— Не так быстро. — Этот... Слава резко схватил меня за руку, поднимаясь следом за мной. Отчего-то появилось ощущение, что он резко стал ещё выше, чем был. — Скучная, заурядная, уставшая от обыденной жизни, полностью отчаявшаяся, — решил он осыпать меня «комплиментами», — ничего интересного.
— Отпусти, — прорычала, дёргая свою руку, в то время как мой левый глаз начал дёргаться без ведома своей хозяйки. Попыталась избавиться для начала от захвата, а потом и от него самого. Благо подъезд совсем близко. Только крепкая хватка не давала такой возможности.
— Повезло тебе, Лена. Снова начинать поиски мне лень, так что...
«Какие поиски? О чем вообще говорит это псих, неизвестно каким образом, узнавший моё имя? Следил?», — вопросы рождались в голове слишком быстро для уставшего мозга, чтобы он мог нормально их анализировать. Я бы может, о чём-нибудь ещё успела подумать, чтобы окончательно дать возможность мозгу закипеть, только вот неожиданное прикосновение мягких горячих губ, от которых у меня жар пробежал по всему телу, согревая, был выше моего понимания реальности.
— Увидимся. — Как ни в чём не бывало, произнёс он, отпустив мою руку. — Когда-нибудь обязательно увидимся. Всё, как ты и хотела.
И он просто развернулся и ушёл, оставив меня растерянную около подъезда общежития.
Твою кочерыжку! Это что сейчас было?
С неба снова закапал мелкий дождь, а тёмное небо разрезала яркая вспышка молнии, освещая то место, где минуту назад я ещё видела удаляющуюся спину. Тяжело вздохнув и поправив свисающую с плеча старенькую сумку, я развернулась в сторону подъезда. И чего спрашивается он ко мне прицепился? Не такая я и отчаявшаяся. Да, работы снова нет, но это не повод опускать руки, хвосты по предметам всё равно сдам, потому что иначе быть не может, а дом... Есть у меня дом. Ну и пускай на данный момент — это крохотная комнатка в общежитии с обшарпанными стенами и щелями, в которые задувает ветер, зато она моя и мне хватает денег от временных работ, чтобы спокойно платить за неё арендную плату. Бывает тяжело и иногда хочется забиться под одеяло, чтобы расстаться с неприятной действительностью, но разве это повод сдуться и идти на поклон к родителям, признавая своё поражение в том, что к самостоятельной жизни я не готова? Нет уж, лучше жить в общежитии, которое по-хорошему уже должно было идти под снос и радоваться своей свободе, чем идти под венец с тем, кто является хорошей партией. И плевать, что этого заносчивого сноба я не переношу с самого детства, главное, что родители решили, что брак будет выгодным, причём и с моей и с его стороны. Только вот я рискнула выступить против, а он предпочёл промолчать и продолжить радоваться жизни на пару с золотой карточкой.
Тряхнула головой, прогоняя неприятные воспоминания, посетившие меня из-за странного типа, и открыла дверь подъезда, погружаясь в полумрак. Мне всего лишь двадцать один и у меня ещё есть возможность самостоятельно встать на ноги. Я сильная и я справлюсь, как бы мне не отрезали пути отступления.
Глаза привычно ослепли из-за резкой смены освещения, и я, ничего не различая в темноте, привычно занесла ногу над предполагаемой ступенькой, и совершенно неожиданно оступилась, отчего-то ощущая своё длительное падение.
***
— Вандалы малолетние, что ж вам мирно не живётся, что вы уже третью лампочку за неделю воруете?! — Возмущённый вопрос улетел в тишину, пока я пыталась бороться с болью во всем теле и ощупать свою голову на предмет сохранности.
Убедившись, что череп у меня оказывается ещё о-го-го и падение ему не повредило, разве что шишка похоже на лбу будет не маленькая, я с кряхтением поднялась, выплёвывая попавшую в рот траву.
Не поняла? Я что успела отключиться, и кто-то из добреньких соседей принял своим скудным пропитанным алкоголем мозгом моё бессознательное тело за свеженький труп, а после и вовсе поступил по-умному, выкинув труп подальше от дома? Иначе как объяснить, что вместо обшарпанного подъезда не с самыми приятными запахами, я оказалась в ромашковом поле без единого признака цивилизации. Не хило так мой «труп» спрятали.
Выдохнув сквозь зубы, подняла голову, обозревая чистое голубое небо без единого облачка, что только подтверждало мою догадку, и уверенно решила, устроюсь на работу и съеду. Буду пить чай без сахара и булку без масла, но съеду в более нормально жилье. Ещё раз осмотрелась по сторонам и пошла прямо, всё равно отличий в направлениях никаких нет. А в голове так и стучала одна единственная мысль:
«Хорошо хоть не закопали. Выбраться бы было более проблематично».
Не знаю, сколько так шла, не разбирая дороги. Запах ромашек, впрочем, как и сами маленькие цветочки, я уже возненавидела. Желудок упорно требовал пищи, кожа требовала воды и мыла, а мозг предлагал остановиться, выбрать более ровный кусок земли и лечь поспать, потому что видимо моего обморока ему не хватило. Только вот, несмотря на все потребности организма, останавливаться я не собиралась. Во мне ещё тлелась надежда, что я скоро выберусь к благам цивилизации. И действительно, прошло каких-то пару часов, вернее мне так показалось, и я увидела просёлочную дорогу. Как же я ей обрадовалась! Я так не радовалась, когда родители, полностью лишившие меня средств к существованию, не стали отказываться от оплаты института, тем самым подарив мне надежду, что светлое будущие возможно, стоит лишь отучиться. Вот и сейчас, рассматривая утоптанную дорогу, без единого следа машинных колёс, я радовалась как ребёнок. Ведь если есть дорога, значит, она куда-то ведёт. Да и смена пейзажа ромашкового поля подействовала на меня положительно. Вдохновившись, я зашагала с новой скоростью. Немного смущало, что не было видно конца и края, но где это видано, чтобы такая незначительная мелочь могла смутить человека, целеустремлённо шагающего домой.
Прошло ещё какое-то время, за которое я успела заметить, что солнце стало клониться к закату, прежде чем я услышала топот копыт и лошадиное ржание. Воодушевилась и радостно остановилась у обочины, приготовившись ждать. Голосовать мне конечно ещё не приходилось, но все когда-то происходит впервые. Телеге с запряжённой лошадью я начала махать ещё издалека, но чем ближе она приближалась, тем грустнее становилось моё лицо. Коренастый мужик, что являлся средством спасения для моих уставших ног, только пока об этом не подозревающий, даже не думал натягивать вожжи, чтобы остановиться. Тихо ругнулась себе под нос и выскочила на дорогу. Лошади, что до этого возмущённо пофыркивали, резко дёрнулись в сторону и остановились, косясь на меня.
— Уважаемый, — громко начала я свою проникновенную речь, пока мужик косился на меня как на Александрийский маяк, внезапно появившийся у него на пути. Списав всё на то, что похоже деревенский мужик впервые увидел заплутавшего горожанина в их, богом забытом селе, проложила. — До поселения не подбросите?
И улыбнулась своей самой милой улыбкой, засунув руки в карманы джинс.
— Шла бы ты дальше, девочка. — Совсем не дружественно начал этот детина, по недоразумению принятый мной за нормального человека, — видишь же, что лошадь моя на тебя взбрыкнула. До села всего пару километров, сама дойдёшь
Я затолкала подальше, готовую сорваться с языка колкость, при упоминании двух километров и, грустно потупив глазки, отошла на обочину. Мужик стеганул лошадь, и она, продолжая коситься на меня глазом, медленно начала обходить меня по дуге.
Думала я недолго. Два километра! Да у меня так ноги зудят, словно я уже все пятьдесят километров намотала. Так что, дождавшись пока лошадь пройдёт немного вперёд и перед моими глазами появится конец телеги с сеном, не испытывая никаких угрызений совести, я запрыгнула в неё. Не думала, что получится, но всё-таки когда безумно хочется поесть, поспать и помыться, а единственный человек, встреченный на пути, отказывает в помощи, в организме просыпаются недюжинные возможности.
Как она побежала! Это я про лошадь. Спереди телеги слышалась отборная ругань мужика, пытающегося справиться с управление взбесившегося животного. Я таких заковыристых выражений даже не слышала ни разу. Из-под копыт поднимался столп пыли, норовящий залететь мне в глаза, а волосы с удовольствием трепал тёплый ветер. О том, что в середине осени ветер никак не может быть тёплым, я решила подумать позже. А пока стоит внимательно следить за дорогой и не пропустить свою остановку прежде, чем мы достигнем деревни. Вряд ли водитель старенькой телеги захочет выразить мне свою благодарность за быструю езду.
