Мягкие. Гладкие прямые волосы, пахнующие цветами. У женщин т'хорсов волосы жесткие, непослушные - прикасаться к ним неприятно. У представительниц файеров не принято опускать локоны ниже линии подбородка - тут особо не разбежишься. Не часто выпадало такое удовольствие - ощутить струящийся через пальцы золотой шелк.
Он молчал. - задумался, гладя по волосам, а Нэтанель покорно лежал, прислушиваясь к стуку двух сердец господина. Одно слышно едва-едва - слабо, поддерживается при помощи силы Нэтанеля - Дара.
Да. Как оказалось после покупки, то белокурый раб обладал способностями целителя. Для Элазара это было подобно второму шансу обрести утерянное. Сердце Жизни умирало, и Гнева тоже слабело с каждым восходом Ра. С одним сердце даже сын Мардука не может существовать.
Тэрсэ уже приготовила место в своем ложе для Элазара, как Судьба преподнесла очередной сюрприз. Что ж, это вполне в ее духе.
Огнекай молчал слишком долго. Глубоко нырнул в свои мысли, отрешившись от реальности. Нэтанель осторожно поднял руку и коснулся безволосой груди. Пару тэ, и запястье оказалось в железной хватке сильных пальцев. Холодные глаза хозяина взирали на раба сурово, и тот невольно съежился - знал, что ничего хорошего ждать не приходится. Но тут... Друга рука господина с неожиданной нежностью погладила Нэтанеля по щеке, тонкие губы скривились в странной ухмылке, а в глазах загорелись искорки торжества. И от последнего сердце раба, единственное, совершило стремительный полет в пятки...
- Иди на свое место,- сжал сильнее хрупкое запястье, вызывая страх у Нэтанеля. Один раз Элазар уже сломал ему руку, когда тот посмел взять еду, не попросив. И больше раб не хотел повторять подобный опыт. - И сиди тихо. Не мешай мне думать,- последнее ласковое касание когтя по шелковой коже - остается белый след. И хватка разжалась.
Нэтанель не заставил господина повторять дважды - ушел. Безмолвно сгорбился на коврике, что служил ему постелью. И украдкой поглядел на Элазара: лежит, закрыв глаза, и грудь не вздымается от вдохов.
Быстро ушел.
Нужно зажечь новую свечку.
Старая почти догорела.
- Повелитель.
Элазар сразу же открыл глаза, услышав знакомый женский голос с хрипловатыми нотками, и посмотрел в сторону. Фурия стояла рядом с ложем огнекая и, склонившись к уху, шепнула:
- Мы готовы выступать, повелитель.
Шейна сама одета в кожаный доспех, в руках "птичий" полушлем - голова черного коршуна.
Взгляд огнекая скользнул ниже - кожаная юбка до колен, на бедре закреплен палаш - излюбленное оружие воительниц. Дальше мускулистые смуглые ноги, обутые в высокие сапоги. Женщины, даже на войну приодеться пытаются.
- До восхода Ра сколько осталось? - спросил Элазар, выбираясь из кровати. Начал одеваться, нисколько не стесняясь своей наготы.
А перед кем стесняться? Перед Шейной? Не смешите! Как и большинство фурий она с презрением относится к мужчинам, обращаясь к ним только для того, чтобы зачать дитя. Девочки пополнят ряды воительниц. А мальчики будут возвращены отцу. В остальное время, фурии предпочитают свои развлечения, и Элазар догадывался какие.
Затянув шнурки на штанах, он обулся. Торс остался обнаженным - так надо. Последнее - ножны с кривым мечом - кописом. Традиционное оружие файеров.
- Сейчас на небе властвует Пастух,- Шейна задумалась.- Примерно, через пять так первые лучи осветят Пустыню.
- Значит, нужно торопиться,- Элазар первым покинул шатер, делая шаг в объятия ночи.
Еще много времени для восхода. Его достаточно, чтобы добраться до лагеря Коршунов.
Маленькому отряду ничего не стоит прокрасться и вырезать часовых, затем подать сигнал к начале атаки. Слабые места в обороне противника Элазар знал - изгнанница своего племени Шейна с радостью выложила все слабины сестер в обмен на покровительство огнекая.
Забавно однако! Фурии считались злейшими врагами файеров, и первым, к кому пошла Шейна, был именно Элазар. Тут девчушка не прогадала. Красоты ей Элайла не дала, а вот, умом наделила.
Не прошло и половины прохождения, как Шейна стала правой рукой Элазара. И единственной женщиной, которая не побывала в его постели. Об этом фурия попросила еще в начале своей службы, и Элазар не нарушал их договора. Что-что, а обещания огнекай держать умел.
- Здесь все? - он осмотрел собравшихся - два десятка воинов.
- Да, повелитель.
Элазар кинул мимолетный взгляд на усыпанное звездами небо - ярче всех горели два зеленых огонька - Пастух. Когда зажгутся остальные четыре, значит, восход близок.
- Идем,- он коснулся пальцами оберега - клыка на шее.
"Великий Нингирсу даруй нам свой щит в эту ночи. И меч наш направь, чтобы он крови врагов напился. И чаши свои мы в честь тебя позже наполним. И жертву принесем. В долгу не останемся!"
Не уйдешь! Не уйдешь! Не уйдешь!
Она прибавила скорости. Благо, земля ровная, твердая, бежать по такой удобно.
Навстречу ветер - бьет в лицо, развевает длинные волосы и летит дальше, таща шлейф ее запаха преследователям.
Не уйдешь! Не уйдешь! Не уйдешь!
Многоголосье ворвалось в голову, заставляя ускорить бег, вызывая панику, поднимающуюся из груди и стискивающую сердце ледяной рукой.
Не уйдешь!
Быстрее!
Не уйдешь!
Еще быстрее, не обращая внимания на тупую боль в боку.
Налево.
Шепнул ветер, и Говорящая послушалась, ведь Махра редко кому помогает.
Свернула и устремилась к чернеющей темноте, которая вблизи оказалась отвесной скалой.
Внимательный взгляд окинул испещренную ветром поверхность: выступы, впадины, щели.... Сгодится для того, чтобы вскарабкаться наверх.
А ночь на равнине Генско темна - сегодня Око не появилось. Только звезды, но их свет скуден. Хорошо, что темнота не помеха её зрению.
Все равно не уйдешь!
Рука нашла выступ - пальцы сжали прохладный камень. Нога нащупала опору, и тело сделано рывок. Дальше аналогично. Глаза выхватили темнеющий провал в горе - расщелина - там вполне можно укрыться.
Мы чувствуем твой страх!
Поскорей бы восход Ра!
Страх придал сил - она добралась до расщелины довольно быстро и с облегчением отметила, хватит места, чтобы спрятаться. Забравшись внутрь и оказавшись в коконе темноты, позволила себе расслабиться: привалилась спиной к породе и попыталась успокоить бешено колотящееся сердце глубокими вдохами. Несколько тэ ушли на то, чтобы справиться со слабостью в конечностях, потом собрать волю в кулак и выглянуть.
