– Вон там – Лелар.
– При одном упоминании о Леларе меня бросает в дрожь, – сообщил дракон, наклоняя свою огромную голову, венчавшую его гибкую шею.
Зверь посмотрел на горный хребет, щелкнул языком и тяжко вздохнул.
Джейк не отрывал взгляда от гор, перебирая в уме обрывки желаний.
– Разве тебя вообще можно чем-нибудь испугать?
Дракон, которого звали Калилья[1], опять щелкнул своим гигантским розовым языком. Этот звук отдаленно напоминал ружейный выстрел, заглушенный подушкой, которую приставили к стволу.
– Существуют легенды...
– Вот именно. Это только легенды. И больше ничего.
Калилья покачал головой, и легкий ветерок, порожденный этим движением, взъерошил Джейку шевелюру.
– Лелар – это королевство зла. Он всегда был королевством зла, и король Лелар правит им с самого его основания – уже более шестисот лет.
Джейк презрительно хмыкнул и откинул с лица волосы.
– Как это может быть? Даже в этой стране люди не живут так долго.
Он зевнул, потянулся, потом уселся на землю, сложив мускулистые руки на груди и подтянув к себе колени. Его мысли все время возвращались к той ведьме – к тому облаченному в багровое платье чуду с телом богини. Он вспомнил ее стройные ножки, грудь с упругими точеными сосками, которая умещалась в его ладонях. Он вспомнил слабые проклятия ведьмы и пассы, которые она проделывала в попытке его заколдовать, и то, что она желала его так же сильно, как и он ее, – только вот не хотела этого признавать, не хотела отдаться ему и получить наслаждение. Он едва не рассмеялся этим воспоминаниям, но удержался и только тряхнул головой. Ожерелье отозвалось сухим треском.
– Дольше всех, насколько я знаю, прожил священник из Дорсо. Келл упомянула, что ему было двести сорок пять лет или около того.
– Я бы не стал судить, – сказал Калилья, неверно истолковав причины удивления человека, – пока лично не услышал бы кое-какие из этих легенд. Но ты составляешь мнение, ни на чем не основываясь. Твой ум тороплив и недисциплинирован. И ты, похоже, обвиняешь меня в глупости.
– Нет. Предлагая тебя мне, волшебница Келл говорила, что ты – надежное и благородное животное. Я ей доверяю. Ты – не суеверный глупец, просто немного заблуждаешься.
– Возможно. Но ты не знаешь легенд.
Это было сказано с интонацией, означавшей "если ты очень попросишь, то я и тебе расскажу!".
Дракон покивал, словно соглашаясь с самим собой, щелкнул языком, провел по губам шершавым желтым языком, щелкнул еще раз. Джейк вздохнул, по-прежнему пристально глядя на горы.
– Ну что ж, тогда расскажи мне какую-нибудь из них.
Калилья подогнул свои могучие лапы-колонны и лег на бок. Земля при этом слегка вздрогнула. Дракон произвел чудовищно глубокий вздох.
– Не сомневаюсь, что ты слишком туи, чтобы слушать по-настоящему. Твой самый большой недостаток – это неспособность признать собственную узость ума. Или неправоту. Но все-таки я тебе расскажу.
Однажды, несколько лет назад, к волшебнице Келл явился некий моряк. Это была обветренная, избитая, полуголодная, выжившая из ума человеческая развалина. Более того, его разум был заперт в себе, перекручен и завязан таким количеством узлов, что все его воспоминания превратились в бессмысленную мешанину. Все немногое, что он говорил, было сущей чепухой. Он не мог даже кое-как прокормиться. За ним надо было присматривать днем и ночью, потому что, будучи предоставлен самому себе, он бы непременно номер. Волшебница Келл попыталась с помощью своих снадобий возвратить этому человеку целостность разума и души.
Через несколько дней ей это удалось, и тогда его воспоминания начали складываться в историю столь ужасную, что Келл невольно пришлось задаться вопросом – а насколько эта история правдива? Однако многочисленные подробности заставили волшебницу поверить в ее достоверность. Дело в том, что хороший знахарь может навеять человеку фантазию, но такие фантазии неправдоподобны потому, что в них слишком мало деталей. Но в истории этого человека их было достаточно, и они не противоречили друг другу. Волшебница была вынуждена признать, что это правда. Вечером, когда в ясном бездонном небе ярко сияли звезды, Келл вышла из своей хижины, села рядом со мной и кое-что рассказала мне по секрету. Она пересказывала мне эту историю постепенно, каждый день понемногу. Таким образом, она разделила со мной то ужасное бремя, которое возложил на нее своей историей этот моряк.
Как я понял, моряк этот, Голгот, нанялся на корабль, идущий из королевства Саламант в королевство Лелар. Королевство Саламант – это остров, хорошо защищенный, но своеобразный и целиком зависящий от успешной торговли. Но отнюдь не желание поработать за деньги заставило Голгота пуститься в дальнее плавание. Нет, причина была куда более мрачной. В трактирной драке он убил человека, и единственным способом избежать смертной казни был контракт на десять лет службы в торговом флоте. Учитывая альтернативу, Голготу повезло. Это означало место для ночлега, надежду на будущее и постоянный источник средств к существованию. Голгот ухватился за этот шанс стать свободным, зарекся пить (ведь именно пьяный гнев толкнул его на убийство), тщательно исполнял свои обязанности и втайне вынашивал планы бегства в Лелар.
Плавание начиналось хорошо, благословляемое безоблачным небом и попутным ветром.
Закрапал дождь. Калилья высунул язык, чтобы слегка смочить его небесной влагой. Через минуту он продолжал:
– Но когда они достигли Лелара, дела сразу же пошли хуже.
– Это уже начинает смахивать на бабушкины сказки, – заметил Джейк и тоже высунул под дождь пересохший язык.
– Не относись я к тебе по-дружески – непременно откусил бы тебе голову, – добродушно проворчал Калилья.
– И заработал бы себе понос, старина.
Дракон нервно повертел головой, пару раз тяжко вздохнул, но продолжал:
– В первую же ночь старший помощник капитана напился пьяным и зарезал шкипера в ссоре из-за какой-то ерунды.
– И что в этом сверхъестественного? Среди моряков это обычное дело. Взять хоть того же Голгота.
Дождь пошел сильнее.
– А потом, – сказал Калилья, выдержав драматическую паузу, – в припасах завелись крысы.
– И?..
– Ты не понимаешь? – хмыкнул дракон. – Убийство и крысы. Убийство и крысы. Какие тебе еще нужны доказательства того, что должно было стрястись нечто зловещее и унизительное?
– В доках всегда полно крыс, и они проникают на каждый корабль. Это обычное дело.
– Хорошо, – глубокомысленно произнес дракон. – Тогда я продолжу рассказывать историю Голгота и посмотрю, решишь ли ты, что она заурядна.
