Энгус Уэллс - Повелители Небес

И тогда — наконец! — появились драконы в сопровождении еще одного центрального персонажа — Беллека, последнего их хозяина.

Дальнейший рассказ выдал бы секреты книги, которая, надеюсь, доставит вам удовольствие. Поэтому скажу только, что Давиот и его товарищи, поняв, как часто в основе конфликтов лежит слепое следование привычному, сложившемуся положению вещей (которое, я уверен, должно постоянно подвергаться сомнению, чтобы не идти старыми, варварскими тропами), решили установить мир между двумя воюющими народами.

Возможно, все это делает книгу похожей на политический или философский трактат. Однако это не так: все затронутые здесь темы пришли из подсознания, как я писал выше. Я считаю себя рассказчиком, чья задача — развлечь людей, подарить несколько часов удовольствия. И если есть в книге ВАЖНЫЕ ТЕМЫ — значит, я глубоко в них верю, может, точнее сказать, чувствую их. Так они попали на эти страницы и, надеюсь, не слишком отвлекли меня от центральной задачи — сочинения хорошей истории.

Вместе с Давиотом вы отправляетесь в путь за открытиями и, я надеюсь, хорошо проведете время.

Шел мне тринадцатый год. И увидел я Повелителей Небес.

Родился я в Келламбеке, в деревушке, которая называлась Вайтфиш, то есть Белорыбица. Таким образом, уже по одному только названию становилось ясно, чем жили люди в нашем селении, которое лежало в семи лигах южнее реки Камбар, в маленькой затоке, окруженной поросшими черными соснами скалами и овеваемой разгоняющими летний зной, дующими с Фенда ветрами. Я помню неизменно голубое небо, складки шелковой поверхности моря, взрыхленные рыбацкими лодками, и уютное тепло долгих зимних вечеров возле печки в хижине за закрытыми ставнями. Но у человека, прошедшего Дюрбрехтскую школу, взгляд несколько изменился, он-то видел, что дела обстоят несколько иначе: летом воздух наполняла вонь рыбы, трудового пота и смолы, зимой студеный ветер заставлял море не на шутку волноваться, и оно с ревом обрушивало на прибрежный песок холодные волны. И то и другое — мои воспоминания. Какое же из них соответствует действительности? Наверное, оба.

Родители мои вели жизнь, обычную для жителей рыбацких селений. Отец мой, которого звали Адитус, владел лодкой, в которой кроме него на промысел отправлялся мой дядя Баттус, муж папиной сестры Лирты, да еще один неразговорчивый человек по имени Торус, вдовец, который если и улыбался, то только когда поднимал чарку или когда говорил со мной. Мою маму звали Дония, она, как и мой отец, всегда выглядела веселой, хотя оба они едва успевали перевести дух между бесконечными дневными заботами, подобно всем простым людям, не ведающим другого образа жизни. Были у меня и младшие брат с сестрой.

Как и другие дети рыбаков, я играл на песке среди стоящих на приколе лодок и в зарослях черных сосен. Я собирал ракушки и птичьи яйца, ловил сетью скользких медуз, стоя по колено в воде. Стрелял из рогатки, дергал за косички девочек, дрался с другими мальчишками и слушал рассказы стариков. На скале над деревней мы с Теллурином, Корумом и остальными ребятами построили замаскированную крепость по образу и подобию той, в которой жил Великий Властелин, чтобы, сидя за ее стенами, отражать нападения Хо-раби. Иногда мне случалось становиться одним из воинов Хо-раби, и тогда я не щадил своих приятелей, разя их грубооструганным деревянным мечом. Хотя мне, конечно, больше нравилось, когда мне доставалась роль воина Дара и я воображал, что вступаю в схватку с чужаками, которым удалось пересечь воды Фенда и прорваться сквозь заслоны Стражей. О, это были светлые деньки беззаботного детства, когда я знал, что наступит утро и я снова вернусь к своим играм.

Что ведал я о грядущем?

Очень и очень немного. Для меня все эти рыцари Хо-раби и королевство Ан-фесганг представлялись не более чем сказкой. Когда я был еще очень мал, мама пугала меня рассказами, что придут они и заберут меня, если я не буду послушным мальчиком. Ох и натерпелся же я страху, думая о них, укутавшись с головой одеялом. Однако, повзрослев, я стал смеяться. Кто такие эти рыцари Хо-раби? Чудовища из сказок, вроде тех жалких дракошек из Покинутой Страны, которых не существовало на земле уже в ту пору, когда еще и дед мой не родился…

Но потом увидел я Повелителей Небес.

Лето уже заканчивалось, и, как всегда в это время, ветры с Фенда задули на запад. Нестерпимо яркий глаз солнца взирал с кобальтово-синего раскаленного неба на безмятежно ровную, гладкую поверхность моря. Я сидел на песке и подавал инструменты чинившему сеть отцу. Баттус и Торус помогали ему, решив отказаться от вечернего лова и потратить время, оставшееся до заката, на ремонт снастей. Торус, первым заметивший небесный корабль, с криком вскочил на ноги и уронил иглу. То же самое немедленно сделали мой отец и дядя, забыв о сети, которая осталась сиротливо валяться на теплом песке. Я, конечно, тоже уставился туда, куда они показывали, не понимая, что они там видят и почему в их глазах застыл такой ужас. Я-то всегда думал, что мой папа ничего не боится, и гаденький страх, подобный кислому поту грязного тела или смрадному дыханию пьяницы, пронизал меня насквозь. Баттус с воплем кинулся прочь с прибрежного песочка в глубь берега.

Помню, как Торус сказал:

— Снова они.

— Не должны бы, — ответил ему отец, а потом велел, чтобы я отправлялся скорее домой и сказал матери, что пришли Повелители Небес, и она, мол, знает, что делать.

Тем временем практически все, кто не ушел в море, собрались на берегу, указывая пальцами в небо. Я не спешил идти домой, стараясь понять, что приковало внимание людей, превратив их в какое-то подобие суровых идолов у входа в святилище.

На блиставшем, словно лезвие кинжала, небе я увидел пятно, которое сначала казалось чем-то похожим на червя, неумолимо приближавшегося прямо ко мне, точно его влекло горячим ветром затянувшегося лета по лазурному акварельному небу. Я почувствовал, как мурашки побежали у меня по коже.

А потом мой отец, — уж он-то хорошо знал своего старшего сына, — прикрикнул на меня, и я помчался к нашей хижине, на ходу крича маме, что идут Повелители Небес.

Тогда, наверное, я и почувствовал, какой ужас они вызывали.

Тониум и Делия сооружали замки из разного мусора, что находили в нашем дворе, мне все это, как взрослому, казалось абсолютной ерундой. Мама закричала на них, схватив обоих уже готовых разрыдаться малышей, чтобы увести со двора. Зазвонил колокол в святилище. Звуки его отдавались глухими раскатами в вечернем воздухе, наполняемом тревожными возгласами стариков и женщин. Успокоив сестру и брата, мать заспешила к жилищу настоятеля нашего храма. Тот, уставив свое обычно улыбчивое, а сейчас помрачневшее лицо в небо, без устали дергал за веревку колокола. Всюду слышалось одно только произносимое с благоговейным ужасом слово «Хо-раби». Среди всего этого замешательства я испытывал скорее не страх, а восхищение. Прорицатель, подхватив полы своей одежды, шустро соскользнул вниз. Робус, единственный во всей деревне владелец лошади, — всеми уважаемого мерина, с помощью которого иногда вытаскивали на берег выброшенные прибоем разбитые лодки, а чаще возили в город Камбар рыбу на продажу, — выглядел воинственно, прицепив к поясу древний дедов меч. Все мужчины и даже некоторые женщины пришли с оружием: в руках у женщин были ножи для разделки рыбы, топоры и мотыги. Настоятель сказал что-то Робусу, я не расслышал, что именно. Тот немедленно развернул своего престарелого мерина и, плашмя ударив его по крупу заржавленным клинком, на рысях помчался в сторону ведущей в Камбар дороги. Затем прорицатель закричал, чтобы все собравшиеся следовали за ним к тропинке, вившейся среди скал и ведущей сквозь сосновник и лежащие за ним поля в лес, где можно было найти убежище в пещерах.