— Сзади! – крикнул я и запустил через окошко в толстяка недогрызенной репой.
Снаряд попал точно в цель. Хаотично вращаясь, мой обед смачно впечатался прямо в блестящую лысину. От неожиданности моя мишень споткнулась и схватилась, чтобы не упасть, за стенку сарая. Окрестности огласил дикий рев, в котором проскакивали слова, значения которых я в том возрасте еще не понимал. Реакция воришек была однозначной – я даже не успел заметить как их и след простыл. Тут в голову пришла мысль, что пора убираться и мне – лысый внизу, все еще ругаясь, искал взглядом обидчика. Меня, то есть. Не теряя даром времени, я спустился вниз и, петляя по переулкам, кинулся наутек. Не помню уже после какого поворота, но завернув за очередной угол я обо что‑то ударился и покатился по земле.
— Ты, так и этак, вошь поганый, смотри куда прешься! – раздалось откуда‑то сбоку.
Я посмотрел в ту сторону – рядом лежал на земле тот самый коротышка, который только что охотился за бельем. А с другой стороны до меня донесся смех. Даже не смех – ржач. Я посмотрел в ту сторону – второй воришка, держась за живот, сползал по стене. Я попытался подняться на ноги, но сильный удар в живот бросил меня обратно на землю. Коротышка поднялся раньше и, грязно ругаясь, снова заносил надо мной ногу. Бил он меня качественно и больно. Только я делал движение чтобы подняться, следовал новый удар. Но больно было не это. Самая сильная боль была от того, что я же только что, можно сказать, спас их! Вот тебе благодарность…
— Сволочи вы! – прошипел я сквозь слезы, когда коротышка устал меня пинать и подошел к своему товарищу, который так и валялся, хохоча, на земле. – Пусть бы вас лучше тот, лысый, поймал!
— А ты откуда о лысом знаешь? – остановился на полушаге коротышка.
— Это я вам кричал! – прохлюпал я. – И репой в него тоже я запустил!
Через мгновение коротышка уже сидел возле меня на корточках. Чуть погодя, к нему присоединился отсмеявшийся второй.
— Что ж ты сразу не сказал? – коротышка протянул руку, предлагая свою помощь.
— А ты ему дал что‑то сказать? – спросил второй и обратился ко мне. – Ты уж прости, друг. Сам понимаешь, настроение ниже канавы. Дело сорвалось, тот хрен лысый чуть голову не проломил своей дубиной… Если бы не ты…
— Ну вас! – я оттолкнул руку и, постанывая от боли, поднялся самостоятельно.
Воришки переглянулись и, видимо, между ними произошел какой‑то беззвучный разговор. Нет, я не имею ввиду, что они умеют читать мысли – на магов с Мерцающего острова они не похожи. Просто, переглянувшись, они одновременно подхватили меня под руки и потащили куда‑то по переулкам.
— Пойдем, похаваем чего‑то. – миролюбиво басил коротышка – Меня Червем звать. А он – Черный…
— Не хочу я с вами! – я пришел в себя и принялся вырываться.
— Слушай, друг, – Червь со вздохом отпустил меня и отошел на шаг в сторону, – ну прости меня. Ты ж меня самого так с ног сбил, что до сих пор локоть болит. Блин, ну что мне сделать, что бы ты перестал крыситься? Ты же нас реально спас, а я тебя так… Не по понятиям это…
Так я с ними и познакомился. Должен сказать, в последующие годы я не раз благодарил судьбу за эту встречу. Ноющие от ударов бока – совсем небольшая цена за ту школу, которую я прошел с этими ребятами. Даже не знаю – прошел бы я ее самостоятельно, без поддержки. Мир нищих, к которым относился и я, оказался жесток. И дети, в своем большинстве не способные постоять за себя, находились в этом мире на самом низком уровне. Уже через неделю после знакомства я понял, что мне просто очень крупно везло последний год. Только чьим‑то вмешательством сверху – может быть даже Дарена, в храме которого я проводил большую часть времени – можно было объяснить то, что меня не продали в рабство куда‑нибудь на рудники Гномьих гор или, что гораздо хуже – в бордель. Да, вы не ослышались – оказывается в нашем славном городе Агиле есть и такие заведения, которые предоставляют соответствующие, противоестественные услуги мальчиков. И рабство у нас, оказывается, тоже есть! Не официально, конечно. Рабство в Империи строжайше запрещено. Но, это ведь на бумаге… А кто будет проверять отдаленные рудники и леса, которые и имперскими‑то считаются только из‑за линий на карте? В конце концов, меня могли просто походя избить до смерти, что чуть не сделал Червь. Новые знакомые, в последствии – друзья, взяли надо мной шефство, оградив от большинства неприятностей и посвятив меня в реалии местной жизни. Червь и Черный, оказалось, обладали некоторым авторитетом на своем уровне. По крайней мере, сверстников мне больше не стоило опасаться. Только один случай, когда какой‑то тощий оборванец, чуть старше меня, попытавшись самоутвердится за мой счет, пнул меня под зад и, тут же, оказался припертым к стене Черным, который приставил к глазу моего обидчика остро заточенный длинный гвоздь, сразу же вбил в голову окружающих мысль, что меня лучше не трогать.
Сами же ребята оказались довольно неплохими. Несколько лет мы с ними промышляли чужим бельем и обирали пьяных – забирая то, что оставили старшие. В тринадцать лет я, вслед за своими товарищами, перешел на следующий уровень. Мы вплотную занялись любителями выпить. Работали мы так – хозяин одной из захолустных таверн, к которой мы прикрепились, за восемьдесят процентов добычи указывал нам подходящего клиента. Обычно, когда в таверну заходил явно состоятельный человек, к нему тут же подсаживался некто веселый, компанейский и забалтывал того до такой степени, что человек просто терял счет выпитому. Дополнительным стимулом не особо обращать внимание на количество пустых кружек и стаканов на столе служила готовность нового знакомца угощать выпивкой за свой счет. А потом, когда лох уже явно перебирал свою норму и плыл, вдруг вспыхивала драка. Избитого клиента вышибалы выбрасывали на улицу и тут наступал наш час. Мы мгновенно вылетали из‑за угла, в минуту обшаривали карманы, забирали все ценное и так же быстро скрывались в лабиринте переулков. Подоспевшей страже оставалось лишь выслушивать, что потерпевший, напившись, устроил драку и был за это выброшен из заведения. Заметьте – заведение он покидал со всем своим имуществом, что подтверждали многочисленные свидетели. Подтверждали они также и то, что он был ограблен какими‑то мальчишками, которые тут же сбежали. Доказать участие кого‑либо в этом деле было невозможно. Так же невозможно, как найти нескольких мальчишек на городских задворках. Страже оставалось лишь пожать плечами и довести потерпевшего, если тот этого стоил, до дома. А мы вечером отдавали долю хозяину таверны, которой тот делился с остальными участвовавшими в деле, и ждали следующую жертву.
