Да, Долорес уже известно, что страх - это наркотик, и сейчас он скажет ей об этом снова. Чейз уверен, что она заставила себя бояться - чтобы подчиняться, не испытывая унижения. А в чём уверена она сама, Долорес не знает. Ни в чём.
"Не работали вы в баре, мистер, - с сарказмом думает она. - И вас не хватали за задницу перебравшие клиенты".
- Вас всегда звали Долорес? - вдруг спрашивает он. - Немного непривычно в сочетании с ирландской фамилией.
- Нет, - снова растерявшись, мямлит она. - Это второе имя... Мама придумала...
- Но вы были не против того, чтобы забыть о первом имени? Ведь Долорес и тот человек, что был до того, как появилась Долорес - это две разные личности.
- Нет, - тупо отвечает она, не понимая, причём тут то, как её зовут, или звали. - Была не против.
- Видите, - Чейз делает очередной вывод. - Вы согласились с тем, чтобы казаться кем-то другим, пусть и не совсем по своей воле.
Она молчит, переваривая сказанное. Эти умозаключения так туманны...
- Не говоря уже о том, что под Нью-Кастлом, да и во всей Британской Империи нет поместья с названием Близзард-Холл, - очень не хочется её разочаровывать, но приходится. Что поделать, люди склонны уходить в мир иллюзий. - Поговорим об этом в следующий раз?
- Пожалуй, - неохотно соглашается Долорес.
- В среду? Скажем, в пять вечера? - он называет первое попавшееся время, делая вид, что сверяется с органайзером. Больше она не придёт. Не тот случай. Точнее, не те деньги.
- Хорошо, - едва выговаривает Долорес и берёт с кушетки свою сумку.
Конечно, не придёт.
Есть ещё минимум пара способов потратить ту же сумму с куда большим толком.
Долорес долго голосует на шоссе, ведущем от Нью-Кастла на север. Если ей не изменяет память, именно по нему они со Сьюзен ехали на облезлом грузовичке старика-шотландца. Шоссе как шоссе - но тогда это была дорога обратно. Дорога, которой, по сути, не существовало.
Её рука успевает устать, когда, наконец, останавливается длинная фура и вот уже совсем скоро Долорес видит покосившийся столб с указателем "Нью-Кастл. 20 миль".
- Вот здесь, здесь, стойте! - она выскакивает из высокой кабины, как ошпаренная, едва не забыв сумку.
- До свидания! - Долорес всё-таки догадывается обернуться и помахать рукой усатому дальнобойщику.
Тот качает головой, но нажимает на газ. Странная девчонка: бледная, глаза блестят. Не больно-то правильно оставлять её посередь полей; ни деревни рядом, ни заправки. Однако время - деньги: он включает радио и вжимает педаль газа в пол.
Долорес идёт по лесу. Ориентируясь по солнцу, которое было тогда совсем другим, по деревьям, тогда облетевшим и засыпанным снегом. Идёт просто в ту самую сторону, не ориентируясь никак. Точнее, идёт - это сильно сказано.
Долорес бредёт по лесу, запинаясь на каждой кочке. Наконец, не выдерживает, садится на траву и достаёт пачку сигарет. Когда-то давно и где-то не здесь она не курила - как будущий медик. Но это не в счёт. Долорес не двинется дальше, пока не выкурит одну... две... или сколько там сигарет. Зачем она это делает? И что она делает вообще? Сидит Бог знает где, посреди леса, смотрит, как муравей ползёт по ноге и как солнечный луч светит сквозь листву... Было? Не было? Было что? Луч солнца вдруг падает на куст, и Долорес видит, что это ежевика. Ведь она любит ежевику, Создатель, так любит ежевику и варенье из ежевики - тем более что двадцать девятое сентября ещё только впереди. Долорес знает, что в этот день низвергнутый дьявол грохнулся прямиком на ежевичный куст, и с тех пор со зла плюёт на ягоды именно в день Святого Михаила. Но до него ещё далеко, стоит середина лета. Почему бы не собрать ежевики, раз уж она всё равно здесь, - думает Долорес. Так. Стоп. Она всё равно здесь. Где - здесь? Здесь, рядом с местом, где существует выражение "Создатель" и, кажется, существует много что ещё. А ежевика...
А ежевика, и муравей, и всё прочее - это те штуки, что будут водить её кругами и так и не дадут приблизиться к поместью. Опека владетеля.
"Ну уж нет, дудки!" - думает Долорес, решительно стряхивает ягоды в траву и идёт дальше.
Дальше хуже. Дальше есть сетчатый забор, украшенный табличкой "Не пересекать. Частное владение" - и страх, страх, страх. Страх, переходящий в панический ужас. "Радуйся, Мария, благодати полная, Господь с тобою..." - она читает молитву, но на середине сбивается, хотя молитва совсем простенькая - и начинает заново, раз за разом.
Долорес не обращает внимания на кошмарные видения, она до жути боится увидеть дом. Боится - и одновременно хочет, словно её тянет туда магнитом. Хочет убедиться, что с её головой всё в порядке, что права она, а не доктор Чейз и не куча других докторов, которые непременно ожидают её в будущем, если так или иначе не положить этому конец.
Если там окажется дом, Долорес побежит прочь, что было силы.
Или нет.
Не побежит.
Недаром говорят, что люди, побывавшие в Волшебной Стране, всю жизнь хотят вернуться туда снова.
Да вот только до неё внезапно доходит, что "Волшебная Страна" совсем не означает "чудесная и замечательная". Как раз напротив. Просто очарованный замок не отпускает хоть раз попавших в его ловушку...
Она продвигается всё глубже и глубже в лес. Наконец, впереди начинает светлеть, а потом из-за деревьев показывается кованая ограда, за которой виднеются заросшие развалины. Последний рубеж. Сейчас Долорес минует этот чёртов ведьмин круг, а там - была не была. Долорес тянет на себя створку ворот и та неожиданно легко поддаётся.
Она подходит ближе. Камни фундамента такие настоящие, совсем не похожие на обманку, и в воздухе, кажется, пахнет гарью и чем-то ещё. Свежей травой? Летним полднем?
"Моё поместье, Близзард-Холл", - звучит в голове равнодушный голос хозяйки. Будто всё это происходило вчера.
Быть может, надо сказать это вслух - и тогда опека сдастся?
- Близзард-Холл, - срывающимся голосом говорит она... и ничего не происходит.
- Ядвига Близзард. Мадам наместница, - Долорес понимает, что похожа на воришку-неудачника, пытающегося наугад подобрать код к сейфу.
Создатель, что сказать ещё? "Радуйся, Мария, благодати полная..." - помимо воли шепчут губы. Что сказать ещё? Может быть, вовсе не леди Ядвига? Той зимой они ушли, потому что опека исчезла, значит, с хозяйкой что-то случилось?
- Милорд Эдвард? Милорд наместник? Мистер Монфор? - с заново вспыхнувшей надеждой принимается бормотать Долорес.
Нет. Всё не то.
Долорес пальцами проводит по остаткам стены, берёт в руку камень. И это остатки стены, камень, и ничего больше - и они не торопятся волшебным образом превратиться в Тот Самый Дом.
