Кесептон вспомнил еще, как завопила, упав на землю, Мариан Баксандер, когда ей принесли весть о гибели ее мужа. Таким уж было сражение, что легионы потеряли в нем обоих главнокомандующих и почти сорок процентов офицерского состава. Если это и можно было считать победой, то победой ценой кровавых жертв, и тем больше разгоралась ярость в сердцах людей, что все было покрыто мраком секретности. В большинстве своем люди не могли даже понять, во что их втянули, не могли представить себе, что за угрозу увидели колдуньи в сумасшедшей дали, если предотвращение неведомой беды потребовало такой кровавой жертвы.
Внизу под Сторожевой башней войска мерили широкий плац парадным шагом. Дойдя до края, они поворачивали по команде направо, полк за полком – каждый в сопровождении драконьего эскадрона, – и выстраивались в каре. На своем месте позади Восьмого полка стоял Стодевятый марнерийский. В его рядах зияли широкие бреши, но каждой унцией своих массивных тел драконы излучали гордость.
Перед их строем по-прежнему стоял командир эскадрона Уилиджер. В молодом человеке произошли громадные перемены. Что-то ушло из его глаз со времен последней битвы с Херутой на вулканическом острове Кости. Теперь он едва ронял несколько слов за день, и все чаще его находили уставившимся в пустое пространство. Поговаривали, что его рапорт об отставке встречен с сочувствием.
За ним стояли драконы и драконопасы. На правом фланге возвышался кожистоспинный Влок рядом со Свейном, потом – шелковисто-зеленая Альсебра с маленьким Джаком. Остальные места в первом ряду были пусты. Во втором ряду стояли Роквул с драконопасом Энди, за ним – старый Чектор с Моно и огромная туша Пурпурно-Зеленого с Кривой горы в сопровождении драконопаса Мануэля. Больше никого не было – погибли все, от Олая до большого медношкурого Финвея и Оксарда. Были потери и среди драконопасов: малыш Руз был обезглавлен на Тог Утбеке, Шутц был разорван там же на куски. И, конечно, пустовало место Базила Хвостолома из Куоша, который пропал без вести вместе со своим драконопасом после гибели Херуты в вулкане.
Легион был выстроен и готов к параду. Генерал Веган кивнул, пропели трубы, призывавшие легион к вниманию.
Наступила долгая минуты тишины. Королеве помогли взойти на трибуну, открывавшую взгляду войска. Там уже стояли несколько генералов, адмирал Кранкс и представители гражданской власти – Фи-айс, Высокая Ведьма, и Эвилра из храма.
На лицах у них застыли маски осуждения. Королева была пьяна. Она сильно пила последний год, и теперь любой стресс толкал ее к бутылке бренди. Стоящий рядом с Ее Величеством генерал Веган с трудом сдерживал негодование. Веган провел на фронтах Кенора большую часть своей службы.
– Вы не в курсе городских дел, – шепнул ему его друг майор Луг, возглавляющий Штаб легионов в Марнери.
– Вы правы, не в курсе, и из того, что могу видеть, не горю желанием в него входить.
Королева пошатнулась и изо всех сил постаралась встать прямо. За ее спиной стоял ее нынешний «приятель», смазливый офицерик из Талионской легкой кавалерии, расквартированной в Марнери. Когда Бесита начинала уж слишком сильно качаться, приятель приводил ее в устойчивое положение.
Дрожащим голосом королева Бесита зачитала указ об увековечении памяти павших. Когда она закончила, раздался выкрик:
– Королева – сука!
Новый голос подхватил:
– Хватит крови для ведьм!
В воздухе на долгую шокирующую секунду повисло напряжение. Ветер рванул вымпелы и флажки, но новых оскорблений не последовало. Многие оглядывались по сторонам, охваченные туманной бессмысленной яростью. Как ни ненавидели они то, во что превратилась королева, они не могли допустить, чтобы толпа марнерийцев унижала ее. Толпа зароптала. Бесита осталась безучастной. Она не услышала оскорбительных слов. Мысли ее были заняты лишь тем, как бы поскорее покончить с этим мрачным делом и убраться восвояси. Закончив чтение указа, она повернулась спиной к народу и скрылась бы в своем паланкине, если бы кавалерийский офицер не удержал ее за руку.
За всем этим с возрастающим ужасом наблюдала помощница Великой Ведьмы Лессис, официальная советница королевы Лагдален из Тарчо. С уходом Лессис от дел влияние Лагдален на королеву ослабло, ее роль при дворе стала незначительной. У королевы объявились новые советчики, гладкие молодые люди из Аубинаса и Арнейса, люди, толкующие о деньгах и выгодной для Марнери продаже зерна.
Таким образом, Лагдален стояла теперь не на государственной трибуне, а на трибуне, отведенной для знатных военных семей, к которым относился и клан Тарчо. Роль Лагдален в драматических придворных спектаклях теперь стала менее значимой. Сейчас молодая женщина была всего лишь юридическим консультантом короны в бесконечной тяжбе против Портеуса Глэйвса, зернового магната. Кроме того, она была матерью и смела надеяться на скорое появление еще одного ребенка. Муж ее, капитан Холлейн Кесептон, тоже был рядом, теперь он постоянно находился в городе, будучи причислен к Дипломатическому корпусу. Он побывал в Эйго вместе с Лагдален и вернулся живым, за что его жена безмерно благодарила судьбу, хотя сам Холлейн чувствовал какую-то смутную вину. Ведь он был отправлен с дипломатической миссией и избежал бойни при Тог Утбеке.
Лагдален же стала непосредственной участницей сражения на поле Разбитых Камней и не могла забыть того, чему была свидетельницей. Там было потеряно слишком многое, в том числе и уверенность в непобедимости армии Аргоната на поле боя – таким огромным было число погибших. Лагдален просто тихо радовалась, что Холлейн остался в живых. И когда ночами она просыпалась в холодном поту, снова увидев кошмары прошлого, его присутствие рядом успокаивало ее.
Самым тяжелым для Лагдален было видеть, что происходит с королевой, ведь последствия неправедного образа жизни царствующей особы слишком широки, порою непредсказуемы и касаются не только ее лично. Бесита запуталась, потеряла ориентиры в жизни. Она отказывалась работать, отказывалась выполнять свои королевские обязанности. А результатом ее упрямства стало то, что клан Бистигари привлек к себе опасное внимание. Короли и королевы Аргоната находились под непрерывным наблюдением колдуний. Королевское тщеславие, маниакальность, кровожадность, разрушительные наклонности – всему этому не позволяли заходить далеко и останавливали посредством яда или «несчастного случая». Если же Бесита умрет, трон Марнери перейдет к другой фамилии. А подобные события чреваты опасностью гражданской войны между кланами и провинциями.
Лагдален оставалось лишь желать, чтобы Лессис была еще с ними.
