С утра Дмитрий с Сергеем, наскоро перекусив, бросились проверять сети. Юлька одурело тянула чай. Всю ночь ей снилось море. Во сне пролив был совсем узким – рукой подать до материка. Кто-то бродил по пляжу, шуршал вокруг палатки, – Юля не знала, было ли это частью сна или в лагерь и правда забрел какой-то зверь. Тряхнув головой, она прислушалась – взрослые обсуждали сегодняшние планы.
Они едут в сторону Маям-Рафа. Там Юльку с Таисией Михайловной высадят, и они пойдут по обрыву к лагерю, отбирая образцы. А Дмитрий и Сергей поедут за мыс, к устью Пильво. Оставят отобранный материал у Маям-Рафа и вернулся в лагерь налегке. Образцы подберут завтра, – все равно мимо ехать.
Юльку такой план не вполне устраивал. Здорово, конечно, что не оставят сидеть в лагере. И понятно, что прыгать с набитым камнями рюкзаком по глинистым склонам старушке тяжело, и ей помощница нужнее. Но неясно, почему ей не может помочь Дмитрий. А Юлька, так и быть, помогла бы Сергею.
Она посмотрела на Маям-Раф. В утреннем тумане мыс еще больше походил на гигантского зверя – но уже не мирно пьющего, а грозно припавшего к земле. Казалось, он готов перемахнуть через пролив и вонзить когти в материк. Юлька поежилась.
– Что, не нравится? – спросил Вова, перехватив ее взгляд. Юлька пожала плечами, но водитель не отставал: – Тебе говорили, что значит – Маям-раф? Место, где спит демон. Нехорошее место, – торжественно и мрачно сообщил он.
– Или место, где спит бог, – вмешалась Таисия Михайловна. – Здесь не видели разницы.
Юлька слушала с приоткрытым ртом, не зная, кому верить.
– Или место, где спит медведь, – добавил Петр Алексеевич. – Божество, Хозяин… а рожа – одна. Они просто опасались называть медведя медведем. Боялись, что придет.
– Вот глупые! – засмеялась Юлька.
– Не только они. Откуда, по-твоему, «Топтыгин» взялся? – насмешливо спросил Юльку водитель. – То-то же.
– Да и медведь… – добавил повар. – Мед-ведь. Тот, кто ведает медом… Иносказание!
– Есть еще «бер»… да только это тоже метафора. «Бурый» всего-навсего, – добавил Вова.
Юлька ошалело вертела головой.
– А как же на самом деле? – изумленно спросила она.
– А это самая страшная тайна древности! – свистящим шепотом ответил Петр Алексеевич и сделал большие глаза. Вокруг захихикали.
– Не смешно, – вдруг насупился Вова. – Люди верили в бога-медведя. Боялись зазвать на землю, и так скрывали его истинное имя, что сами в конце концов забыли. Приносили жертвы. Выкармливали медвежат грудью, как маленьких детей! – Вова уставился на скривившуюся и смущенную Юльку черными круглыми глазами.
– Лучше расскажи, что с ним делали потом, – проворчал Петр Алексеевич.
– И расскажу! – распалился водитель. – Убивали и съедали.
– Зачем?! – ахнула Юлька.
– Чтобы приблизиться к божеству, – объяснила Таисия Михайловна. – Хватит забивать ребенку голову, Владимир, – строго сказала она. – Вы все время рассказываете мрачные сказки. И только потому, что этот мыс неудобно объезжать!
– Неудобно! – возмущенно фыркнул водитель, но спорить не стал – его внимание отвлеклось на рыбаков, добравшихся наконец до сетей.
Вода вокруг лодки кипела, в волнах мелькала пестрая спина. Подбежав поближе, Юлька взвизгнула от восторга: рыбина была огромная, гораздо больше обычной горбуши. С лодки замахали руками, и повар, просияв, бросился к костру. Вскоре он вернулся с увесистой дубинкой в руках.
– Калуга! – возбужденно воскликнул Петр Алексеевич в ответ на удивленный взгляд Юльки. – Уха будет – закачаешься! Только не болтай потом, – спохватился он. – Положено выпускать…
Юлька недоверчиво хихикнула. Лодка приблизилась, и повар побежал навстречу, протягивая дубинку. Юлька, ничего не соображая, бросилась следом, спотыкаясь в прибое. Волна обрушилась в сапоги, но девочка уже не ощущала холода. Лишь зайдя в воду по пояс и почувствовав, как течение отрывает ее от дна, Юлька остановилась. Дмитрий подвел лодку к сетям, вновь заметалась в воде рыбина, и Сергей, прицелившись, свирепо обрушил дубинку на хрящеватый нос. Мелькнул судорожно изогнутый хвост, и калуга затихла. Оглушенную рыбину взяли на буксир.
– В плавник, в плавник тащите, там разделаем, – засуетился Петр Алексеевич, когда калугу вытащили на песок. Мужчины подхватили рыбину за жабры и поволокли к завалам под обрывом. Юлька бежала рядом, с восторгом рассматривая круглоротую усатую морду, длинный нос, шипастые бляшки на спине и боках. Она осторожно прикоснулась пальцем к скользкой рыбьей коже, и в этот момент калуга очнулась.
Широко разинув рот, она забилась, судорожно сжимая жабры. Сергей ринулся было вперед, но Дмитрий вдруг вскрикнул и, бросив рыбину, прижал руку к груди. Зажмурившись, он извергал сквозь стиснутые зубы потоки брани.
– В рот пароход! – загадочно выразился повар и бросился к начальнику. Таисия Михайловна, наблюдавшая за рыбаками издалека, нырнула в палатку и сразу выскочила с аптечкой в руках.
– Сломал, – холодно констатировала она, осмотрев палец.
– Фигня, – прошипел Дмитрий, глядя, как побагровевший и распухший палец скрывается под тугим слоем бинтов.
– Петр Алексеич, выдай начальнику спирта, – отвернулась Таисия Михайловна. Окинула сердитым взглядом промокшую до плеч, дрожащую от холода Юльку. – Кажется, это и называется – мартышничать? А ну марш переодеваться! Еще простуженных здесь не хватало! Сейчас забинтую – и поедем.
Машина резко затормозила, и Юлька, не удержавшись на узкой скамейке, полетела на пол. Послышались взволнованные голоса, Сергей удивленно задрал брови и полез наружу. Юлька выскочила следом, и вздох восторга тут же перешел в испуганный вскрик.
На песке под обрывом лежала туша ларги – серебристая шкура располосована гигантскими когтями, губа страдальчески приподнялась, обнажив зубы. Пропитанный кровью песок еще дымился, отдавая тепло. Девочка жалостно вздохнула – темные глаза тюленя, огромные и влажные, смотрели по-человечески печально. Невдалеке по пляжу прохаживался белоплечий орлан. Вид у него был нетерпеливый.
– Здоровый черт, – уважительно хмыкнул Дмитрий. Только сейчас Юлька заметила, что песок вокруг ларги сплошь покрыт отпечатками медвежьих лап.
– Спугнули, – сказал Сергей, – до последнего бросать не хотел.
Будто в ответ, сверху посыпался песок и мелкие камешки. Сердито крикнул орлан, широко разевая ярко-желтый клюв, неловким прыжком подвинулся поближе. Таисия Михайловна поежилась.
– Ладно, поехали, – спохватился Вова.
– Погоди, – остановил Дмитрий. Хмуро посмотрел на вершину обрыва. – Планы меняются. Наших дам одних отпускать нельзя. Сделаем так… – он уставился в песок, забрал бороду в кулак и задумчиво погудел. Юлька не понимала, почему она смотрит на начальника с такой отчаянной надеждой.
