— О чем вы, месьор? — испуганно спросил Гутторм. — Я никогда не слышал о заколдованных медведях в наших лесах…
— Помолчи! — прикрикнул на него Бьергюльф. — Барон, скорее всего, прав. Ты же сам видел: этого не достать ничем — ни стрелой, ни копьем. Шкура словно из железа…
— Да еще из какого железа! — подхватил Амальрик. — Заметь: с расстояния, что били егеря, латы пробить можно. А тут три или четыре дротика попали, а ему хоть бы что…
— Непостижимо! — Бьергюльф никак не мог прийти в себя. — Что-то здесь явно нечисто…
До лагеря шли молча. Происшедшее заставило каждого задуматься о своем. Они не первый раз вместе охотились в богатых лесных угодьях герцогства Хельсингер, и немало медвежьих шкур и лосиных голов с ветвистыми рогами украшало стены замков добычливых охотников. А вот такая неудача выпала на их долю впервые.
Все трое были крепкими, мужественными и умелыми воинами и не раз одерживали верх в жарких схватках не только на охоте, но и в битвах против врагов о двух ногах. Сегодняшнее происшествие, когда один зверь вышел победителем против трех десятков охотников и целой своры натасканных собак, повергло людей в глубокое уныние. Никто не мог найти разумного объяснения случившемуся. Разве лишь то, что высказал барон Амальрик. Похоже, он был прав: без магии здесь не обошлось.
«Может, на самом деле, — размышлял про себя Гутторм, ведя коня на поводу по узкой дороге вслед за господами, — появление такого зверя должно что-то означать. Только что именно и для кого? Вот в чем вопрос…»
Он почесал бороду и усмехнулся своим мыслям. В этих затерянных в предгорной глуши землях Немедии, в герцогстве Хельсингер, происходило много необычного, что могло быть истолковано лишь присутствием потусторонних сил. Да если послушать стариков, то окажется, что почти в каждом роду случалось нечто таинственное, о чем вспоминали с крайней неохотой. Рано или поздно отголоски давних событий, возникнув из глубины веков, отзывались болью и невосполнимыми утратами для потомков, ведать не ведавших о прегрешениях своих предков и за что им кара сия. В заснеженных краях Хельсингера происходило немало темного и непонятного, а в каждом странном случае при желании можно было увидеть то или иное предзнаменование, посланное неведомыми силами.
Взять хотя бы неожиданную смерть герцога Гюннюльфа. Крепкий здоровый мужчина, еще и пяти десятков ему не было… Гутторм вспомнил, как почти два года назад, поздней весной, он провожал своего господина на охоту в эти же леса, что простирались от Блудова Болота до земель Пограничного Королевства. Сам он тогда был оставлен герцогом присмотреть за крестьянами одного из подвластных селений, которые восстанавливали свои постройки после опустошительного пожара.
Они расставались всего лишь на неделю, но больше никогда Гутторм не увидел своего господина, как, впрочем, и человек десять отправившейся вместе с ним челяди. Все сгинули без следа. Сколько ни искали, сколько ни прочесывали окрестные леса и болота, не нашли ничего — ни малейшего клочка ткани от одежд, ни оброненной стрелы, ни углей от костров. Как будто дюжина человек с конями и поклажей вознеслась на небо, не задев ни одной ветки старого замшелого леса.
Тайна? Еще какая!
Даже маги и колдуны окрестных селений не смогли ничего обнаружить по своим старым свиткам или чародейским предметам. Ничего! Кто знает, может быть, этот гигантский зверь связан темными силами с неупокоившимся духом пропавшего владельца замка и не зря именно его подняли в неурочный час? Все случившееся покрыто мраком так же, как зимой завалены снегом бескрайние лесные пространства, и не стоит ломать себе голову над тем, что уму человеческому неподвластно!
Гутторм поплотнее запахнул на себе теплый, подбитый мехом кафтан и уперся взглядом в нетронутый снег, обрамлявший белым валом утоптанную тропу. Снег уже немного потемнел, сугробы слегка осели под своей тяжестью.
«Скоро весна, — подумал старый управляющий Хельсингера, — и тогда вряд ли здесь проедешь верхом. Топи разверзнутся непролазные».
Он опять усмехнулся. Непролазные! Вот там, откуда он был родом, топи так топи! Еще больше болот, и леса более глухие. Забытая всеми глушь… Гутторм происходил из старого немедийского рода, чьи владения находились на рубежах с Бритунией и Пограничным Королевством, на самом севере дикого края. Вести из Нумалии, не говоря уж о Бельверусе, доходили туда через одну-две луны после того, как что-то происходило. В тех краях появление чудовищного медведя навеяло бы совсем другие мысли! Местные жители, в числе которых было много бритунцев, верили, что повелителем их лесов является бог Локис, принявший облик огромного медведя. Гугторму пришла на ум старинная легенда из далекого детства: о Хозяине Лесов, Неспящем Медведе, бродящем по лесам круглый год, и зимой и летом. Все живое вокруг подчиняется его воле, и ничто не ускользнет от всевидящего взора.
Гутторм содрогнулся, вспомнив гигантского зверя, его огромные лапы и морду, величиной с бочонок для вина, вздыбленную шерсть и ужасную оскаленную пасть с желтыми клыками. Нет, этот медведь не может быть Локисом, тот же никогда не спит! Эта мысль несколько успокоила старого управляющего, и он вновь вернулся к воспоминаниям об отчем доме. Давно он не был на родине, да и не ждет его там никто. Двоюродные братья, завладевшие баронством, вряд ли особенно обрадуются появлению кузена. Покинул родные края — значит, так было угодно богам, да и на наследство претендентов меньше. Хотя доля его была небольшой, совсем небольшой, все же вряд ли родственничкам придется по вкусу хоть чем-то поделиться с ним. Да он и думать об этом давным-давно перестал, что толку!
Гутторм вздохнул, бросил рассеянный взгляд на идущих впереди барона и Бьергюльфа и вновь вернулся к своим мыслям. Перед глазами чередой промелькнули события давних лет. Коринфия, Офир — достаточно пришлось наглотаться дорожной пыли, пока судьба не свела воина с бароном Амальриком. Гутторм женился на двоюродной сестре всесильного вельможи, и барон устроил ему место управляющего у герцога. Удачная женитьба, ничего не скажешь. Управляющий Хельсингера! Это много значило для скитальца и солдата, каким был Гутторм в те времена. И вот уже больше двадцати лет он живет в замке, верно служа сначала старому герцогу, потом его старшему сыну, а теперь вот младшему — Бьергюльфу, вступившему на престол совсем недавно.
От воспоминаний Гутторма отвлекли раздавшиеся скорбные вопли. Крестьяне высыпали встречать охотников, сняв шапки и кланяясь господам. Сразу же заголосили женщины, увидев, что на шедших за всадниками волокушах везут окровавленные тела изувеченных медведем мужчин из их деревни. Люди столпились вокруг саней. Мрачный Бьергюльф, не отвечая на приветствия подданных, спрыгнул с коня и прошел в большой добротный дом, где жил деревенский староста. Амальрик и Гутторм последовали за ним. В просторном зале с деревянным сводом, закопченном дымом факелов, наверное, столетиями освещавших помещение, господам подали пива. Усевшись на длинные дубовые скамьи, трое мужчин молча склонились над своими кружками.
