Однако даже в грезах фрагменты реальности касались его сознания, а человеческие уста рождали новую песню. Она была подобна огненной руке, которая охватила Дух темноты и заставила его сущность содрогнуться. При этом песня, направляя его, оставляла единственный путь к бегству, вгоняя его глубже в сердце горы. От его крика пещеры и тоннели обрушивались, погребая под обломками камня десятки троллей.
Но крик затих, ушла боль, видения стали мирными, однако неудержимо Дух покидал объятия сна, влекомый в мир солнца, ветра и дождя, и его дыхание с новой силой окутало землю, леса и города, людей, эльфов и животных.
В вечернем лесу было очень спокойно. Не было слышно птиц и зверей. Последние лучи заходящего солнца пронизывали листву. Огромные, поросшие мхом деревья вздымались к небу, а кусты и папоротники образовывали под пологом непроходимые заросли. Затих и шум конного отряда, пробирающегося сквозь чащу, под кронами застыла тишина, возвращая Стену мысль о множестве опасностей, которые теперь угрожали его жизни.
Напрасно он тряс толстые железные прутья своей клетки. Естественно, они не поддавались. «В целом мои враги хорошо потрудились», — промелькнула у Стена мысль.
Клетка была узкой и неудобной и к тому же покачивалась при каждом движении, поэтому, даже когда он хотел сесть прямо и просунуть ноги между прутьями, легче не стало. Холодные прутья беспощадно врезались в голую кожу Стена. Расстояние между ними было слишком маленьким, чтобы можно было пролезть, но для пасти волка или лапы медведя и его было достаточно.
Воины марчега Цорпада тщательно проверили железную конструкцию. Под ударами молота тяжелый стержень вошел в крепление. Вынуть его без инструмента, а значит, открыть маленькую дверь было просто невозможно. Цепь, при помощи которой клетка была подвешена на сук, выглядела не менее надежно. Да и дерево было… правильное — старый крепкий дуб, ствол которого порос влажным мхом. Такое дерево проживет еще много сотен лет, а тело Стена уже давно истлеет в клетке. Свобода была всего в двух шагах, внизу, она манила в вечернем свете блестящей зеленью, однако для Стена эти два шага были равны бесконечности, и земля оставалась недостижимой.
Узник подумал о том, что Цорпад перенял обычай оставлять человека в этих мрачных лесах у народа Стена, влахаков, и осознал всю иронию своего безвыходного положения. Однако идея запирать врагов именно в металлических клетках целиком и полностью принадлежала масридам. Раньше преступника просто накрепко привязывали веревкой к дереву. В древние времена это было своего рода божьим судом, и совсем не много песен рассказывали о тех, кто благодаря удаче и сноровке смог избежать смерти и вернулся, чтобы отомстить обидчикам.
Стен горько рассмеялся. Новые хозяева страны из кожи вон лезли, чтобы боги выносили удобный масридам приговор. Или, вернее говоря, исключительно их масридский бог, ведь они не признавали старых духов земли и подавляли их культ везде, где только встречали.
Без посторонней помощи Стену никак не выбраться, а так глубоко в чаще на него, на живого, вряд ли наткнется какой-нибудь шальной путник. Простая рубашка, которую оставили ему, мало защищала от холода и ветра. Да еще сказывались недавние пытки, здорово подкосившие Стена. Ему легко было представить, как он выглядит со стороны, одетый лишь в грязную льняную рубашку, с зелеными и фиолетовыми синяками от побоев, прядями длинных немытых темных волос и лицом, искаженным от изнеможения, боли и недосыпания.
«Наверное, я уже сейчас похож на ходячего мертвеца», — подумал Стен и мрачно усмехнулся.
Оставалось лишь смириться с мыслью о смерти. Причем юному воину точно не грозила скорая смерть от жажды, так как воздух был очень влажным, в ближайшие дни наверняка будет много дождей. И если он не умрет с голоду, то его жизнь заберет нечто ужасное, подстерегающее путника в этом темном лесу.
Когда Стен спасался от сыщиков марчега масридов, он часто забирался в глухую чащу и поэтому уже достаточно знал о лесе. Конечно, большинство историй, которые рассказывают возле костра, были небылицами от первого до последнего слова, но за всеми этими россказнями скрывалась также и крупица правды. У здравомыслящего человека было полно веских оснований, чтобы избегать леса, и чем глубже кто-либо отваживался заходить под густые кроны, тем сильнее рисковал. В зарослях, куда совсем не пробивался свет, жили такие создания, с которыми лучше бы никогда и не встречаться. Волки и медведи, которые наводят такой страх на горожан и крестьян, казались по сравнению с ними совершенно безобидными. Звери и сами стараются избегать людей. А в самом сердце леса обитают создания намного худшие. И с наступлением ночи эти создания выбираются из своих нор в поисках добычи.
Остроухие винаи, беспощадные охотники, ради развлечения и просто из любви к убийствам могли нашпиговать стрелами и животное и человека. Они не прощали вторжений на свои территории. А еще проклятые зраикас, которые могли оборачиваться кем угодно и были непобедимы благодаря своим смертоносным когтям и клыкам. О других демонических созданиях Стен только слышал. Но в этих историях, рассказываемых шепотом, вполне могла быть частичка правды. И вероятно, уже очень скоро он познакомится со всей этой нечистью сам. Стен горько рассмеялся, когда подумал, насколько это знакомство будет коротким и неприятным.
Тем временем солнце полностью скрылось за горами, освещая лишь низко висящие облака на небе. Вместе с последним лучом растаяла последняя надежда Стена на спасение. Немногие рискнут отправиться в лес ночью, даже если будут точно знать, что Стен еще жив.
«Все-таки здесь немного уютнее, чем в подземелье Цорпада, — мрачно подумал Стен и попытался поудобнее устроиться в клетке, однако это оказалось невозможно из-за синяков, которые покрывали все его тело. — Может, сегодня я даже немного посплю, все-таки теперь его палачи больше меня не бьют».
Но о сне нельзя было и мечтать: Стен был сильно измучен допросами, а железная клетка была слишком неудобной. К тому же покоя ему не давали тревожные мысли о друзьях и опасностях, которые им угрожали.
С наступлением темноты до его ушей стало долетать все больше необычных звуков: крики животных, шелест… Краем глаза Стен замечал в лесу какие-то движения. Сгустившиеся сумерки преобразили лес: деревья напоминали высокие темные стелы, между ними царил непроглядный мрак, который мог скрывать всевозможные ужасы. Луну, показавшуюся было на небе, затянуло тучами. Теперь влахак мог видеть на расстоянии не более нескольких шагов, что делало ночной шум леса еще более зловещим. Но в конце концов Стена одолела усталость, и он погрузился в беспокойный сон, который, к сожалению, был прерван грозой.
