Тревога поднялась на следующий день к вечеру; Император успел побывать во всех легионах, заглянуть в солдатские котлы, не пряча от воинов кровоточащую левую руку. Мол, кровит и кровит, я и в ус не дую, так что и вам нечего беспокоиться.
К восточной армии – теперь уже Тертуллия, не Тарвуса! – помчались спешные гонцы. И крылатые, и верхами. Оказавшемуся во главе войска первому легату предписывалось наступать прямо на Мельин.
Готовились к походу и в лагере Клавдия. Собрана немалая сила; к пяти легионам проконсула добавились Серебряные Латы, лучшие воины Империи и гномий хирд Баламута, едва ли им в чём-то уступающий. Козлоногие стояли; самое время покончить с баронской смутой. Лучше всё-таки иметь только одного врага. Даже если силы и возможности этих врагов несопоставимы.
Клавдий вновь стал прежним. Его неповиновение – показное, если разобраться – Император не забыл. Подобного он не забывал никогда. И такой уж каменно-несокрушимой правоты в отстаиваемой проконсулом позиции правитель Мельина не видел. Да, оставаться здесь имело свои преимущества. Но и объединить две разорванные армии тоже необходимо. К счастью, бароны не в состоянии оказались разбить их по частям.
Но Тарвус, Тарвус! Можно вздохнуть «какая потеря», а можно молчать, сжимая зубы и стараясь отделаться от укоризненного взгляда верного соратника, который теперь навсегда с тобой, и укор его – тоже навсегда.
Не защитил и не уберёг. И не говори «а как же я мог?!». Мог. Отдав другие приказы. Не оправдывай себя и не кайся перед другими – Император всегда прав – только не лги себе и не отшвыривай собственные чувства.
Маги что-то задумали. Что ж, постараемся устроить всё так, чтобы они перехитрили самих себя. Это станет лучшей местью за графа.
…Кучка козлоногих вдруг сбросила оцепенение и, оставив далеко позади «фронт» вторжения, движется прямо к лагерю Клавдия – принёс известие всё тот же барон Марк Аастер. Пареньку, похоже, несказанно везло на подобное. Прошлый раз своими глазами видел резню детишек, этот – натолкнулся на перешедших Маэд тварей.
– Я распорядился выслать отряд. – Клавдий уверенно-успокоительным жестом вскинул руку. – Повелителю незачем беспокоиться.
– Когда это я не беспокоился и когда посылал других на верную смерть? – возмутился Император. – Задержи наших людей, проконсул. Мы отправимся с ними.
– Я тоже, – тотчас заявила Сеамни.
– Ты? – повернулся Император. – Но это…
Он осёкся, посмотрев в глаза Дану.
– Не стоит сажать меня под замок, повелитель, – дерзко бросила девушка.
Император только скрипнул зубами. Его Тайде отличалась поистине непреклонной волей.
– Хорошо. Но только с моим эскортом. Ни шагу в сторону, понятно? Кер-Тинор, прошу тебя особо позаботиться…
– Повелителю не требуется объяснять мне это, – гордо поклонился Вольный.
– А меня? А я? – возмутилась Сежес. – Мне что, предлагается остаться в лагере и, может, заняться постирушками?..
…Что это, разведка? – недоумевал Император, трясясь в седле. С левой руки всё так же срывались тяжёлые и тёплые капли, ночь подхватывала их, словно расторопный слуга, поспешно уносила прочь. Бестии Разлома никогда раньше так не действовали. Они просто валили валом, их не занимали никакие стратегические или, паче того, тактические ухищрения. И тут небольшой отряд, два десятка – что им тут делать, тем более за Маэдом?
Ночь набросила на речные берега лёгкую вуаль первого сумрака; раньше в такие времена добрые люди, закончив дневные дела и затеплив – по достатку – кто лучину, кто единственную свечу, а кто и целую их люстру, садились, брали на колени набегавшихся к вечеру детей и – кто слушал сказку, кто её рассказывал, но все одинаково смотрели на живое пламя и благодарили про себя прошедший день.
Теперь благодарить некого. Да и детей теперь небось прячут по погребам и лесным заимкам.
…Императора окружал привычный эскорт – Вольные, в их кольце – Сеамни и Сежес, Кер-Тинор – подле самого стремени правителя Мельина. Впереди, рассыпавшись, ровной, сберегающей силы коней рысью шли четыре полнокровных турмы конных лучников. Гномы остались в лагере, несмотря на шумное возмущение Баламута.
– Ты уж там поосторожнее, государыня моя, – услыхал Император слова, вполголоса сказанные гномом чародейке Сежес. Та ничего не ответила, даже не возмутилась, только молча кивнула.
Выступили. Лагерь остался позади, огни костров, запах наваристой похлёбки – Клавдий выгребал последние запасы, но людей кормил досыта. Войне всё равно предстояло очень скоро закончиться, так ли, иначе, но ещё годы она уже не продлится – если, конечно, козлоногие так и не останутся там же, где сейчас.
– Как они перебрались через реку, барон? – окликнул Император молодого Аастера. – Где ты точно их обнаружил?
– Как раз и обнаружил, когда они реку переплывали, по-собачьи, но быстро, повелитель. – Аастер послал коня ближе к надменно-молчаливому кольцу Вольных. – Вылезли, отряхнулись и дальше. – Юноша помедлил и осторожно добавил: – Может, не стоит вам-то самому, повелитель? С двумя десятками мы бы…
Император только покачал головой. Нет, это он обязан увидеть лично, своими глазами. Козлоногие никогда так себя не вели. Что-то случилось. С ними ли, нет – он обязан выяснить. После взрыва пирамиды правитель Мельина мог надеяться не только на простые человеческие чувства.
Как бы только цена не вышла неподъёмной.
Берега Маэда в нижнем течении густо покрывали селения, покосы спускались к самой воде; почти вся земля распахана, лоскуты лесов сохранены лишь строгими указами прежних императоров, запретивших новые порубки и росчищи под страхом мучительной казни. Конечно, двум десяткам козлоногих есть где укрыться, и на этот случай с преследователями отправилось три дюжины свирепых легионных псов, издавна служивших сторожами при воинских лагерях.
И собаки не подвели, взяв след возле самой реки. Козлоногие направлялись прямо на восток, никуда не сворачивая.
– Что, там для них мёдом намазано, что ли? – вслух удивилась Сежес.
В самом деле, в этой войне ведь нет ни ключевых крепостей, ни важных мостов. Тварей Разлома может остановить только океан, да и то неведомо, на какой срок.
Кавалерийские турмы растянулись полукольцом, словно при загонной охоте. Сежес, в мужской одежде, придерживала поводья одной рукою, другой водила перед собой, что-то бормотала – время от времени на Императора накатывали тёплые волны, чародейка готовила какое-то заклинание.
– В лес улепетнули, повелитель! – подскакав, крикнул один из псарей. – Во-он туда!
– Не надо туда, – вдруг схватила Императора за плащ Сеамни.
