Но это был не пистолет, которые издавал хлопки, это были воздушные шары. Сотни их. То, что произошло, отправило огромную арку из шаров на землю. Я наблюдала, как один белый шар избежал резни и поднялся к балкам зала.
Я оглянулась и увидела как преподаватели бегут от дверей.
Которых больше не было.
Так как серебряный Ланд Ровер въехал в них.
Кевин Бриджес, шатаясь, поднялся с места водителя. Он рассек лоб и порезал руку, кровь стекала на блестящий пол и он заорал:
— Фелиция! ФЕЛИЦИЯ!
— Святое дерьмо, — пробормотал Райан.
Девушка Кевина, Кэролайн Рид, вылезла со стороны пассажира. Она рыдала.
— Он сумасшедший! — вскрикнула она. — Он был нормальным, а потом этот свет и… и… — Она замолчала впадая в истерику, и мне скрутило живот.
— ФЕЛИЦИЯ! — Кевин продолжал кричать, дико обыскивая зал. Я оглянулась и увидела Фелицию скрывающуюся под одним из столов, ее глаза были большими.
Я была осторожна на этот раз, подумал я. Я в этом сейчас уже лучше!
Кевин нашел Фелицию и выдернул ее из-под стола.
— Фелиция! Он широко улыбнулся, все его лицо осветилось, но то, которые было в крови, все еще было ужасно. Я не винила Фелицию за крик во все горло.
Один из сопровождающих, тренер Генри, побежал, чтобы помочь, схватив руку Кевина.
Но Кевин просто увернулся, одной рукой он по-прежнему держал Фелицию, а другой ударил тренера Генри по лицу. И тренер, который был высотой 6 футов и тяжелее 200 фунтов, отлетел назад.
И затем разверзся ад.
Люди в панике бежали к дверям, еще больше учителей столпилось у Кевина, а крики Фелиции сорвались до отчаянного. Только Райан, казалось, не был выбит из колеи.
— Здорово! — он был в восторге, как две девушки вскарабкались на Ланд Ровер и выбежали из зала. — Выпускной Кэрри[2]!
Кевин по-прежнему держал одну руку Фелиции, но теперь он был на одном колене. Я не была уверена, спасибо всем кричащим, но я думаю, что он пел ей.
Фелиция больше не кричала, но она что-то искала в сумочке.
— О, нет, — застонала я. Я побежала к ним, но поскользнулась и упала в пунш.
Фелиция достала маленький красный флакончик и брызнула Кевину в лицо.
Его песня оборвалась и исказилась воем боли. Он выпустил ее руку, что бы схватится за глаза, и Фелиция побежала.
— Все нормально, малышка! — крикнул он ее вслед. — Мне не нужны глаза, чтобы видеть тебя! Я вижу тебя глазами моего сердца, Фелиция! Моего СЕРДЦА!
Замечательно. Мое заклинание было не только слишком сильным, а еще и паршивым.
Я сидела в бассейне пунша, в то время как хаос, который я создала, бушевал вокруг меня. Одинокий белый шар задел мой локоть, а миссис Дэвисон, моя учительница алгебры, прошла, спотыкаясь и крича в свой телефон:
— Я сказала Грин-Маунтин-Хай! Ур… Я не знаю, машина скорой помощи? Команда СВАТ [3]? Просто пришлите кого-нибудь!
Затем я услышала крик. — Это была она! Софи Мерсер!
Фелиция показывала на меня, она вся тряслась.
Несмотря на весь шум, слова Фелиции отозвались эхом в спортзале.
— Она… она ведьма!
Я вздохнула. — Только не снова.
— Ну, что?
Я вышла из машины и в густую горячую теплоту августа в Джорджии.
— Здорово, — пробормотала я, одевая свои солнцезащитные очки поверх головы. Благодаря влажности, у меня было ощущение, что волосы прибавили в объеме в три раза. Я чувствовала, словно они пытаются истребить мои солнцезащитные очки, как какое-то хищное растение джунглей. — Я всегда задавалась вопросом, как это жить у кого-то во рту.
Передо мной маячил Геката-Холл, который, по словам брошюры, зажатой в моих потных руках, был «первым исправительным учреждением для Продигиум подростков».
Продигиум. Просто латинское фантастическое слово означающее чудовище. И это то, кем и являлись все находящиеся в Геката.
Вот кем я была.
Я прочитала брошюру четыре раза во время полета из Вермонта в Джорджию, дважды на пароме плывя к острову Грэймалкин у берегов Джорджии (где я узнала, что Геката была построена в 1854), и единожды, пока наш арендованный автомобиль гремел по покрытой раковинами и гравием дороге, ведущей от берега к стоянке школы. Так что я должна была знать ее наизусть, но я продолжала цепляться за брошюру и принуждала себя читать снова и снова, словно это был мой плюшевый медвежонок или что-то вроде.
Цель Геката-Холл — защита и обучение оборотней, ведьм, фей, которые рискуют воздействием своих способностей, и, следовательно, подвергают опасности все общество Продигиум в целом.
— Я до сих пор не понимаю, как помогая одной девочке заполучить парня на Выпускной бал, я могла подвергать опасности других ведьма — сказала я, косясь на мою маму, в то время как мы доставали мои вещи из багажника. Эта Мысль не давала мне покоя, как только я прочитала брошюру, но у меня еще не было возможности затронуть эту тему. Мама провела большую часть полета, притворяясь спящей, вероятно, чтобы не видеть мое угрюмое выражение.
— Это была не одна девочка, Софья, и ты это знаешь. Еще был мальчик со сломанной рукой в штате Делавэр, и учитель в Аризоне, которого ты пытались заставить забыть о тесте…
— К нему вернулась память, в конце концов, — сказал я. — Ну, большая ее часть.
Мама только вздохнула и вытащила потрепанный чемодан, который мы купили в Армии спасения.
— Твой отец и я, предупреждали тебя, что использование силы влечет за собой последствия. Мне это нравится не больше, чем тебе, но, по крайней мере, здесь ты будешь с… с другими ребятами, как ты.
— Ты имеешь в виду с совершенно чокнутыми ребятами. — Я забросила свою сумку на плечо.
Мама тоже подняла свои очки вверх и посмотрела на меня. Она выглядела уставшей и у линии вокруг рта легли глубокие морщинки, которых я никогда прежде не видела. Моей маме было почти 40, но обычно она выглядела на 10 лет моложе.
— Ты не чокнутая, Софи. — Вместе мы взялись за ручки чемодана. — Ты только сделала несколько ошибок.
Как верно. Быть ведьмой оказывается не столь здорово, как я надеялась. Во-первых, летать на метле, было запрещено. (Я попросила об этом маму, когда впервые появилась моя сила, но она сказала: нет, я должна была и дальше ездить на автобусе, как все.) У меня нет книги Заклинаний и говорящего кота (у меня аллергия на котов), и я даже не имею представления, где взять что-то вроде глаза тритона.
