Глава 1. Вступительная речь, которую я не забуду
Часом ранее...
Красноречие нашему ректору не изменяло никогда. Вернону Бледному, магу-нейтралу, всю жизнь не хватало магического потенциала, ему не везло в любви и он не нажил наследников — зато заговорить до беспамятства мог даже впавшего в любовный раж альфу. И сейчас преподаватели, студенты и их родители имели честь оценить заготовленную им вступительную речь ко Дню первокурсника.
Ректор традиционно писал ее почти неделю и не давал взглянуть никому, даже мне. Хотя я негласного выступала его личным корректором, правя официальные обращения от лица академии, а также важные письма в инстанции. Да, что скрывать, все поздравительные речи писала тоже я — но только не эту. В течение сезонных каникул, предшествовавших первому дню учебного года, Вернон старательно нагонял туману, чтобы огорошить всех, чья судьба так или иначе связана с Серой академией.
Именно из речи мы узнавали о рокировках в верхнем уровне управления, о вливании, как любил выразиться Вернон, столь «полезной нам новой крови». В ней же он вытаскивал из кустов большую часть припрятанных там роялей. И чутье, которое меня никогда не обманывало, подсказывало, что на этот раз старичок расстарался. На лицах других преподавателей я видела ту же тень беспокойства. У Ирмы вон начало дергаться веко, а уголок губ характерно подрагивать.
— Во-первых, позвольте мне сказать то, что я повторю все последние триста двадцать девять лет, — как всегда, при звуке его голоса, присущая волкам излишняя нервозность отпускала и меня. Так он воздействовал на всех оборотней без исключения. — Как сильно я рад приветствовать вас в стенах Серой академии. Среди вас нет случайных людей и нелюдей. Вы сознательно вступаете в нашу семью и становитесь частью братства, которое не делает различия между сильными и слабыми, между физическими данными и ментальным даром. Во-вторых, попав сюда, вы уже доказали, что являетесь частью свободного мира. Задача академии заключается в том, чтобы научить вас сохранить и отстоять свою свободу, найти свое место, развить данные природой способности, принести мир и процветание своей расе и всему Белогорью.
Мы с Ирмой переглянулись. Она кивнула на стойку с лимонадами, от которой нас отделял весь средний сектор кресел. Я горестно пожала плечами. У меня в этом году в подготовительном классе на попечении аж восемь вихрастых и клыкастых. Я стою на месте, между крайним и средним сектором — так чтобы полностью контролировать свои два ряда по четыре кресла в каждом. Ослаблять надзор нельзя. Что мои младшие, что, тем более, старшие запросто сорвут церемонию.
Ирма выразительно посмотрела на Винсента. Глава кафедры по физподготовке ответил ей чересчур продолжительным взглядом. Этак ее супруг примчится к нам, не дожидаясь промежуточных каникул, и студенты смогут на практике сравнить, что эффективнее — хорошо натренированное и усиленное амулетами тело плюс холодный разум или разрушительная мощь вкупе с полным отсутствием самоконтроля.
Две бутылочки лимонада, голубая и розовая, выскочили из ведерок со льдом и заскользили в нашу сторону как раз над головами первокурсников и их семей, занимавших верхнюю часть среднего сектора. Винсент покровительственно улыбнулся, Ирма же хмыкнула будучи в полной уверенности, что контролирует ситуацию. Ну, посмотрим. Она горяча и влюбчива, что не характерно для ее Дома, но переход к откровенной холодности происходит у нее так же быстро, как это свойственно всем семьям Новой Луны.
Я непроизвольно вздохнула, мне такое и не снилось. Несмотря на все тренинги и успокоительные пилюли. Благодаря матери, рожденной в верховном клане Дома Полнолуния, я вместе с силой вдоволь хлебнула горестей, связанных с невозможностью обуздать инстинкты. Впрочем, зачем я наговариваю лишнее —привычным жестом погладила отцовский клык, который с юности носила на правом запястье на золотой цепочке, — мне пришлось куда проще, чем ей. Папина Ущербная Луна не даст мне умереть с красными глазами.
Если бы мама дожила до этого дня, то вряд ли бы смирилась с тем, что первая в роду возится со стайкой ребятишек, у многих из которых перед фамилией нет ни «фон», ни «де». Я большим пальцем сорвала крышку с горлышка. Имбирный лимонад — изобретение богов.
Пара глотков газировки не помешают сосредоточиться, а Вернону дадут понять, что преподаватели не так уж чтобы сильно волнуются. Ректор тем временем продолжал:
— В этом году мы принимаем сразу сто новых студентов: тридцать трех оборотней, прошедших вступительные испытания, тридцать семь нейтральных магов, подтвердивших свое намерение не переходить ни к светлым, ни к темным и развивать силу в серой зоне, и тридцать… эмммм… из расы, которая ранее в академии представлена не была…
Я чуть не поперхнулась своей розовой жижей. Сюрпризец, ёкарный мамай! Кого это он имеет в виду? Так, на Ирму можно не обращать внимания, я и отсюда слышу, как часто она задышала.
Специально отыскала глазами скамью, на которой чинно расселись старшие ведьмы. Мда, и у них все всполошились. Зельда, более менее соответствовавшая мне по возрасту, поднялась во весь рост — это, кстати, правда, что ведьмы высокие, они во всём предпочитают превосходить окружающих — и, не отрываясь, попыталась прочитать что-то на моем лице.
Мы, конечно, вместе пили на Ночь всех проклятых, отмечая окончание учебного года, но что ты, дорогуша, себе позволяешь? Я не упоровшийся лебедой щенок, чтобы моя физиономия превращалась для тебя в открытую книгу. Я правая рука ректора, которая, как и ты, не понимает ровным счетом ничего…
Вернон же откровенно наслаждался произведенным впечатлением. Он оглядел тянувшиеся вверх ряды в нашей импровизированной зале на открытом воздухе: оборотни справа, ведьмы слева, по центру нейтральные маги и только что прибывшие новички. Так, если присмотреться над ними продолжаются еще ряды, на существование которых намекает легкое марево. Старый разбойник скрыл от нас ту самую расу, спрятав ее за защитным куполом и завесой невидимости.
