Но в одном лихолесские эльфы все же схожи с большинством своих сородичей — в отчужденности, испытываемой к прочим Свободным народам; только у таварвайт она частенько перерастает в недоверие, едва ли не граничащее с враждебностью. Да, в Лихолесье ведут торговлю с людьми из Дола, однако это странное действо скорее можно назвать обменом, стороны которого крайне редко видят друг друга, либо оставляя товары в специально отведенных местах, либо сплавляя их по реке. Пожалуй, за долгие века сосуществования единственным разом, когда таварвайт в открытую столкнулись с дольцами, стала Битва Пяти Воинств и предшествовавшая ей осада Одинокой Горы.
Нейенналь довелось участвовать в той битве, хотя название, данное ей во внешнем мире, охотница узнала лишь намного позже. Среди таварвайт сражение близ бывшего логова дракона получило название Охоты, которая, хоть и начиналась, как бессмысленный спор из‑за мертвого золота, все же оказалась доброй, потому что так много варгов за раз добывать им давно не доводилось. Нейенналь помнила гордость в глазах отца, когда она бросила на расстеленный перед ним плащ объемную связку из трех дюжин варжьих хвостов. Маэторану Уругдагнир редко позволял себе выказывать приязнь, даже общаясь с собственными детьми, однако тем вечером он обнял дочь за плечи и нарек ей эпэссэ Горделерон. А ночью, когда на поле битвы опустилась тьма, и в лагерях гномов и людей оплакивали павших, таварвайт пели о доблести воинов, вступивших в отряд Первого Короля, и слышали, как вплетаются в звуки напева голоса ушедших.
Когда, спустя два дня, Владыка Трандуил принял решение возвращаться в Таур э–Ндаэделос, Нейенналь обратилась к отцу с просьбой позволить ей выбрать собственный путь.
— Где ты желаешь охотиться? — просто спросил Маэторану.
— Хочу взглянуть, хороши ли угодья по ту сторону гор.
Маэторану обратил взгляд на северо–запад, и его серебристо–серые глаза, казалось, стали вовсе прозрачными. С вершины холма, на котором стояли отец и дочь, не было видно даже гряды Мглистых гор, однако Нейенналь знала, что сейчас отец видит гораздо дальше и в пространстве, и во времени. Ей самой такой зоркости, увы, не досталось.
— Охота будет доброй, — наконец, сказал Маэторану. — Но будет и смерть. Среди таварвайт хватает достойных воителей, а ты выберешь вереск и курган в руинах над северным озером, камней которого никогда не сможешь согреть. Я бы запретил тебе уходить, только ты все равно не послушаешь запрета. Серый Странник умеет зажигать огонь в сердцах тех, кто решится его слушать.
Нейенналь склонила голову. Она ничего не говорила отцу про встреченного в лагере старого мага и про его рассказы о дальних землях, однако, похоже, Маэторану все узнал и сам.
— Так ты позволишь?
Маэторану крепко сжал ее руку и тотчас отступил на шаг, вновь принимая отстраненный вид.
— Да, — коротко сказал он. — Удачной охоты на прямой тропе.
— Я скоро вернусь.
— Не скоро. Но когда ты в следующий раз вступишь на землю Таур э–Ндаэделос, я буду вправе гордиться своей дочерью. Полагаю, ты уйдешь сейчас?
— Да.
— Можешь взять моего коня. Он выносливее.
— Благодарю, отец.
Так начала свой путь по Эндорэ Нейенналь Горделерон. Предсказание отца оказалось верным — ее странствия растянулись на долгие десятилетия. За время пути эльфийке довелось видеть многое — она видела, как сгущаются тени, привлекая таких существ, о которых прежде не доводилось слышать даже таварвайт, привыкшим к соседству с тьмой. Она видела места, о которых прежде слышала только в легендах, а так же те, о которых прежде не слышала вообще. Она встречала иных квенди, и еще она встречала очень много людей. К последнему привыкнуть оказалось тяжелее всего, однако даже таварвайт способны учиться, и Нейенналь постепенно училась видеть в атани не возможных врагов, а возможных союзников, ну или, во всяком случае, существ, сходных с квенди по образу мыслей и поступкам. Уроки давались нелегко, и, скорее всего, любопытство, которое подвигло охотницу покинуть родные леса, было бы удовлетворено гораздо раньше, однако каждый раз, когда ей казалось, что наступает пора возвращаться, случалось что‑то, что заставляло ее отложить принятие решения. Поначалу это были, казалось бы, совершенно случайные встречи с Митрандиром, беседы с которым вновь возвращали ей уверенность в правильности сделанного выбора, потом — охотничий азарт, потом — понимание того, что и атани частенько требуется помощь. Таким образом, благодаря ли череде случайностей или из‑за вмешательства неких высших сил, в начале лета 3018 года Третьей Эпохи Нейенналь все еще странствовала по Эриадору.
То лето, как и предшествовавшая ему весна, выдались особенно странными. Даже в самые ясные дни солнце казалось затененным призрачной серой дымкой, знакомой Нейенналь по Таур э–Ндаэделос, но никогда прежде не виденной ею так далеко на западе. Непривычные к соседству с тьмой звери и птицы либо бежали прочь, либо проявляли несвойственную им прежде злобу. Растения поражала черная гниль. Атани чувствовали неладное, но не могли понять причин, впрочем, Нейенналь этих причин тоже не знала. Тьма шла не от Дол Гулдура, да у того зла, что обитало в нем, и не хватило бы сил распространить порчу на столь огромное расстояние. Не означало ли это, что за горной цепью, расположенной на юго–востоке, вновь начинало пробуждаться зло более древнее, нежели то, что ныне скрывал Дол Гулдур?
В таком вот состоянии смятения и готовности отправиться на восток для выяснения причин происходящего Нейенналь и повстречала в очередной раз Митрандира. Встреча произошла в развалинах Южной заставы, через которые проходила ныне почти заброшенная дорога, ведущая из Бри через Минхириат и Энедвайт в дальние южные земли. О приближении странника охотница узнала задолго до того, как он показался на разбитой дороге, ведущей к полуразрушенным воротам заставы. Будь это кто‑то другой, она не стала бы покидать свое удачно выбранное укрытие, однако, узнав во всаднике, давшем роздых коню на поросшем бурьяном дворе, старого мага, Нейенналь, не раздумывая, поднялась в полный рост и окликнула его. Митрандир ничуть не изменился за семь с лишним десятков лет, прошедших с момента их знакомства. Для атани это было бы более чем странно, однако охотница уже знала, что маг не принадлежит к роду людей, хотя и весьма похож на них. Серый Странник был из тех, кто пришел до того, как появились атани, и даже до появления квенди, хотя сейчас он куда больше походил на старого, усталого и встревоженного человека. Впрочем, при виде охотницы его лицо несколько прояснилось.
