Какой-то сердобольный мужичок сунулся было спросить, в чем дело, но был однозначно и грубо послан и спешно ретировался. После чего позвонил Женькин парень и заявил, что между ними все кончено, так как ему в его восемнадцать лет встречаться с двадцатилетней дамой уже как-то неловко. Мама не поймет. Мобильник после такого разговора едва не полетел в урну, а Женька зарыдала еще пуще.
Наконец, гордо вскинув голову, девушка совладала со слезами, прикинула, когда же родители вернутся из круиза и успеет ли она к тому времени наладить свои дела. Времени оставалось целых три недели, и это радовало.
Оглядев себя в зеркальце и придя к выводу, что после такого потока слез выглядит ужасно, Женька отправилась к метро. Спускаясь по ступенькам вниз, она погрузилась в печальные мысли и лишь через пару минут сообразила, что обычно вокруг более шумно и суетятся люди. Знакомый вестибюль так и не появился, а сама лестница, освещенная масляными светильниками, выглядит как вход в подземелье.
– Что за черт? Кино снимают? – пробормотала Женька и развернулась, стремясь поскорее выйти из декораций.
Но в десяти шагах позади оказалась толстая дверь, запертая на засов с висячим замком. С надеждой, что просто случайно свернула в подсобное помещение, пришлось расстаться. Ощупав стену, Женька обнаружила, что та действительно каменная, холодная и почему-то мокрая.
– Мамочка, – пробормотала девушка.
Вторая стена на проверку оказалась столь же прочной и мокрой.
– Где я? – едва не плача вопросила Женька в пространство. – Люди! Кто-нибудь! Спасите!
Мысли о собственном сумасшествии ей в голову не пришли. Закралась, правда, одна мыслишка, что это все сон летним днем на лавочке. Женька сильно ущипнула себя за запястье, тут же образовался синяк, и больше никаких изменений не последовало.
– Да где же я? – в панике бормотала девушка.
Она со злостью швырнула сумку на пол. В голове мелькнула страшная догадка, что ее опоили, вследствие чего наступила амнезия, и похитили. Однако оставленная сумка в эту теорию не вписывалась, да и надпись на двери, выполненная в старорусском стиле, тоже.
В конце концов Женька взяла себя в руки, утерла глаза, размазав остатки косметики, высморкалась в салфетку и, готовясь к худшему, отправилась дальше по таинственному коридору, в глубине души надеясь, что рано или поздно он выведет ее в вестибюль станции «Трубная».
В голове мелькали догадки одна глупее другой, и, двигаясь на автопилоте, Женька прикидывала, не открыл ли кто в метро луна-парк. Затем родилась мысль, что она ухитрилась купить неправильные сигареты. Пачка тут же была извлечена из кармана и тщательно обследована. Сигареты ничем особенным вроде не пахли, а способность делать адекватные предположения окончательно убедила Женьку в ее собственном здравомыслии.
Светильники мигнули на последнем издыхании и погасли.
«Идем вперед, на ощупь. Рано или поздно люди появятся», – твердо велела себе Женька и через пару минут врезалась в запертую дверь.
Не только Кощей и Женька в этот день пребывали в затруднении. Личный маг царя Еремея тоже не испытывал подъема сил. Пытаясь сварить приворотное зелье для Забавы – девочке уже восемнадцать, пора замуж выдавать, – он капитально обжег руку и долго матерился, пока доставал нужную мазь. К тому же хрустальный шар упорно не показывал скачущих на смотрины женихов. Это наводило на мысль, что желание получить к щедрому приданому еще и Забаву не вдохновляло царевичей на женитьбу.
– Оно и правильно, – буркнул себе под нос Пресловут.
Наконец мазь нашлась, и Пресловут принялся за составление очередного заклинания для удачного замужества царевны. Обожженная рука отказалась действовать как положено, вздорная лягушка, жалобно квакнув, смылась из-под острого ножа, лишив мага своей печени, и в прыжке сбила сосуд с одной из самых едких субстанций под названием «кислота соляная, ядовитая». Как результат – дыра в столе, разлитый полуфабрикат приворотного зелья, смешавшийся с зельем перемещения. Пресловут плюнул со всей возможной сдержанностью и отправился к Еремею предупредить, что спускаться в подвал в ближайшие три дня не стоит.
Вот так все и закрутилось. Кощей использовал магию обручального кольца, чтобы появилась незамужняя девица, соответствующая его целям. Женька, благодаря его заклинанию, смешанному с неудачами Пресловута, вместо метро оказалась в подвале царя Еремея, а сам Пресловут накликал нашествие Кощея.
Злодей всея Руси уже битый час сидел в тронном зале, на троне из черного мрамора и уже откровенно скучал. Подперев голову правой рукой, он пальцами левой барабанил по подлокотнику.
Его тронный зал впечатлял. Не слишком большой по злодейским меркам, он был выдержан в строгом готическом стиле. Стрельчатые окна с узорчатыми переплетами, мрамор всех оттенков черного. На одной из стен гигантская картина, где Кощей в одиночку громил целое полчище ратников в красных кафтанах. На полу мягкий ковер ручной работы с ворсом в палец высотой. На нем, когда солнце пересекало небо и бросало лучи под другим углом, менялись цвет и рисунок. Все это Кощей придумал сам и весьма гордился собственным изобретением. Однако в данный момент было не до гордости. Прямо перед троном лежало тонкое золотое колечко, и по идее уже час назад, ступив на него правой ножкой, должна была появиться подходящая для целей Кощея девица. Но она задерживалась.
– В чем, интересно мне, дело? – пробормотал Кощей.
– Молодой человек, – донесся знакомый голос. – Если девушка столь неприлично опаздывает, стоит выяснить, не случилось ли чего.
Кощей поднял голову. В одном из многочисленных зеркал виднелось отражение все той же дамы.
– Я не «молодой человек», – сообщил Кощей. – Хватит издеваться, мне триста пятьдесят лет, и я…
– Я буду называть тебя так, как сочту нужным, – отрезало зеркало. – Меня для того и создали.
– Называть меня как тебе нравится? – саркастически перебил Кощей.
– Смотреть, чтобы ты не наделал глупостей, – холодно отозвалось зеркало.
– Уши и ногти проверять будешь? – устало спросил Кощей, решив не связываться.
– Надеюсь, что хотя бы с этим ты справишься сам, – дама в зеркале поджала губы и добавила: – И ты сделаешь самую большую глупость в своей жизни, если не соизволишь узнать, как выглядит твоя ненаглядная на ближайшие дни девушка и куда она, собственно, подевалась.
Не имея желания спорить с этой чертовой стекляшкой, преследующей его почти всю сознательную жизнь, Кощей опять щелкнул пальцами, призывая невидимых слуг.
– Тарелочку сюда, – прогремел по залу его голос.
Через секунду двери хлопнули, ветерок промчался по ковру, на котором, благодаря полуденному солнцу виднелись осенние клены с ярко-красной листвой, и перед троном, на уровне глаз Кощея, нарисовалась та самая тарелочка с катающимся апельсином.
