Обратную дорогу к зале я совсем не заметила.
Зато четко запомнила, как изменилось выражения лица сестры, когда я вошла в залу. От радостно-нетерпеливого «Ну наконец-то!» до встревоженно-серьезного « Эмма, что случилось?», от розовощекого капризного ребенка до заботливой матушки. Казалось, Лиз мгновенно повзрослела, ну или просто отбросила вечную свою маску и предстала в истинном виде.
То, что я не разревелась позорно в это мгновение — заслуга Лиз целиком и полностью. Именно она схватила меня в охапку, усадила в самое дальнее кресло и так строго цыкнула на проявлявших любопытство учениц, что никто не посмел подойти ко мне с каким бы то ни было вопросом.
— Ну?
— Кажется, наш пикник отправляется демонам под хвост!
— Переживем. С тобой что?
— Дар, Лиззи.. У меня прорезался дар. «Полтора уровня, направление и ось не определятся»
— Демонова кочерыжка! Быть не может! Откуда? И как это не определяется?
Я развела руками.
— Может, магсестра напутала что-то..
— А если нет?
— Может, не так все плохо, полтора— не два. Что тебе сказали?
— Ждать конца обследования, меня снова позовут для беседы. Я не хочу никуда уезжать..
— Эмма, не кипиши. — Сестра сейчас так была похожа на па: то же деловитое выражение лица, те же сложенные на груди руки. Па точно таким же тоном вел сделки ( «Не будем торопиться, мастер Дэвидсон») и так же старался отложить эмоции в сторону, когда речь шла о важном. — Возможно, ничего ужасного и не случилось.
Не случилось... Возможно и так, но тревога, поселившаяся в сердце, не давала возможности поверить в это. И для нее имелись все основания. Это только в романах о старых временах юноши и прекрасные девы, обнаруживавшие в себе внезапно проснувшийся дар, становились великими магами, свободно совершали чудеса, жили долго и счастливо и в конце уезжали в закат на прекрасном единороге. В реальности же ничего хорошего такие новости не несли. Любой мало-мальски одаренный магической силой, сразу становился на учет в специально созданный для этого отдел Магического Контроля. За сокрытие своих способностей грозила существенная кара — выжигание дара и даже смерть.
Так как дар чаще всего проявлялся в юном возрасте, в период взросления, служащие Магконтроля раз в год проводили обязательные медкомиссии в школах, интернатах, приютах — подобные той, которая проходила в нашей школе сейчас. Очень удобно — и здоровье воспитанников можно проверить, и новые дарования зафиксировать. И уж если выявлен у ученика свежеоткрывшийся дар, то тут два варианта: если он совсем мал (меньше двух единиц обычно), то ученика не трогают, только осмотры он должен чаще проходить, чтобы убедиться, что уровень не растет. А вот если дар значительный, то хозяина его переводят в особое заведение — школу-распределитель Магресурса, где под контролем развивают и исследуют возможности дарования и решают, что с ним делать.
Более способных и сильных направляют в академии и университеты и, далее, на службу на благо государства. Тех, кто послабее, отпускают на вольные хлеба, взяв обязательное согласие оказать содействие своим даром, если возникнет государственная необходимость. Это официальная версия. В дополнение же к ней гуляло в народе большое количество страшных историй о том, как из Распределителя пропадают в неизвестном направлении юные маги, которым не посчастливилось привлечь чем-то к себе особое внимание Магконтроля. Неудивительно, что никто в эту школу не рвется. Исключение — лишь сироты да совсем небогатые граждане. Для них это хороший шанс иметь стабильную работу и существенный заработок. А вот если достаток определенный есть, и планы на жизнь имеются, такой сюрприз как внезапное открытие способностей только ставит палки в колеса. У меня имелось и первое, и второе.. и даже думать о Распределителе и Магконтроле не хотелось.
— Слушай, — снова Лиз ловко выудила меня из моих мрачных мыслей, — если твой дар уже стабилен и не будет больше расти, ты только в плюсе. Ну будешь пару раз в год комиссию проходить, невелика печаль. Зато какие возможности открываются! Знать бы только еще, какая именно у тебя способность.. Ты ее совсем не чувствуешь?
— Совсем, — я покачала головой.
— Вот бы целительство или эмпатия… Иллюзии тоже неплохо, тут есть где развернуться. Как бы проверить?
— Джейн еще болеет, — вдруг пришло мне в голову. — Можно ее навестить.
— Отлично! — Лиззи с готовностью вскочила с кресла, словно игрушка на пружинке. — Захватим сэндвичи и пойдем к ней.
Снова идти в сторону медчасти совсем не хотелось. Но любопытство не давало сидеть на месте, да и делать пока было решительно нечего. Поэтому я прошла через ползалы за сумкой, по пути шепнула Терезе, что мы идем в лазарет навестить Джейн, чтобы знали, где нас искать, и мы с Лиз тронулись в путь.
В лазарете нас встретила мэм Чейни — дежурная медсестра, похожая на строгую, но добросердечную бабушку.
— Подружке вашей уже получше. Еще денек-другой полежит и вернется к вам, — рассказывала она, провожая нас к кровати Джейн. Одноклассница сидела в подушках и читала книгу.
— Лиззи, Эмма? — удивилась девушка и убедившись, что медсестра прикрыла дверь прошептала: — я думала, вы уже на пикнике.
— Тут такое дело, — присаживаясь на стул рядом с кроватью, начала Лиззи, — пикник отменяется. У нас новости получше. У Эммы открылся дар. Только какой, пока не ясно. Даже ось дара нельзя определить.
— Такого не бывает! Вы меня не разыгрываете? — Джейн смотрела во все глаза.
— Точно говорю.
— Эмма?
Я кивнула в подтверждении сказанного.
— И мы тут подумали... может, Эмма попробует тебя исцелить?
— Нууу... — неуверенно потянула подруга, — а если у Эммы магия смерти? Мне станет хуже!
— Она тихонечко.
— Ладно, — решительно отложила книгу Джейн, — пробуй, но на следующую вылазку берете меня с собой. Она смиренно вытянулась в кровати и прошептала «готова». Я подошла к Джейн. Скопировала действия знакомого целителя, пользующего нашу семью в Эрквуде: возложила левую руку на лоб, а правую — в область сердца и представила, как из моих рук течет целительная сила.
— Апчхи! Апчхи!
От неожиданности я отпрянула назад.
«Дзыннь!» — вдребезги разбилась опрокинутая моей рукой чашка.
— Мда, — скептично прокомментировала происходящее Лиззи и принялась деловито собирать осколки. Тем временем я расспрашивала свою подопытную:
— Ну что, есть какой-то эффект, ну кроме чихания?
— Нет, я ничего не почувствовала. Даже не вспотела, — развела руками Джейн. — Эмма, а ты сама ощущаешь в себе какие-то изменения за последнее время? Может, ты стала любить растения, ухаживать за ними.. или возиться с животными?
Я отрицательно покачала головой.
— Тогда ты точно не маг жизни. И, ставлю что хочешь, не огневик: ты не буйная совсем.
— Давайте думать логически,— присоединилась к нам Лиззи, — кто еще остался? Эмпаты умеют всем нравиться (два критических взгляда на мою скромную персону). Маги земли питают слабость к металлам и камням и любят скапливать все, что считают полезным (при этих словах мне тут же припомнилась сцена весенней уборки, когда я хотела избавиться от львиной доли своих вещей, которыми не пользовалась, и сестра, рассовывающая «такие красивые платьица» обратно по шкафам). Огневики вспыльчивы и эмоциональны. Воздушники легкомысленны и не любят сидеть на месте. Водники?
— Водники чувственны и меланхоличны, — жеманно изрекла Джейн, прижав к груди розовый дамский роман, вытащенный из-под подушки и закатив глаза..
— Ну, не знаю, как с чувственностью, — рассудила я, — но мастер Ворт, владелец рыбных лавок в Брэдфорде, — водник. И он вполне бодр и весел.
— А еще лыс, толст, невысок... и у него такие премиленькие рыжие усы щеточками. Можешь представлять его, когда читаешь свою книжку.
— Фу-у-у,— надулась было Джейн, но тут же не удержалась и захохотала вместе с нами.
— В общем, Эмма, я думаю, ты или маг воздуха или воды или..
