— Вот видишь, Карнак — хороший человек.
— Порой я отказываюсь тебе верить, дружище. Не кажется ли тебе странным, что потерявший сына отец вдруг выступает с подобной речью? Дорогой ты мой, да его просто попросили об этом. Известно ведь, что со всяким, кто пойдет против Карнака, может случиться несчастье.
— Не верю я в эти россказни. Карнак — герой. Они с Эгелем спасли эту страну.
— Да — и что же приключилось с Эгелем?
— Все, политики с меня довольно, — буркнул Ангел, — а о религии я говорить не желаю. Что еще новенького?
Балка помолчал и усмехнулся.
— Есть кое-что: говорят, будто Гильдии предложили громадные деньги за Нездешнего.
— Кому это нужно? — искренне изумился Ангел.
— Не знаю, но я это слышал от Симиуса, а у него брат служит в Гильдии писцом. Пять тысяч рагов самой Гильдии и еще десять тому, кто его убьет.
— Кто заказчик?
— Этого никто не знает, но Гильдия предлагает большую награду за любые сведения о Нездешнем. Ангел со смехом покачал головой.
— Нелегко им придется. Сколько уж лет, как никто не видел Нездешнего? Десять? Может, его уже и в живых-то нет.
— Заказчик, видимо, другого мнения.
— Безумная затея — пустая трата денег и жизней.
— Гильдия обратилась к лучшим своим исполнителям. Они найдут его.
— Как бы им не пожалеть об этом.
За свою часовую пробежку Мириэль покрыла около девяти миль — от хижины на горном лугу она спустилась к ручью, пробежала по долине и сосновому лесу, перевалила через гряду Большого Топора и вернулась назад по старой оленьей тропе.
Она начала уставать — сердце билось все чаще, и легкие с трудом качали воздух в утомленные мускулы. Но она не останавливалась, твердо вознамерившись достигнуть хижины прежде, чем солнце доберется до полуденной высоты.
Склон был мокрым от прошедшего ночью дождя, дважды она оскальзывалась, и нож в кожаных ножнах, висевший на поясе, тыкался ей в голую ногу. Она разозлилась, и это придало ей сил. Без длинного охотничьего клинка и метательного ножа, пристегнутого к левому запястью, бежать было бы куда сподручнее. Но слово отца — закон, Мириэль никогда не выходила из хижины без оружия.
"Здесь же никого нет, кроме нас”, — повторяла ему она. — “Надейся на лучшее, но готовься к худшему”, — каждый раз отвечал он.
Поэтому, когда она бежала, тяжелые ножны били ее по бедру, а рукоятка метательного ножа натирала руку.
У поворота она легко перескочила через упавший ствол и начала последний подъем, усиленно работая длинными ногами и зарываясь босыми ступнями в мягкую землю. Стройные икры болели, легкие жгло огнем, но она торжествовала: солнцу оставалось не меньше двадцати минут до зенита, ей же до хижины — не более трех.
Слева мелькнула тень, и Мириэль увидела перед собой когти и оскаленные клыки. Девушка мгновенно упала на правый бок и снова вскочила на ноги. Пума, растерявшись после неудачного прыжка, собралась в комок и прижала уши, вглядываясь карими глазами в свою высокую противницу.
Голова Мириэль лихорадочно работала: “Действие и противодействие. Овладей положением!"
Охотничий нож скользнул ей в руку, и она завопила что есть мочи. Напуганный зверь попятился. В глотке у Мириэль пересохло, сердце колотилось, но рука твердо держала нож. Она закричала опять и прыгнула в сторону зверя. Встревоженная ее резким движением, пума отступила еще на несколько шагов. Мириэль облизнула губы. Пора бы зверю обратиться в бегство. Ей стало страшно, но она подавила страх.
"Страх — точно огонь у тебя в животе. Если ты держишь его в узде — он греет тебя и помогает выжить; если ты даешь ему волю — он сжигает тебя”.
Не отрывая ореховых глаз от темного взора пумы, Мириэль заметила, что зверь выглядит плачевно и на правой лапе у него зияет глубокая рана. Пума больше не может загнать быстрого оленя — она голодает и ни за что не отступит перед человеком.
Надо вспомнить, что говорил ей отец о пумах. “Голову оставь в покое — череп у них слишком толстый, и стрела его не пробьет. Целься под переднюю ногу и вверх — в легкое”. Но он ничего не говорил о том, как биться с таким зверем, имея при себе только нож.
Солнце вышло из-за осенних туч, блеснув на лезвии ножа. Мириэль повернула клинок, направив луч в глаза пуме. Та отдернула голову, зажмурив глаза от блеска, и Мириэль крикнула опять.
Но пума, вместо того, чтобы убежать, внезапно прыгнула на нее.
Мириэль замерла на долю секунды — и тут же взмахнула ножом. В следующий миг черная арбалетная стрела вошла в шею пумы за ухом, а другая вонзилась в бок. Мириэль упала под тяжестью рухнувшего на нее зверя, успев все же воткнуть нож ему в брюхо.
Она застыла, чувствуя зловонное дыхание на своем лице, но ни клыки, ни когти не вонзились в нее — пума, издав похожий на кашель рык, издохла. Мириэль закрыла глаза, сделала глубокий вдох и выбралась из-под туши. Ноги у нее подгибались, руки дрожали, и она опустилась на землю.
Высокий человек с маленьким двойным арбалетом из черного металла вышел из кустов и присел рядом с ней.
— Молодец, — глубоким низким голосом произнес он. Мириэль, взглянув в его темные глаза, заставила себя улыбнуться:
— Она могла бы убить меня.
— Да. Однако твой нож пробил ей сердце. Изнеможение окутало Мириэль теплым одеялом, и она легла на спину, дыша медленно и ровно. В былые времена она почувствовала бы опасность загодя, но она лишилась своего дара, как лишилась матери и сестры. Даниаль погибла по несчастной случайности пять лет назад, а Крилла прошлым летом вышла замуж и уехала. Отогнав от себя мысли о них, девушка приподнялась и села.
— Знаешь, — прошептала она, — я по-настоящему устала на этом последнем подъеме. Я тяжело дышала, а ноги точно свинцом налились. Но когда пума прыгнула, всю мою усталость как рукой сняло.
Отец с улыбкой кивнул ей.
— И со мной не раз происходило такое. Сила таится в сердце бойца, и оно почти никогда не подводит тебя.
Мириэль посмотрела на мертвую пуму.
— А мне ты не велел стрелять в голову, — сказала она, указывая на торчащую за ухом стрелу.
— Я промахнулся, — хмыкнул он.
— Не слишком утешительно. Я думала, ты не знаешь промаха.
— Старею, видно. Ты не ранена?
— Кажется, нет. — Она быстро осмотрела свои руки и ноги — раны, нанесенные пумой, часто бывают ядовитыми. — Нет. Мне очень повезло.
— Что верно, то верно. Но этим везением ты обязана своему правильному поведению. Я горжусь тобой.
— Как ты здесь оказался?
— Ты нуждалась во мне, и я пришел. — Он легко поднялся на ноги и помог встать ей. — Обдери зверя и разделай тушу. Вкуснее мяса пумы ничего нет.
