Докладчик тихо удалился и, спустя некоторое время, в залу вошел невысокий пухлый человечек. С проплешинами и округлым брюшком. Быстро оглянувшись, едва задержавшись на карте вдоль стены, он преклонил колено перед креслом.
Он бывал здесь раньше. Это было заметно. Те, кто приходили во дворец впервые, разглядывали все вокруг. А кто бывал раньше — быстро замечал незначительные изменения и тут же забывал о них. Комната не изменилась. Добавилась лишь карта.
— Дар вызывал меня? — голос его чуть дрожал.
«Боишься. Нет, тебя нашел Сайк. Я тебя вижу впервые.»
Дар вспоминал имя, которое назвал мальчишка.
— Лорд Дартмуд, у меня для тебя хорошие новости. Касательно твоей дочери.
— Дочери? — глазки лорда округлились. — У меня нет детей, дар. Я живу сейчас с племянницей. Взял ее на попечение.
— Неважно, — мужчина пренебрежительно дернул рукой. — Пусть будет племянница. Сколько ей?
Толстячок замялся на мгновение, точно подсчитывая.
«Он даже возраста ее не знает. Неважно. Главное, чтобы была здоровой.»
— В-восемнадцать. Она мне не совсем племянница. Но ближе меня у нее никого нет.
Уточнения его не интересовали. Важно только то, что Сайк учуял в девчонке. Или откопал со своими крысами, как он сам называл своих помощников. Дар ненавидел Сайка за то, что тот чуял лучше, чем он сам. Но Сайк был ему необходим. Король может проигрывать в силе, ловкости, даже уме, но быть хуже кого-то в истинном его предназначении… Изначальная обида, что кому-то достался дар больше, чем у него, быстро переросла в ненависть. И только чутье Сайка, из-за которого порой король желал его смерти, спасало ему жизнь.
— Мы нашли ей достойного мужа. — Мужчина в кресле перевел взгляд на неслышно вошедшего человека.
Советник короля мельком глянул на пухлого лорда и скользнул к окну.
— Но… Ваше Величество, она сирота, без приданного и земель. Вряд ли это хорошая партия для кого бы то ни было… — толстячок опять робко поклонился.
— Лорд Дартмуд, неужели король вызвал вас спросить вашего совета? — Дар провел пальцем по отполированной прошлыми хозяевами деревянной ручке кресла, любуясь, как на ней остается недолгий теплый след.
— Простите, Ваше Величество. — Толстячок склонился еще ниже. — Как изволит Ваше Величество.
«Изволит…» Он в уме перебирал всех, кому можно было вручить сей ценный подарок в виде восемнадцатилетней девицы без земель и, возможно, без рода. Это было неважно. Окажись она хоть базарной шлюхой, он нашел бы ей достойного мужа среди своих дауров. Важно только то, что почуял в ней Сайк. Только это. Впрочем, все, кто пришел ему на ум, были уже женаты на здешних. Он устремил свой взгляд на советника, стоявшего у окна.
— Может, тебе жену очередную?
Высокий, очень прямо держащийся, словно проглотил копье, советник короля очень подходил для сильной крови, если бы его не угораздило жениться гораздо раньше и заделать ей ребенка. Король ни разу не видел его жену, но говорили, что внешностью ее давно обделила природа. Примерно тогда, когда ее вес перепрыгнул вес быка на убой.
— Дар, народу вряд ли это понравится. Многоженство здесь не в чести. — как всегда спокойный голос.
— Оно и у нас не в чести. Но сейчас было бы весьма кстати. — он раздраженно прищурил глаза. Яркое солнце било радостным светом в окно, не давая разглядеть лицо советника. Сейчас его все раздражало. Не вовремя оторвали от мыслей. Машинально, правой рукой он потянулся к мягкому клубку на коленях. Но рыжая бестия, обиженная на последнюю бесцеремонную выходку, где-то зализывала свою обиду.
«Он специально так встал.»
Чтобы смотреть и не видеть. Яркое солнце из конца напрочь забивало лицо и выражение глаз.
— Смурт, лорд Кай женат?
Советник помешкал. Его замешательство было явно показным. Уж кто-кто, а Смурт точно знал и ведал про все дела королевства.
— Вы женили его месяц назад.
— А Сатил?
— Да, уже женат.
— Лей? Кассил? Саз?
— У всех есть жены.
— Блах их побери! Кто у нас еще остался?
— Может быть, Киз, дар?
— Ты же сам знаешь, что сильная кровь, надо кого-то поближе. — Мужчины казалось, совсем забыли о пухлом госте, который неуверенно переминался с ноги на ногу, не понимая о чем речь.
Король задумался.
— Смурт, у тебя же есть сын? Сколько ему?
— Ему тринадцать, дар. Жены нет. — глаза Смурта довольно блеснули.
«Все продумал, сукин сын. Ждал, когда дар сам придет к этому.»
— Так скоро будет. — Дар повернулся к гостю. — Бедный мальчик вряд ли может надеяться, что его невеста к восемнадцати годам сохранила невинность, поэтому лорд Дартмуд за свою воспитанницу даст три тысячи золотом. Остальное покроет корона. Так она девственница?
— Дев… я не знаю. — тот замялся. — Это важно? Я спрошу…
Сидящий в кресле громко захохотал.
— Важно, а то пацан войти не сможет! Смурт, поможешь, если что! — все еще смеясь, он встал с кресла и подошел к пухляку. — Завтра и познакомятся. Иди, порадуй племянницу!
Толстячок склонился в поклоне и попятился назад.
* * *
— А если нас заметят? — Ти робко выглядывала из-за кустов круглыми от возбуждения глазами.
— Не заметят.
— А если не сработает?
— Сработает. Ты больше боишься, что нас заметят или волнуешься, что не сработает? — Тáйга хихикая толкнула ее в бок.
— Боюсь, что попадет нам. Хозяин узнает — и еще добавит.
— Не узнает.
Две девушки лежали за небольшим пригорком, за кустами, на окраине города возле одной из городских бань. Круглое белое личико одной, покрытое россыпью веснушек выражало страх и интерес к происходящему. Она ерзала, теребила то края юбки, то свои волосы, собранные на макушке, отчего они, прядь за прядью выбивались и падали вниз, на белый лоб, преломленный складочкой испуга. Другая девушка, наоборот, сохраняла спокойствие. Или старалась казаться спокойной. Темные, вьющиеся длинные волосы, завязанные узлом сзади, чтобы не мешали, хранили следы былой прически, паутины с соседнего куста и травы. Натянутая поверх собственной одежды простая рубашка была ей явно велика, а из-под грязной юбки торчали ноги в штанах. Несмотря на нежаркую весну, лицо девушки уже покрывал легкий загар, который только усиливался на фоне белолицей соседки.
— Да не чувствуют они его, — снова прошептала Ти.
— Почувствуют. Значит, не намок еще. Ты глазодера мокрого не нюхала, там любой почувствует.
Девушки замолчали, вглядываясь в избу и прислушиваясь. Спустя какое-то время Тáйга сама заерзала. Кусая от нетерпения губы, она всерьез начала подумывать о том, что план не удался.
