Рафиз давал ученику почти случайные уроки колдовства, больше времени уделяя древним языкам. Однако Аль-Хазрад не забывал даже мимоходом оброненное слово. Еще больше сведений дарили книги, переписываемые помощником хранителя по приказу своего начальника. В одном манускрипте с оторванным началом Аль-Хазрад нашел упоминание об Абуль-Гол, таинственном месте в пустыне, где вопрошающему якобы может явиться Отец Ужаса и подарить небывалое могущество. Движимый наивной исполнительностью, Хазрад отнес книгу Рафизу, который, казалось, не обратил на нее внимания.
Всю ночь младший хранитель проворочался на каменном ложе в своей келье, вспоминая текст древнего манускрипта, запечатлевшего великие знания иной, более высокой цивилизации. Там рассказывалось, как вызвать Хозяина Луны, говорить с ним и даже получить от него знак власти, обеспечивавший могущество здесь, на земле. Утром Аль-Хазрад неслышно поднялся в комнату учителя, убил заснувшего над рукописью хранителя ударом каменного ножа в висок, украл книгу и бежал из Беназара.
Больше месяца он скитался по пустыне в поисках Абуль-Гола. Солнце обжигало путника, жажда сводила с ума, но он сумел не только найти мертвый город, но и похитить со стоянки кочевников женщину-джаберку, труп которой должен был стать подношением Отцу Ужаса.
Три часа Аль-Хазрад священным ножом-анкхом резал мертвое тело — таково было требование обряда. Затем разбросал куски мяса вокруг большого камня. Если Хозяин Луны отвергал вопрошающего, тот умирал. Он сам подготавливал свою гибель, выполняя ритуал. Джаберы гнались за похитителем до развалин. Теперь они где-то прятались, упорно поджидая Аль-Хазрада. Куски человеческого мяса привлекли внимание песчаных гиен, обрадовавшихся легкой добыче. «Они за одну минуту прикончат меня, если обряд провалится», — думал Аль-Хазрад. Новоявленный колдун без конца обводил кровью начертанные на песке буквы магического алфавита, до поры до времени не пускавшие гиен в круг. Куча человеческих костей сохла на другом конце каменного монолита.
Прищурившись, Аль-Хазрад посмотрел на солнце. Скоро полдень — время, когда ритуал должен начаться. Маг осторожно перенес кости в центр кровавого круга и произнес заклинание огня. Пламя взвилось к небу. Бывший помощник хранителя рукописей присел у костра и начал медленно, нараспев повторять заклинания из манускрипта.
Ответ пришел почти сразу, как только смолкло последнее слово. Глухой рокот послышался из глубины земли, и Аль-Хазрад понял, что почва гудит в ответ на раскаты, сотрясающие небо. Каменный монолит закачался. Мага бросило на песок, лицом в костер. От боли он закричал, но не услышал своего голоса. Перевернувшись на спину, Аль-Хазрад разлепил обожженные веки и увидел луну. Черную Луну на дневном небе.
Оно вздрагивала и кривилась в венце из змей. «Мертвая голова! Мертвая голова!» — пронеслось в потухающем сознании мага. Яркая вспышка света ослепила его, и он потерял сознание.
Когда бывший хранитель смог разлепить глаза, кошмарный водоворот исчез, а в небе над его головой сверкали знакомые созвездия. Тихая ночь стояла над пустыней. Аль-Хазрад приподнялся на локтях и тут же замер. На другом конце монолита спокойно сидел человек. Тьма скрывала его лицо. Хорошо видно было только ослепительно-белое облачение. Незнакомец провел рукой в воздухе, и разбросанные обгорелые кости сложились в маленький костер, сразу же вспыхнувший ровным пламенем без запаха и дыма.
Огонь осветил сидящего. У него были тонкие черты лица и абсолютно черная кожа.
— Я вижу, ты меня узнал, — улыбнулся гость. — Ты самый глупый вопрошающий из всех, кого мне приходилось видеть, и… самый смелый.
— Ты и есть Отец Ужаса? — простонал Аль-Хазрад. — Хозяин Луны?
— Как ты догадлив! — гость зашелся тихим, как звон погребальных колокольчиков, смехом. — Я — Тот, чей лик на Обратной Стороне Луны.
В манускриптах, которые Аль-Хазрад с трудом разобрал в библиотеке Беназара, так именовали одного из древнейших демонов хаоса, правивших вселенной еще до того, как в ней был установлен божественный порядок. «Старые боги» рвались обратно…
— У тебя хорошая память, — прервал гость размышления мага, — это так. Вы, люди, пытаетесь приспособить богов под свои нужды и всегда пугаетесь, встречаясь с их истинным ликом. Ты, я вижу, не из пугливых.
— Я… — Аль-Хазрад не мог выдавить из себя ни единого слова. Горло мага пересохло. Он во все глаза смотрел на собеседника.
— Я люблю следить за отдельными людьми. Это забавно, — тонкие губы черного бога искривила высокомерная улыбка. — Ты можешь служить мне, если пожелаешь, — сказал он, — а можешь убираться за пределы города к джаберам и гиенам.
Аль-Хазрад отчаянно замотал головой.
— Я так и думал, — кивнул Отец Ужаса. — Ты поможешь открыть Врата для моих слуг. Раз в тысячу лет случается поворот вселенной. Из миллионов смертных есть только один, кто может определить, каким будет следующий круг времени, и какие боги станут править в нем. Найди и убери его с моей дороги, — спокойное лицо Хозяина Луны передернула гримаса ненависти, — и я подарю тебе все, что останется от этого мира!
— Почему ты сам не уничтожишь его? — с опаской спросил Аль-Хазрад.
Минута, которую длилась пауза, показалась человеку го-Дом. Он съежился под тяжелым взглядом гостя.
— Есть великие, нерушимые законы, — наконец сказал тот. — Борясь со смертным, я могу действовать только через смертного. Но… — Отец Ужаса помедлил, чему-то усмехаясь, — если следующий круг времени будет принадлежать мне, я смету все законы и не буду устанавливать новых!
Он поднял руку, и из середины его ладони ударило черное пламя. Оно полоснуло Аль-Хазрада по запястью, и маг с ужасом увидел на нем татуировку саламандры, кусающей себя за хвост.
— Да, — Хозяин Луны кивнул, — ты теперь «могильщик», как и многие до тебя. Саламандра, остающаяся живой в огне, — моя печать. Я ставлю ее на руку в знак того, что адское пламя не коснется моих слуг. Можешь не бояться и костра земного — огонь одинаков как на том, так и на этом свете. — Отец Ужаса снова поднял руку. — Ступай в Харазим, Город Песка. Его повелительница носит титул Супруги Бога. Она покажет тебе лицо того, кто может помешать новому повороту вселенной.
Когда Аль-Хазрад снова пришел в себя, над ним по-прежнему светило солнце. Бывший хранитель рукописей вернулся в тот же миг, в который и начал свое «вопрошание». Только отсутствие костей жертвы подтверждало, что ритуал совершен.
Маг с трудом поднес руку к глазам и сдавленно застонал. Огненная саламандра прожгла его тело до кости. Аль-Хазрад осторожно ощупал свое лицо, страшные ожоги исчезли, как будто их никогда не было. Хозяин Луны говорил правду: огонь отступал перед его печатью.
