— Я… это… — опять невпопад начала Диази, Дурман хмыкнул.
— Любым знаниям свое время и свое место, иначе они будут либо бесполезны, либо даже вредны. Я бы хотел попросить тебя впредь не брать книги без спросу, а читать только то, что скажу тебе я.
Диази часто-часто закивала, да так, что локон тёмно-синих волос выбился у неё из туго заплетенной косы, и начал щекотать нос и закрывать обзор правому глазу.
— Как жаль, что в тебе нет дара, — внезапно тяжело вздохнул старый фей, от чего на лице его прибавилось морщин. — Сказать по правде, я давно уже слежу за вашей необычной четвёркой.
Диази вздрогнула, а в широко распахнутых глазах её отразился страх.
— Нет-нет, не пугайся, — поспешил успокоить её провидец. — Я просто хотел проследить за тем, чтобы больше никто не осмелился обижать вашего юного друга. Уж слишком необычен у него дар для здешних мест.
— Так вы ему верите? — радостно закричала Диази, потом ойкнула, покраснела и опустила глаза.
— Конечно, — добродушно засмеялся провидец. — Этим даром обладают все Эры и Райнды. Но феи пока слишком молоды и суетливы для того, чтобы обрести дар, направленный на созидание.
— Это правда? — дрожащим голосом, удивлённая своей смелостью, спросила юная фея. — То, что было написано в той книге?
— Кто знает? — улыбнулся провидец Дурман. — Но, как известно, любые легенды основаны на правде. И именно поиском правды занимаются пытливые умы в свободное от поддержания равновесия время. Если хочешь, я научу тебя читать между строк, проникая в суть вещей.
От этих слов маленькое сердечко Диази забилось радостно и часто, предвкушая появление в её жизни новых знаний.
* * *
Каракал не любил охоту. Его натуре было неприятно насилие, и этим он сильно отличался от своих собратьев, утверждающих, что лишь сила позволяет живым существам диктовать свои законы. Но Каракал верил, что силу надо прикладывать лишь там, где необходимо. А в местах, где и так не слишком много дичи, стоит её беречь для следующих поколений детёнышей. Но, всегда внутренне преуменьшал свою силу, слабо осознавая, что давно уже сравнялся в ней со своим отцом, одним из лидеров их небольшого поселения, Каракал редко решался высказывать свои размышления вслух.
И всё же, кушать всё равно было необходимо, так же, как и добывать еду младшеньким. Тут уж юный Каракал предпочитал наступать на горло свойственной большинству из племени кошачьих брезгливости к воде, отправляясь ловить рыбу в подземной речке. Зато добыча здесь не переводилась, была сладкая и упитанная. Вдобавок ко всему, своими действиями старший сын довольно сильно поднимал престиж своего клана. Наверное, именно поэтому его еще не изгнали, мирясь с причудами.
Когда Каракал в очередной раз вылез из воды и отряхнулся, на берегу широкой, подземной реки возвышалась довольно внушительная горка свежепойманной рыбы. С удовольствием съев одну из них, он растянулся на каменном полу пещеры, давая отдых натруженным лапам, вслушиваясь в умиротворённое журчание воды.
Перевернувшись на спину, юный Каракал стал любоваться сводом пещеры, сплошь усыпанным яркими самоцветами, что слабо светились в темноте, создавая насыщенный сумрак, вместо непроглядной тьмы. Сами же самоцветы напоминали звёзды. Юноша никогда не видел звёзд, но о них ему рассказывал его прадед, Овл. Он был очень странным, но таким же мудрым. А его истории поражали воображение. В те дни маленькому Каракалу до боли в сердце хотелось оказаться в тех загадочных, сказочных местах, про которые говорил старейшина. Но высокий пост не позволил старику Овлу передать все необходимые знания внуку. Он погиб в пещере Свершений, не рассчитав свои силы.
Внезапно над Каракалом нависла упитанная морда его брата, Армадилла. Юноша недовольно рыкнул, но брат проигнорировал его недовольство, только повёл лиловым пушистым ухом с кисточкой на конце.
— Пора, — немногословно сказал Армадилл и внутри у Каракала всё похолодело. Настал его черёд ступить под своды пещеры Свершений, чтобы показать свою силу и занять полагающееся ему место в иерархии.
Всю дорогу до родной пещеры Каракал прошел на негнущихся лапах, повесив голову. Со всех сторон ему ободряюще подмигивали драгоценные камни, словно крохотные, живые существа. Но юный Каракал всё глубже утопал в растущем чувстве страха и обречённости. Он не верил в свою силу. Он не понимал необходимости проведения ритуала, в его глазах тот выглядел варварским и никому ненужным.
Настроение Каракала абсолютно не поддержал отец, который тоже должен был сегодня сражаться, отстаивая место главы клана. Увидев юношу, он сразу поднялся и подошел к нему вплотную, посмотрев сыну в глаза.
— Я горжусь тобой. Ты стал совсем взрослым.
Каракал проглотил предательский комок в горле и посмотрел на маму. Та ободряюще ощерилась. Вскоре к нему подбежала маленькая сестрёнка Фелис и потёрлась своей миниатюрной мордашкой о его левую переднюю лапу, потешно мяукнув. Вот тогда-то ледок в душе у Каракала и тронулся. Он лизнул малышку в пушистый затылок, вспоминая, что у него есть та, за кого стоит сразиться. Если бы не Фелис, он уже давно отправился на поиски того сказочного, полного загадок мира, о котором ему рассказывал старик Овл. И его не остановила бы даже возможность умереть по пути, заблудившись в бесконечном переплетении подземных туннелей.
* * *
— Интересно, если в него шишкой бросить — поможет? — полюбопытствовал Ирис.
Камомила фыркнула, тряхнув гривой пышных, огненного цвета волос, выразив тем самым сомнение в этом. Диази же не стала отвлекаться от поедания огромного, сочного, спелого яблока. — Если будешь и дальше есть в таких количествах, то рано или поздно хряпнешься о земь, потому что крылья перестанут держать твой вес.
Диази подавилась от негодования, оплевав яблочным пюре всё лицо Ириса. Его ироничная улыбка тут же увяла.
— Эй! — возмущённо закричал фей, под аккомпанемент весёлого смеха Камы. С выражением высочайшей брезгливости, Ирис провёл ладонью по лицу, убирая последствия негодования Диази. — Ты такая неуклюжая, — бросил он ей, после чего гордо спорхнул с ветки каштана и полетел к Бэллу.
Старательно подавляя раздражение, Ирис несколько раз глубоко вдохнул, после чего приземлился на огромном листе лопуха. Прямо в центре этого зелёного гиганта, скрестив на груди руки и полуприкрыв глаза, сидел Бэлл. Всегда спокойный, всегда немного мрачный, предпочитающий практичную одежду тёмных оттенков, юный фей был полностью расслаблен. Тихий ветерок дразнил его чёрные, отливающие на солнце фиолетовым цветом волосы. Бэлл выглядел совершенно умиротворенно, только левое крыло изредка нервно подрагивало.
