Гермиона с любопытством склонила на бок голову, Рон смотрел с затаенной надеждой, что Драко сейчас разнесет в мелкие клочки, Гарри приподнял бровь, Блез и Пенси поразевали рты, Невилл, казалось, утонул в мрачных размышлениях о судьбе своей жабы… Драко было собрался сообщить профессору Зельеделия, что ничего не получилось, когда вдруг увидел, что дальняя стена класса словно закружилась и волной понеслась на него. Темнота охватила его, и он утонул в ней.
* * *
Сон омывал его лихорадочным жаром, ослеплял, тащил вперед: вокруг выросли каменные стены, мраморный пол заскользил под ногами. Он находился где-то — и нигде.
Подняв голову, Драко огляделся: казалось, что он смотрит сквозь закопченное стекло, мир казался дымным, отчужденным, темным, словно свет в нем был придушен какой-то тяжелой тканью. присмотревшись, он удостоверился, что стоит в комнате какой-то цилиндрической формы, словно бы она являлась вершиной какой-то башни. В стенах были прорезаны узкие, древние окна, вдоль одной из стен бежал длинный дубовый стол, уставленный бутылками и серебряными фиалами, украшенными, судя по всему, драгоценными камнями. Помимо них повсюду лежали и другие, отчасти знакомые вещи: костяной ключ, Рука Славы, какой-то неприятный на вид кинжал… Одна из стен была почти полностью завешена гобеленом: расчерченный на четыре части круг, в каждом из секторов которого были начертаны какие — то символы, которых Драко разобрать на сумел, а под кругом красовался девиз: «Domina Nocturne Illuminate Meo».
В центре возвышался каменный котел совершенно невиданных размеров: огромный, толстостенный — в нем вполне мог бы поместиться человек. А около котла стояли двое.
Одного из них Драко сию же секунду узнал: светловолосый мужчина в мантии холодного темно-зеленого цвета прищурил глаза и сжал руки в черных перчатках. Это был его отец, Люциус Малфой.
Лицо второго был скрыто капюшоном черной мантии, хотя воображение Драко тут же нарисовало ему два сияющих, словно угли, красных глаза. Его правая рука… такая узнаваемая белая кожа и красные ногти… Однажды эта рука уже заставила его корчиться в мучительной агонии. Он шевельнул второй рукой — в ней что — то тускло блеснуло, снова… снова… Перчатка из материала, напоминавшего чешую, а в пальцах он сжимал что — то извивающееся — змею.
— Я скучаю по Нагини, — произнес Вольдеморт, — другой такой нет…
— Нет… — тихо повторил Люциус Малфой. — Господин, тот вопрос, который я хотел обсудить с вами… он все еще не решен.
— Мальчик? — зашипел Темный Лорд.
Лициус закивал:
— Мальчик ненадежен, мой Господин.
— Ну, это уже была твоя задача, смотреть за ним…
— Этим летом земля ушла у нас из-под ног, что было неизбежным, принимая во внимание последние неприятности…
— Что ж, самая пора все вернуть на свои места, — решительно произнес Темный Лорд. — Ты уже связался с ним? Сообщил ему, что жив?
— Да, у нас практически постоянный контакт. Он, конечно, в курсе, хотя я не стал сообщать ему всего…
— Делай то, что считаешь нужным Люциус. Все под твою ответственность.
Резким движением Темный Лорд перехватил змею и стиснул ее за голову. Когда он бросил ее, она, по-видимому, была мертва. Выражение лица Люциуса потемнело, когда он наблюдал за тем, как Вольдеморт поднял ее и швырнул в котел.
— Ты знаешь, что случится, если ты не добьешься успеха на этом поприще…
— Он ребенок, а дети ненадежны, — заметил Люциус. — Есть определенный риск…
— Я говорил тебе, что не хочу, чтобы он был в это вовлечен…
Повисла холодная тишина. Люциус немного побледнел. Наконец Темный Лорд снова заговорил:
— Не стоит полагать, что ты знаешь, как лучше, Люциус, — тихо произнес он. — Я научил тебя всему, что сейчас знаешь ты. Однако я не научил тебя всему, что знаю я…
Люциус облизнул пересохшие губы.
— Да, Господин… Конечно…
Что-то мелькнуло и голова змеи показалась над краем котла, видимо, она все же не умерла. Вольдеморт протянул руку, и змея браслетом обвилась вокруг запястья.
— А от Червехвоста есть что-нибудь?
— Он все еще занят сбором материалов, — произнес Люциус так тихо, что Драко едва расслышал его. — Он еще не вернулся из…
Бесполезно: слова канули в темноту, за ними пропало и видение, закрылось, как цветок, унося с собой в кружащуюся тьму и котел, и драгоценные сосуды, и двух мужчин… С бьющимся где-то в горле сердцем Драко выпрямился, распахнул глаза и уперся взглядом в Снейпа, в оцепенении наблюдавшего за ним.
— Малфой, что с вами было?
Комната медленно приобретала отчетливость. Драко ощутил, что стоит, прислонившись к стене, плечи болели, словно он здорово расшибся, глаза жгло. Он оглядел класс — все смотрели на него в состоянии, близком к шоку.
Гарри приподнялся, готовый сорваться с места, Гермиона с Роном силой усадили его обратно.
— Ничего, — ответил Драко. — Со мной все хорошо.
— Что-то случилось? — понизил голос Снейп, чтобы его мог услышать только Драко. — Ты что-нибудь видел?
Змею, котел, Темного Лорда, замок…
Драко покачал головой:
— Ничего. У меня просто голова закружилась…
— То есть вы ничего не видели? — прищурился Снейп.
Драко слишком поздно сообразил, что должен ответить хоть что-нибудь. Надо было сказать, что я был долькой лимона, плававшей в огромной порции джина с тоником… Придумать что-нибудь, что угодно…
— Нет, ничего.
— Замечательно, — Драко мог поклясться, что Снейп разочарован. И взволнован. — Пройдите на ваше место, мистер Малфой.
* * *
— Что, еще одно письмо от Моники? — подходя к столу, поддразнила Гермиона Рона. Тот выжидающе наблюдал за черной совой, садящейся ему на его левое плечо — имя ей было Нефертити, и она была подарком от родителей в день, когда они узнали, что его сделали старостой среди юношей (Свинристель отошел Джинни). Сейчас она поклевывала Рона в ухо, выпустив из лап письмо прямо ему в руки: отпечатанное золотом на белом, оно источало сильный жасминовый аромат.
— Что я могу сказать, — Рон развернул свиток и пробежал его глазами. — Ей просто меня не хватает.
— Ой, да ты просто связал ее по рукам и ногам, — Джинни с улыбочкой потянулась к тыквенному соку. — У тебя же с ней не серьезно…
— Увы, да, — безо всякого раскаяния в голосе ответил Рон. — Я все еще жду, когда придет Правильная Леди и приберет меня к рукам.
— Для начала ей придется выбраться из своей смирительной рубашки, — заметил Гарри и подхватил брошенный Роном в ответ пергамент. — Что?
