На этом фоне, я вдруг осознал, что у меня жутко болит шея, а горло будто было стянуто.
И тут я вспомнил яркий свет от фар КАМАЗА и лобовой удар. Но стоило мне это вспомнить, как в голову с яркой вспышкой света влетело совершенно странная картина.
Я стоял посреди столовой и мне на голову вылили полное содержимое стакана, а несколько человек смеялись стоя вокруг меня.
— Я же сказал тебе, моя девушка пьёт без сахара, урод. — Кинул высокий и худой парень стакан из-под лимонада мне в грудь. — С тебя сотка к завтрашнему утру.
— Но-но, колу я же купил сам, и она стоит всего пять. — Произнёс я заикаясь.
— Это за моральный ущерб, или ты хотел, чтобы моя девушка потолстела? А?! — Толкнул он меня в грудь.
— Нет. — Испуганно и затравленно произнёс я.
— Поверю на слово, — похлопал он меня по щеке, приблизившись ближе. — Не принесёшь деньги, я тебя в толчке так отделаю, что ни одна страховка не покроет. А потом в унитаз спущу, — пошёл с глаз моих. — Толкнул он меня в сторону ладонью, которая была прислонена к моей щеке.
Я от такого толчка чуть устоял на ногах, отлетая в сторону.
Проморгавши, я рефлекторно дёрнул руками, под звон натягивающихся цепей наручников.
— Что это за нахёр! — Уже громче произнёс я.
У меня не было таких воспоминаний. Да я за такое, по меньшей мере, челюсть набекрень свернул любому.
— Очнулся. — Донёсся голос с левого боку.
Я повернул голову на звук и увидел в дверях высокого накаченного мужика явно азиатской внешности.
— Да. И почему я прикован к кровати? — С наездом произнёс я.
— Вторая почти удачная попытка суицида, веская причина тебя приковать. Да и если тебе память отшибло, ты под стражей и без пяти минут зек. Если не забыл приговор суда. — Ехидно произнёс мужик.
— Какой зек!? Походу не мне тут память отшибло. — Скривил я губы.
Мужик, проигнорировав мои слова, отошёл от двери и в неё завалились двое в какой-то странной полицейской форме, и быстро подойдя ко мне, отстегнули одну руку, и с силой притянув ко второй, одели новые наручники, при этом отстёгивая те, что крепились на койке.
Я был настолько в шоке, что потерял дар речи, пока меня в наручниках подняли с кровати и повели под руки на выход из палаты под кривую усмешку азиата.
Пара минут хождения по коридорам и вот я в меленькой комнатушке, усаженный за стол на холодный прикрученный к полу стул, а дверь в помещение закрыл за собой всё тот же мужик, доставая пачку сигарет и закуривая.
Всё происходящее казалось сном. Я и так, не отойдя от пробуждения, и последующих событий, вообще потерял нить с реальностью.
— Короче Хён, — выпустил мужик дым изо рта. — Я предлагаю тебе сотрудничество, и тогда твой срок скостят. Выйдешь по удо через пять шесть лет. — Смотрел на меня мужчина, уперев одну руку в толстую папку, которую чуть не вминал её в стол.
— Какой Хён? Ты вообще в своём уме? Какой срок? Какие шесть лет? — Дёрнул я руки, гремя цепями которые были закреплены на специальном кольце у края стола. — Я Евгений Листов! И это не моя вина, что я вылетел на встречку. Меня иномарка чуть не протаранила справа. Я просто уходил от удара.
Мужчина приподнял высоко брови, от чего его глаза стали походить на европейские.
— Ты башкой поехал что ли, после клинической смерти!? Или под психа гонишь мне тут, что бы в лечебницу вместо тюрьмы попасть. Меня не проведёшь Хён. Лучше сотрудничай со мной, а то на зоне, таким как ты, лохам ой как несладко приходится. А срок у тебя не то что большой, а огромный Хён, для такого пацана как ты.
— Это ты башкой поехал! — оскалился я. — Где мой адвокат?! Где мой менеджер мать твою я тебя спрашиваю?!
— Вот тебе адвокат, — в один момент был рядом со мной мужик, схватив меня за волосы, и дал пощёчину. — Её разок адвоката позвать?!
Перед глазами заплясали чёртики, а во рту появился вкус крови.
— Ну что будешь сотрудничать? — отошёл он от меня, и протащил по столу папку, придвигая ко мне. — Я не дурак Хён. И мне не надо тут нести бред про сумасшествие. Тебя поймали с синтетической наркотой на сто тысяч баксов. Кто тебя сделал курьером Хён?! Тебя же, как сосунка развели. И не надо мне бреда, что ты не знал, что там находится, и кому ты должен был это дерьмо отнести.
Я провел языком по слегка уже опухшему краю губ, чувствуя на нём капли крови.
— Хорошо я буду сотрудничать. — Очень тихо произнёс я.
— Кто дал тебе свёрток? — Подошёл сразу ко мне мужик, затянувшись сигаретой.
— Это был. — Ещё тише произнёс я, склоняя подбородок к груди.
— Кто?! — Навис надо мной мужчина.
Мои руки резко рванули к мужику и схватив его за отворот одежды, дёрнули на себя где на его переносицу обрушился мой лоб.
Брызнула кровь, а мужчина, завыв от боли резко отстраняясь, чуть не спихивая меня со стула.
— Сука! — Убрал он руки от окровавленного лица.
В секунду в буквальном смысле схватив меня за грудки, он перекинул меня в воздухе, от чего я упал спиной на стол, а прикованные руки оказались за головой.
— Мразь! — ударил он мен я живот. — Сука. — Всё наносил он удары в брюшную полость.
Я думавший, что мой пресс никому не пробить, вдруг осознал, что его нет, а тело скрутило жгучей болью, выбивая дыхание, заставляя меня жадно глотать воздух и хрипеть.
В комнату вбежали ещё люди и оттащили обезумевшего мужчину от меня. Я же скрючившись лежа на столе, смотря на пол, где в ворохе бумаг выпавших их папки, красовалась карта. Двойка жезлов, по центру которой был нарисован мужчина с посохом.
Меня отстегнули от крепления, и я повалился со стола на пол прямо на ворох бумаг, заминая незаметно самый первый листок, на котором была видна фотография. И в позе эмбриона под мат мужика с разбитым носом, который всё ещё хотел меня избить, запихивал его себе в рот, скомкав лист до минимального размера.
А через пару секунду два человека в полицейской форме подняли меня, сгрудив в охапку, и чуть ли не понесли на выход из кабинета. Протащив по коридору с десяток метров, вкинули, не забыв расстегнуть наручники, в узкую комнатку с миниатюрным пластиковым окном, на котором была толстенная решётка, и прикрученная к стене койка.
Лёжа на полу при тусклом свете, я дождался, пока за мной закроется дверь и выплюнул покрытый кровавой слюной комок бумаги.
Приподнявшись, не имея возможности, полностью разогнуться от боли в отбитой брюшине, я доковылял до окошка, разворачивая листок.
С измятого мокрого тонкого листа, на меня смотрело испуганное слегка смазливое лицо подростка с растрёпанной копной чёрных волос.
С правого боку я удивлённо прочёл непонятный моему глазу толи буквы толи иероглифы, которые в одночасье стали мне даже очень понятны.
Хён Ан. Семнадцать лет. А дальше шла вся подноготная парня. Вес, рост, адрес, группа крови. Социальный статус. Место рождения и имена родителей, и опекуна.
Тот бычара называл меня именем этого корейца, но с какого хера?
И тут когда я остался один на один с листом бумаги и своими мыслями, я наконец обратил внимание на свои руки.
— Что за хуйня? — Смотрел я на тощие ручонки без единого намёка на хоть одну мышцу.
Превозмогая боль, я разогнулся и уставился в маленькое окошечко, где в блёклом отражении на меня смотрел тощий корейский смазливый пацан с разбитой губой и огромным, словно от петли следом на шее.
Лист выпал у меня из пальцев, а я отшатнулся от окна, хватаясь руками своё лицо. Пальцы сразу нащупали выпирающие скулы и острый подбородок в место моего крепкого и волевого.
Пальцы скользнули ниже, и перешли на шею, которая была тонкой как у цыплёнка. Ещё ниже, и вместо раскаченной груди и вообще торса только кожа да кости.
— Су-ка, твою мать. — Притянул я, делая пару шагов к стене, съезжая по ней на пол. — Что происходит? — Вцепился я пальцами в не свои длинные неряшливые волосы.
Лихорадочно шаря в памяти, я чётко воссоздал моменты прошлого. Моего прошлого. Дорога, и урод, что словно нарочно не парясь о машине заставил буквально вывернуть на встречную полосу движения, а там КАМАЗ, который как я помнил, стоял на аварийных стоп-сигналах, но внезапно поехал развивая с места просто бешенную скорость для многотонной махины. В голове всплыл сам собой последний телефонный разговор с моим менеджером, и тут у меня сложился пазл. На том участки дороги, начиналось сужение, и даже самый упоротый мудак решивший обогнать с права, через сто метров торчал бы в столбе. Да и тот факт, что он полез, не боясь разбить машину о многом говорит.
