений. И рывок ветра бросил меня на пару метров вперед.
Приземление вышло жестковатым, отдавшись болью в пятках. Я встал, обернулся в сторону башни-высотки. Довольно улыбнувшись, прикоснулся к полям шляпы, приветствуя мужчину в сюртуке гражданской службы. Тот стоял на балконе второго этажа и курил трубку с флегматичным выражением на лице.
— Честь имею, сударь. Счастливо оставаться.
Мужик явно вспомнил свою юность и, оскалившись в понимающей усмешке, кивнул в ответ. А я, насвистывая незатейливую мелодию, перелез через декоративное ограждение и пошел по дорожке к металлическим воротам.
За спиной послышался полный ярости рев. Будто медведя разбудили от долгой спячки. Это обманутый муж заметил следы бурной ночи, не менее лихого утра и горячего дня. Что-то свистнуло, и я ловко увернулся, пропуская над головой кружку со следами помады на белой керамике.
— Я найду тебя, мальчик, — ревел рогоносец, — и сломаю тебе все кости!..
У ворот я обернулся. Снял шляпу и театрально поклонился.
— К вашим услугам, сударь. В любое время дня и ночи.
Из окна третьего этажа, откуда я совсем недавно ретировался, на меня зло смотрел мужчина оставивший за спиной свои лучшие годы В маленьких заплывших глазках таились все муки мира. Из ушей и ноздрей мужика в прямом смысле слова валил дым. Огромных размеров лицо с множеством подбородков почернело от злобы. Маленькая голова практически без шеи переходила в плечи. Это давало мужику некую схожесть со вставшей на задние лапы свиньей. Забавы ради, я мысленно добавил рогоносцу пятачок и вислые свиные уши. Довольно усмехнулся.
Мужик протянул за окно руку, и на открытой ладони сформировался, набирая силу, огненный шар. О как! У него, оказывается, остался порох в пороховницах. Меня охватило злое веселье.
Раскаяния за поступок я, естественно, не испытывал. Подобные плебейские эмоции меня не волновали. Как говаривал один поэт: «Ничего личного, надо было искать поприличнее».
Все просто: даже если бы я знал, что Софья замужем, все равно поехал к ней вчера. Девица сама того желала и кто я такой, чтобы противиться шикарной Софии? А может быть, хитрая бестия надеялась на такой исход. Теперь мужик должен защитить задетую честь. Смыть обиду кровью. Иначе завтра во всех уголках города заговорят, что советника Чехова поимели.
Тем временем шар сорвался с ладони мужика и понесся ко мне, оставляя за собой полыхающий след. Я сложил руки перед собой в молитвенном жесте, и фигуру окутала дымовая завеса. Шагнул в сторону, и мрачный дым поглотил огненный шар. Практически впитал его в себя.
Сам я спокойно появился на дорожке в паре шагов от того места, где стоял несколько секунд назад. Беззаботно посмотрел в сторону балкона, где бесновался рогоносец-Чехов, и иронично уточнил:
— Это все? Или вы и дальше будете устраивать во дворе паскудный балаган, советник?
Краем глаза я заметил, как распахивались окна в квартирах соседних домов. На лоджиях появлялись люди, чтобы посмотреть разворачивающийся спектакль.
— Как ты посмел покуситься на мою Софочку? — проорал мужчина.
— Мне это не удалось, к сожалению, — ответил я и пожал плечами. — Видит небо, я пытался. Но ваша супруга оказалась на редкость верной своему слову. Вам повезло с женщиной.
Софья приосанилась, кинула на меня хитрый взгляд и незаметно для супруга одними губами произнесла: «Позвони».
Лицо Чехова пошло красными пятнами. Он открывал и закрывал рот, словно выброшенная на сушу рыба. Я точно знал, что девушке ничего не грозит. Тронуть ее советник не посмеет, потому как Софья вполне способна оказать достойный отпор. Ее сила могла соперничать с мастерами огня высокого ранга. Кровь не водица. К тому же, ее семья не простит Чехову оскорбления. Взяв молодую супругу, он обязан удовлетворять все ее потребности, а иначе… Слабости ему не простят ни друзья ни враги.
Я не стал дожидаться кульминации представления. Нажал на кнопку домофона и вышел за ворота.
— И все-таки пиджак не мой, — пробормотал я, хлопая себя по карманам. Рука наткнулась на что-то прямоугольное, твердое. Я сунул ладонь в карман, выудил оттуда коричневый бумажник. Открыл его, вытащил плотную стопку новых десятирублевок с портретом Константина и довольно присвистнул. — Хотя вроде мой, — тут же поправился я и принялся пересчитывать наличность. — С одной стороны, гусары денег не берут. А с другой…
Софья дала их не в оплату за проведенную вместе ночь и полученное удовольствие. Это и стало решающим фактором. Я сложил купюры пополам и убрал их в карман. Выбросил кошелек в ближайший мусорный бак. И подошел к краю тротуара, поднимая руку для того, чтобы поймать такси.
* * *
Старик сидел в мягком кожаном кресле и задумчиво смотрел в огромное, во всю стену окно. Далеко внизу распростерся город. Машины на Приморском шоссе с такой высоты казались ничего не значащими муравьями, которые спешат по своим делам. Старику нравилось смотреть на улицы с высоты, на которую ему удалось забраться. Не без промысла высших сил, конечно.
Башня охранного отделения располагалась на Кронштадтском острове. А за Центральным мостом, который пересекал широкую реку, блестела на солнце крыша футбольного стадиона.
Начальник охранного отделения устало перевел взгляд на Торговую сторону. Туда, где за мостом шли деловые башни. Там рабочие городского муравейника день и ночь добывали деньги. В центре района высилась громада Объединенного Банка. И даже с верхнего этажа небоскреба Калинин с трудом мог рассмотреть крышу этого уродливого здания. Такие сейчас времена. И здание охранки, некогда самое высокое, теперь сдает позиции центральным башням корпораций.
Это соседство давно раздражало старика. Но такова жизнь. Хорошая работа всегда передается по наследству или получается через родню и друзей. Для остальных же есть биржа и многочисленные сайты поиска работы. Нет, в теории любой может поступить в Судейский корпус, стать чиновником или прокурором. Но на практике карьера у такого работяги не сложится. Он будет до конца жизни занимать мелкую должность или его уволят под благовидным предлогом. А наверх пойдут дети важных родственников и достойных знакомых.
Калинин перевел взгляд в другое окно, где внизу высилась обзорная башня и купола собора Святого Павла. Прищурил глаза.
— Хоть эти не забрались на такую высоту, — проскрипел он, глядя на блестящие под лучами солнца золотые купола и шпиль в виде креста, на вершине которого стоял белоснежный, расправивший крылья ангел с завязанными глазами. Слуга Спасителя поднял руку, силясь благословить город крестным знамением. Но судя по тому, что взор слуги Спасителя был обращен в сторону Васильевского и Каменного островов, в первую очередь он собирался осенить высшей благодатью дома и родовые особняки княжеских и графских семей. Это было логично.
С земли все три здания казались практически одинаковыми. Но здесь, с самого верхнего этажа башни охранки, все виделось по-другому. И дела обстояли так не только в Имперском Союзе. Во всем мире все одинаково. Есть старые семьи дворян, которые постоянно грызутся меж собой. И решение их споров простое, но действенное, хорошо описано в книге одного писателя. Как дома темных эльфов решали вопросы в подземном городе Мензоберразане. То есть, попросту истребляли политических противников. Но сделать это нужно быстро. Главное, чтобы не осталось выживших, которые могли начать мстить.
Убийство аристократами друг друга никак не наказывалось с точки зрения закона. Здесь было одно правило: кто сильнее и смелее — тот и победитель. А Император смотрел на эту вражду сквозь пальцы. Иногда втайне помогая одной из сторон. Но не по доброте душевной, конечно. Чем чаще аристократы истребляют друг друга, тем меньше шанс того, что несколько семей объединятся и попытаются свергнуть правящий род с престола. Такой вот социальный дарвинизм.
