– Зато теперь, – усмехнулся рыцарь, – ты сможешь рассказывать завсегдатаям всех пивных Империи, как помог благородному сэру Мениджеру одолеть ползучую тварь.
– А разве она ползучая? Вон ногов сколько.
– Не ногов, а ног, – поправил оруженосца рыцарь. – Эх ты, деревенщина.
Акулинио нахмурился и обиженно засопел.
– Ладно, дружище, – Мениджер похлопал оруженосца по плечу. – Спасибо тебе.* * *
До Зеленой Лилии добирались пешком, благо идти оставалось всего ничего. Жеребец оруженосца, напуганный гигантским пауком, исчез без следа, а искать его в наступивших сумерках по всему лесу охоты не было.
– Мы теперь герои?
Акулинио сиял от гордости, не забывая, впрочем, иногда горестно вздыхать и почесывать выскочившую на голове шишку.
– Я вот все думаю, откуда эта тварюга здесь взялась? – задумчиво произнес сэр Мениджер, проигнорировав вопрос оруженосца. – Под самым боком у границы Империи?
Акулинио обогнал рыцаря и заглянул ему в лицо.
– Я же говорил, что ангел вернется падший! И отравленная почва породит тварей и демонов.
– Ангел, говоришь? – Рыцарь нахмурился. – Не поминай Бетрезена всуе.
* * *
Староста встретил гостей на крыльце дома. Большая, добротная изба, сложенная из бруса, основательно выделялась на фоне хлипких деревенских хибарок.
– Что рот раскрыл? – бросил сэр Мениджер.
Он бесцеремонно отодвинул плечом старосту и вошел в дом. Акулинио семенил следом.
– Так ведь. Страсти-то какие, – защебетал староста, входя в дом вслед за гостями.
– Воду нагрей. Нам помыться надо, – устало бросил рыцарь и уселся на деревянную лавку.
– Сейчас, господин. – Староста заметался по дому.
– Да, и горницу потом освободи, – добавил Мениджер, прислушиваясь, как староста гремит ковшом, наливая в кадку заранее подогретую воду.
В доме приятно пахло деревом и смолой; как ни странно, запах этот никогда не выветривался. Сейчас к нему примешивался аромат наваристых щей, дымящихся в глиняном горшке на печи. Мениджер любил здесь бывать. Тепло, простенько и уютно, не то что в холодных, каменных стенах опостылевшего замка.
– Пожалуйте, господин, – староста заискивающе глядел на рыцаря. – Все готово.
Он жестом пригласил Мениджера пройти в соседнюю комнату, где располагалась купальня.
* * *
Пока рыцарь приводил себя в порядок, смывая с тела пот и грязь, оставшиеся после недавней битвы, Акулинио, бесцеремонно усевшийся за стол, с удовольствием набивал урчавший желудок. Староста примостился рядом и, разинув рот, слушал рассказ оруженосца.
– И тут я как засадил болтом в глаз чудищу! Оно брык – и на землю! А сзади еще дракон подкрадывается, с виду ни дать ни взять сам Дорагон…
Рассказ оруженосца прервал заливистый смех старосты.
– Ну, ты даешь, – старик утирал слезы. – Дорагон! Да в наших краях даже про Гаркенаша и Нидхегга никто не слыхивал.
– Ну, – слегка смутился оруженосец. – Я не разглядел толком. Эта тварь, как меня увидела, так опрометью в лес и кинулась, ее даже мой господин увидеть не успел.
– Болтун! – подытожил разговор староста.
Кряхтя, он поднялся с места и направился к печке. Засунув руку в промежуток между каменной кладкой печи и бревенчатой стеной, староста выудил оттуда большую стеклянную бутыль с мутной жидкостью. Торжественно водрузил ее на стол.
– Давай! За твои бои с ветряными мельницами.
– С чем? – подозрительно покосился на старосту оруженосец.
– С чем, с чем… Легенда такая есть, как в древние смутные времена, еще до низвержения Бетрезена, не к ночи будь он помянут, чудак один жил. Вроде как даже благородного сословия. Так тоже мельницы с драконами перепутал.
Акулинио нахмурился. Выпил. Закусил куском горячего хлеба.
– Но паука-то я все-таки убил! – наконец выпалил он.
– Помог убить, – раздался негромкий голос.
В дверях стоял сэр Мениджер.
– Помог, – сглотнул Акулинио и, опустив глаза, с удвоенной энергией принялся за щи.
Староста поднялся навстречу рыцарю. На его губах вновь заиграла заискивающая улыбка, но испуганно раскрытые глаза да выступившие на лбу бисеринки пота выдавали напряжение.
– Девушек приводить?
Сэр Мениджер подошел к столу, налил себе из бутыли полную кружку, одним махом опрокинул ее в рот.
– Не девушек! Одну! Зимиральду!
Староста замялся. Покосившись на притихшего оруженосца, он, наконец, осмелился поднять глаза на рыцаря:
– Ее нет.
– Как нет? – В голосе Мениджера зазвенел металл.
– Пропала. – Староста затрясся. – С утра приезжали имперские ассасины, уехали на поиски в Дальнюю пустошь. А к вечеру вернулись. Говорят, что у нас тут не разбойники шалят, а секта отступников действует.
– Каких отступников? – Металл в голосе рыцаря истончился до толщины туго натянутой тетивы.
– Культа Бетрезена! – выдохнул староста и прикрыл ладонью глаза. – Ассасины за инквизицией поехали. Говорят, не наше это дело. Пусть святые отцы сами разбираются.
– А Зимиральда здесь при чем? – рявкнул рыцарь.
– Так она вроде как с ними. С отступниками, – пролепетал староста и опустился на пол.* * *
К Дальней пустоши бежали в темноте. Сэр Мениджер, сжимая в руке меч, несся вперед, не разбирая дороги; за ним чуть медленнее бежал Акулинио, периодически спотыкавшийся о камни и корни деревьев. До пустоши было не так уж и далеко. Предстояло всего лишь миновать небольшой лесок, за которым и открывалась Дальняя пустошь, образовавшаяся после пожарища. Столь давнего, что уже успела местами порасти вересковым кустарником. Но в темени ночи преодолеть это расстояние было не просто. Ветви деревьев хлестали по лицу, корневища то и дело цепляли за ноги, назойливый гнус лез в глаза. Наконец лес закончился, и сэр Мениджер с оруженосцем выбежали на окраину поляны. Акулинио задыхался; после такой пробежки по пересеченной местности он с трудом держался на ногах, в то время как рыцарю, казалось, все было нипочем.
Впереди показался большой костер. Отблески огня освещали стоявших вокруг него людей. Сэр Мениджер с оруженосцем под покровом темноты подходили все ближе. Пятеро крестьян-отступников, ярко освещенных пламенем, что-то бормотали и, проклиная Отца Небесного, воздевали руки к небу. Одетые в ярко-красные балахоны, они временами сами напоминали живые языки пламени. Возле огня стояла обнаженная Зимиральда. В руках она держала длинный изогнутый нож. Сэр Мениджер, обвороженный красотой простолюдинки, не мог отвести от нее глаз.
– «Врата Преисподней открыты для каждого человека, – нараспев произносила она текст дьявольской молитвы. – Принеси жертву Падшему ангелу: сожги прошлое, пусть оно улетит с пеплом, возненавидь Всевышнего».