По моим соображениям, не имеет значения, из какой она семьи, но лишь при условии, что она обладает маной и пожертвует обещанное, то никаких проблем, пуст носит синюю мантию. Однако преподобный Бёзеванц, думал совсем по-другому. Он принял открытое агрессивное поведение ко всей ее семье, разозлив Мэйн в процессе.
Если бы она была дворянкой, то у нее были бы некие магические инструменты, для управления своей маной. Или, другими словами, она вкладывала бы свою ману в магические инструменты через определенные промежутки времени, так что даже в случае, если бы ее эмоции привели бы в ней ману в движение, то она не стала бы необузданной. Однако, Мэйн была простолюдином, и никак не могла иметь доступа к таким магические инструментам.
Конечно же, когда ее мана разгулялась и вырвалась из ее тела, она была полностью направлена на преподобного Бёзеванца. Ее мана была намного сильнее, чем можно было ожидать от девушки, которой удалось выжить с пожирателем до церемонии крещения. Преподобный, взяв на себя всю силу магического принуждения Мэйн, упал в обморок на месте и некоторое время не приходил в сознание. Пока он спал, я воспользовался прекрасной возможностью поговорить с родителями Мэйн напрямую и смог обо всем договориться с ними.
Хотя глава храма только что пришел в сознание и все еще отдыхает, все же он приложил особые усилия, чтобы позвать меня. Скорее всего, он хотел бы услышать, о чем я договорился с Мэйн и, разумеется, он хочет пожаловаться. Мне легко представить все эти многочисленные жалобы, которые могут вылететь из его рта.
Я увидел дежурного, стоящий рядом с дверью главы. Не мне об этом говорить, но для главы храма, самого важного человека в храме, было бы полезно время от времени вставать самому. Я долго и медленно вдохнул, а когда я выдохнул, я постарался выпустить из себя все свое раздражение.
— Преподобный, отец Фердинанд прибыл.
Дежурный открыл для меня дверь, идеально подобранную моей скорости ходьбы, так что она открылась ровно в тот момент, когда я вошел. Из-за небольшого напряжения, которое я увидел на его лице, мне стало интересно, не новичок ли он. Когда я вошел, я увидел, что глава храма сидел за своим рабочим столом, тяжело откинувшись на спинку стула. Это поза подчеркивала его выступающий живот.
Если бы кто-то задумался об положении наших семей в благородном обществе, то я был бы более высокопоставленным, чем он, но я все же незаконнорожденный сын, бастард, в то время как он законнорождённый. А так как он является членом семьи матери моего сводного брата, то его семья совсем не из бедных. Таким образом, он не может не показать свое превосходство надо мной всякий раз, когда он зовет меня, он в обязательном порядке всегда будет сидеть за своим рабочим столом, заставляя меня стоять, пока он будет ухмыляться.
Однако сегодня у него не было сил даже на маленькую ухмылку. Выражение его лица было дьявольское, брови были так плотно сдвинуты, что глубокие бугорки пересекли переносицу, и он в явном раздражении сильно ударил пальцами по поверхности стола. Как только он увидел меня, он энергично стал говорить.
— Отец Фердинанд, — сказал он, — что случилось с этой штукой?
Я неторопливо подошел к нему, с особым акцентом на милость, с которой должен себя вести дворянин, слегка наклонив голову в сторону.
— К чему вы клоните?
— К чему?! — Закричал он. — Я про ту невероятно дерзкую мелкую девчонку!
Прямо как ребенок, бросающийся в истерику, он сел прямо, ударив кулаком по поверхности своего стола. Это полностью соответствовало моим ожиданиям, поэтому я заблаговременно поднял деревянную табличку, на которой был мой отчет, я сделал вид, что читаю ее, а фактически я использовал ее в качестве щита, чтобы защитить мое лицо от его вылетающих слюней.
— Аааа, понятно… по моему мнения ее звали Мэйн.
— Это верно. Ты же послал ее подальше, правильно?
Он посмотрел на меня широкими глазами, но я медленно покачал головой.
— Я полностью понимаю ваше недовольство, преподобный, но храм столкнулся с серьезной нехваткой маны. Вы должны быть осведомлены об этом сами, вы же сами пытались заставить ее присоединиться к храму. Такое положение дел останется проблемным только до тех пор, пока количество дворян в этом городе снова не увеличится.
— Фердинанд, ты говоришь мне оставаться терпеливым? Я, глава этого храма… — прежде чем он сможет начать свою обычную длинную, предлинную тираду о своем происхождении и положении, я начал говорить в общих чертах о текущем положении храма.
— Если у нас ее не будет, то наши церемонии посвящения почти наверняка будут сопряжены с трудностями. А когда же наступит осень… а что, если к нам обратится рыцарский орден? Готовы ли вы сказать, что у нас недостаточно маны и мы не можем им помочь? Или, может быть, вам придется постоянно просить помощи у других храмов, пока количество дворян здесь снова не возрастет?
Социальный статус главы храма высок, и пропорционально высоко его чувство собственной важности. Я прекрасно знаю, что такой человек никогда не сможет склонить голову перед другим человеком. Кажется, мои слова задели его за живое, ведь он уже начал краснеть, возможно, вообразив себя вынужденным просить помощи у других храмов.
— Тсс, если бы у нас не было нехватки маны, то я бы немедленно казнил эту дерзкую девчонку…
— Провоцировать ее довольно опасно, преподобный. Если вы снова получите такое количество маны, то ваше сердце может не выдержать.
Интересно, забыл ли он, что именно его жесткое поведение по отношению к Мэйн заставило ее использовать магическое принуждение на него, пока он не упал в обморок? Это проблема всех пожилых людей.
Преподобный Бёзеванц громко проскрежетал зубами. В качестве легкого отвлечения, я решил рассказать, что же мы обсуждали с родителями Мэйн и к какому соглашению мы пришли.
— Как мы оба и обсуждали до встречи, в итоге было решено, что мы предоставим Мэйн синюю мантию. Ее родители также согласились с нашим другим предложением, мы ей поручим не только поддерживать магические инструменты, но и дадим работу в библиотечной комнате, как она сама и просила. Все прошло так, как мы и планировали.
Я постарался
