В приемной повисла тишина. Наконец дверь отворилась, и в помещение заглянул невысокий толстяк в безликом пиджаке: — Еле уболтал… Герман Петрович. Не хочет никто, — извинился он, впуская в комнату понятых.
Потертый, в серой нейлоновой куртке и серых от пыли стоптанных башмаках, мужчина осторожно шагнул через порог и замер. Следом вошла молодая женщина в коротком неожиданно легком для осенней погоды, ситцевом платье.
Она обвела взглядом обстановку, задержалась на присевшем у стола Андрее, улыбнулась непонятно чему, и встала у стены.
"Странно, — нахмурился Ильин. — Знакомое что-то…" Он попытался рассмотреть ее лицо, но женщина, словно специально, встала так, что оказалась в тени затрапезного мужичка.
— Приступим к изъятию. — Оживленно потер ладони следователь. Его помощники умело разобрались с ключами и приступили к большому, стоящему возле стойки референта сейфу.
Тяжелая дверь распахнулась беззвучно. Однако, вместо ожидаемого содержимого, из бронированной полости вспорхнуло легкое облачко темной пепельно-серой пыли.
— Чего это? — потеряв от удивления весь гонор, посунулся к хранилищу чужих секретов Герман Петрович. Медленно обозрел горку пепла и уставился на Андрея: — Что это?
— Это? — Ильин повернул голову. — Это, сударь, незнание языка и дилетантизм, — он ткнул пальцем в нанесенную на поверхность дверки красочную надпись: — Если бы вы знали немецкий, то могли прочитать предупреждение. Вскрытие сейфа производить только после отключения системы безопасности. А так содержимое его благополучно превратилось в труху. Без малейшей возможности восстановления информации. Такая вот обида.
— А почему вы не сказали…? — задал естественный, как ему показалось, вопрос следователь.
— Ага, "чтоб я своею рукой статью с пола поднял?" — дурашливым голосом процитировал Андрей. — Ну а если серьезно, для протокола, то…ваше вторжение настолько выбило меня из колеи, что я напрочь запамятовал о такой мелочи, как включенная охранка. Впрочем, хочу отметить, вами была нарушена статья уголовно-процессуального кодекса, согласно которой вы должны были предложить мне выдать содержимое добровольно. Не так ли?
Андрей поморщился и, с преувеличенной трагичностью в голосе, произнес крылатую фразу: — "Все, все, что нажито непосильным трудом, все прахом". Ирочка, где у нас нотариально заверенная опись? Сколько там было? Восемьсот тысяч в евро, акции Газпрома, еще на пару миллионов сертификатов Сбербанка. Кошмар… И с кого все эти доллары и фунты теперь взыскать? Хорошо, хоть понятые есть, — ему самому порядком надоело амикошонство; вспомнив о том, что возможно именно в этот момент превращаются в настоящую труху его акции, поскучнел: — «Косяк», ваше благородие. Ничего не попишешь, обгадились вы жидко, не при дамах будь сказано…
Следователь побагровел. Шмыгнул носом и вновь заглянул в сейф.
— Ну, ладно… — тяжело глянув на Андрея, пообещал он. — Теперь не обессудь. С «винтов» твоих мы все, что есть, скачаем. И даже чего сам не знаешь. На полную катушку наберем. Сидеть тебе…
— Бог в помощь, — ответно улыбнулся Ильин. — Как у нас на Руси говорят, не хвались на рать едучи, а хвались с рати скачущи, — произнесенная скороговоркой фраза звучала на редкость двусмысленно.
И словно в подтверждение его слов, дверь вновь отворилась. Вновь заглянул пузатый опер следственного комитета.
— Там это… — произнес он, блудливо кося взглядом. — Пошептаться бы…
— Хрен тут шептаться? — рявкнул, почуяв в голосе подчиненного тревогу, следователь. — Чего там?
— Винты сгорели, — виновато отозвался опер. — Мы даже раскрутить не успели. Дымком потянуло и все. Кирдык. До железа выгорели. Все сорок машин…
— Значит, вон оно что… — попытался сдержать удар Герман Петрович. — Все просчитал… Только я так скажу: — Не все.
Он дернул замок пижонской папочки и вынул приберегаемую до поры бумажку: — Пожалуйста, ознакомьтесь. Постановление о вашем взятии под стражу. Подписано прокурором. Все, как полагается.
Повертел документом перед носом Андрея и, словно опасаясь, что тот сумеет сотворить нечто и с последним козырем, скомандовал готовым к исполнению приказа сотрудникам: — Одеть браслеты.
— Собака лаяла… на дядю фраера, — негромко пропел Ильин, заводя руки за спину. Он, конечно, допускал такую возможность, но до последнего не верил, что все настолько серьезно: "Мало того, что пропало пять лет упорного труда, еще это… Закрыть подозреваемого по таким статьям — дело обоюдное, и теперь, чтобы не оказаться крайними, им кровь из носа потребуется добыть улики. И ведь, что характерно, добудут. Сам все расскажешь, только бы смягчить условия содержания", — что-что, а методику формирования доказательной базы Андрей знал не понаслышке.
Слушая, как следователь торопливо протоколирует формальности, задержанный еще раз попытался рассудить, правильно ли поступил, врубив систему самоликвидации.
Разработанная хитрой западной фирмой, она влетела в копеечку, однако, как показала практика, сработала на «отлично». Стоило Андрею произвести несложные манипуляции с пультом кондиционера, в корпус которого вставили дистанционку управления пиропатронами для жестких дисков, как сработали все сорок. Навсегда удалив информацию. Ну, а содержимое сейфа, в котором, к слову говоря, Ильин уже давно не хранил ничего важного, сжег просто из хулиганства. Поняв, что фирма обанкротилась, и терять ему практически нечего, решил хотя бы испортить обедню нахальному «оборотню», исполняющему заказ конкурентов.
Прошло уже более пяти лет с того памятного дня, когда разгневанный генерал добрым матерным словом погнал Андрея из рядов Краснознаменной милиции. И все, что произошло после, странный визит владельца элитного автомобиля, и контракт, результатом которого стала череда вовсе невероятных событий…, более похожий на сон… Все это уже почти стерлось из памяти.
Оказавшись после своего возвращения из иномирья на крыльце управления внутренних дел, Андрей решил для себя. Будь что будет, но он доведет дело, ставшее катализатором превращения его в правителя непонятного королевства до логического завершения. Потому использовал оставшиеся две недели на полную катушку. И сумел сделать невероятное. Собрать такие железные доказательства на безутешную вдову и ее покровителя, что никакие связи не смогли развалить это дело в суде. Итогом стал обвинительный приговор вдовушке, и частное определение для генерала, после которого тот спешно ушел в отставку и убыл для поправки здоровья на далекий берег, где, как назло, не действует юрисдикция российского права.
