Хватая ртом воздух и бессильно маша руками, несчастный лекарь не сумел удержать равновесия, и опрокинулся на пол. Раздался нехороший стук, затем все стихло.
— Вы не напишете королю! — прорычал Андре. — Потому что…
Его накрыло дурным предчувствием. Андре помедлил и повернулся в сторону упавшего Генри. Тот лежал на спине, широко раскинув руки в стороны, а голова врача была раскроена на части: ударившись об твердый порог и о каменный пол, бедолага умер на месте. Под темными волосами стремительно расползалась алая лужа.
Княжич Морлан только что стал убийцей.
— Ничего… — выдохнул молодой мужчина, помолчав несколько минут. — Ничего…
Окутавшее ледяное спокойствие, присущее магам Воды, не позволило ему впасть в панику и отчаяние. Дело осталось за малым — позвать двух слуг, владеющих огненным колдовством, и велеть им сжечь тело где-то на городской окраине. А потом надавить на молодого врача с молодой повитухой. Если эти двое захотят жить, то станут молчать и напишут королю то, что нужно.
Андре отдал необходимые распоряжения, и, когда унесли тело, плеснул на кровавую лужу магической воды. Единственный след преступления тут же исчез. Дрожащей рукой мужчина дернул витой шнур, позвал третьего слугу — сонного и неприлично зевающего мальчишку, и велел ему принести вина. Нужно было выпить, чтобы обрести спокойствие и не дать родственникам хоть в чем-то себя заподозрить.
И, тем более, королевским стражникам, если те вдруг нагрянут с допросами.
Повернувшись спиной к двери, Андре сел за стол и пил один кубок за другим. Тяжелое опьянение наваливалось на него все сильнее, и он сам не заметил, как уснул, уронив голову на грудь.
В темном углу появилось голубое свечение. Светлый прозрачный силуэт выплыл из него, немного задержался у того места, где недавно пролилась кровь, а потом медленно приблизился к своему убийцы. Дрожащие алые огоньки свеч мерцали в полумраке, отбрасывая причудливые тени на стены, но одно прикосновение призрачной ладони к ним, и комната погрузилась в душную кромешную тьму.
— Я прощаю вас, — прошелестел призрак Генри Райта. — Я позабочусь о вашей девочке.
Глава 1. Тяжелый праздник
Северная страна Нордения была крупной частью огромной планеты Вирит, черным неподвижным валуном посреди золотой пустыни. В Арданской галактике такие страны не имели ценности, несмотря на свои размеры, особенно на тех планетах, где царили бедность, войны и разруха. А Вирит был именно таким. Искусная стихийная магия и звонкие мечи — вот, на чем держалась власть виританских королей и прочей знати. Но даже это преимущество нередко доводило их до безумия и ввергало в междоусобные войны.
Князь Джон Морлан, княжич Андре и его сын Пол были жалкими песчинками в этой огромной пустыне.
В древнейшие времена Ульрик Бреон Первый, основавший Норденийские земли и избавивший их огненной магией от вечной мерзлоты, очень хорошо позаботился о том, чтобы его потомки сохранили влияние на многие сотни лет. Он прописал в законах о запрете искусства. Менестрели и романисты, поэты и даже придворные певцы брались под особый контроль. Имя каждого должно было быть занесено в Книгу Страха, а если кто-то из них являлся одаренным, то с особыми пометками.
— Песня или сказка, стихотворение или поэма — все это вселяет мятежную ересь в души людей. Будет лучше, если нужные люди станут наблюдать за сочинителями.
Возможно, Ульрик Первый втайне боялся мятежей и бунтов, ведь его политика была далека от совершенства и граничила с жестокостью. Но эту тревогу он сумел внушить своему сыну, а тот — своему. Так и повелось с древних пор, что каждого одаренного сочинительским талантом отмечали в Книге Страха. Некоторые скрывали свой дар и весьма успешно, а кто-то был пойман и отправлен в наказание сочинителем в любую дворянскую семью. Под строгим присмотром те писали книги для взрослых и сказки для детей.
Через несколько десятков лет после введения окончательного закона сочинители-бедняки поняли, что жить за дворянский счет и заниматься любимым делом им выгодно, и стали сами сдаваться властям, в надежде на сытую жизнь. Тогда в закон внесли правки. Любой желающий писатель, поэт или сказочник мог предложить свои услуги богатой семье, но если он оказывался бездарностью, то отправлялся на рудники.
Имен в Книге Страха стало появляться все больше. Имена бездарей и самозванцев выжигали со страниц волшебным огнем, имена умерших сочинителей смывали волшебной водой, чтобы оставить места для новых записей. После магических исправлений бумага становилась белой и ровной, словно ее и не касались чернильным пером.
Андре смотрел на свою подрастающую дочку и понимал, что на нем повисли два тяжких греха.
Он убил человека и избавился от тела сразу после рождения дочери, а потом не написал королю просьбу зарегистрировать ее в Книге Страха. Велик был риск, что Его Величество Бреон заинтересуется исчезновением врача, а может это всего лишь опасения встревоженного убийцы.
Девочку назвали Дейна. Красивое и звонкое имя, острое, как серебристое лезвие меча. Внешне она походила на отца — те же аристократично тонкие черты лица, слабый румянец на щечках, те же жесты и походка. И только пронзительный взгляд серых глаз достался ей от матери.
Глаз, которые очень плохо видели.
Лилиан родила больного ребенка, но пока Андре старался скрыть нарастающее раздражение. Он любил дочь, но терпеть не мог связанные с ней проблемы. Как потом ее замуж выдавать? Дейна плохо видела левым глазом и почти не видела правым, а пошла ножками и вовсе в три года года. Слабая, часто плачущая, цепляющаяся за материнскую юбку девчонка пробуждала в отце смешанные чувства.
Княгиня Нейта Морлан, видя состояние сына, подливала масла в огонь.
— Жаль, что на тебя похожа девочка, — сказала однажды, во время прогулки по саду, пожилая женщина, когда рядом не было ни мужа, ни невестки. — Одно лицо. Можно было бы обвинить Лилит в измене.
— Следите за языком! — нервно огрызнулся княжич.
Нейта развела руками, отряхнула с темно-алого бархатного платья тополиный пух, поправила выбившиеся из тугого черного пучка прядки волос.
— А что я такого сказала? Ох… Хорошо, что Пол вырос здоровым и умным. Весь в вас, сын мой, — добавила она, чуть улыбнувшись.
Андре лишь вздохнул и продолжал молча идти вперед, разглядывая идеально выстриженные покорными слугами зеленые кусты. Да, Водные Боги подарили ему замечательного наследника — зато потом взяли плату за это сполна.
— А Дейна растет своенравной и упрямой девчонкой, — произнесла Нейта низким голосом, и выразительно посмотрела на сына. — Знаете, что она заявила недавно князю?
— И что же? — спросил Андре устало, угрюмо и сумрачно.
— Князь повысил на девчонку голос, а она как запищит: «Не кричите на меня! Не смейте на меня кричать!» — с возмущением и надрывом произнесла княгиня, затем остановилась, вплеснула смуглыми руками и повернулась к сыну. — Это ли достойное поведение для княгини?
В ответ Андре усмехнулся.
— Помнится, Пол вел себя еще хуже в этом возрасте. Няни его мне много чего рассказывали…
— Но Дейну воспитывает не няня, — вкрадчиво проговорила пожилая княгиня, — а родная мать…
Смерив ее тяжелым взглядом, Андре лишь махнул рукой и изрек всего одно слово:
— Довольно.
Этого оказалось достаточно, чтобы свекровь, невзлюбившая невестку, молчала до конца прогулки. Светило яркое летнее солнце, редкое для Нордении, даря людям тепло, а безоблачным небесам чисто-голубой цвет, и на душе у Андре стало гораздо спокойнее со временем. Он любил своих родителей не меньше, чем жену, но не спешил делать выводы, основанные на их неприязненном отношении к Лилит.
***
Несмотря на свои недуги, маленькая Дейна оказалась довольно умным ребенком, и уже использовала стихийную магию. Получались слабые искорки, не имеющие ничего общего с настоящим колдовством. Кроме того, Дейна играла со своими куклами, словно разыгрывая историю. Когда родители смотрели на нее, то умилялись, но души Лилиан и Андре сковали мрак и беспокойство.
