Но все эти три долгих года Исэхури неизменно удавалось скрываться от него в этом странном и непредсказуемом мире Великого Пути. Три долгих года ему, каким-то невероятным образом, удавалось обманывать его, да так, что Садэн лишь приходил в отчаяние от этой бесконечной гонки. Но он не сдавался! Каждое своё поражение он терпеливо осмысливал и к очередному поединку придумывал что-то новое. Он запоминал каждую мелочь. Он обращал внимание даже на то, на что никто другой никогда бы и не взглянул. И вот, его настойчивость, наконец-то, была вознаграждена! Пару недель назад Садэн вдруг отчётливо почувствовал, что преград между ним и Исэхури, с каждым разом, становится всё меньше и меньше.
Он не склонен был преувеличивать значение этого. Его пленник был слишком опытен и искусен, чтобы надеяться, что уже со дня на день это их противостояние, наконец-то, закончится победой Садэна. И, тем не менее, Садэн был убеждён – даже если Исэхури и придумает завтра какой-нибудь новый и неожиданный ход, это ему, всё равно, не поможет. Ведь, чтобы тот не делал, отныне он обречён на поражение… Какое-то время назад, это стало просто неизбежным.
Он был здесь! Исэхури явственно его ощущал. И на этот раз Садэн отставал, буквально, на каких-то пол шага. Если так пойдёт и дальше, то уже совсем скоро он его настигнет. Увы, слишком скоро…
В этом месте зеркальное мерцание Дороги, придавало его, и без того странному отражению, ещё большую причудливость: мрачное, багровое пламя, то тут, то там, вырывавшееся из под шевелящейся мозаики пепельно-серых камней, образующих его черезвычайно вытянутое и искривлённое тело, повторялось бесчисленное множество раз, и было, то едва различимым, то невообразимо огромным, нависая над ним, подобно горе.
Почему он теперь всегда выходит на Дорогу именно здесь? Вряд ли это случайно.
Исэхури скользнул вдоль малого ветра и тут же упёрся в его границу. Осторожно, чтобы не оставить следов, он, на одно единственное мгновение, распался, и тут же вновь возник, но не по ту сторону границы, как это можно было ожидать, а прямо в ней, сколь бы невероятным это не казалось. Наверное, лишь только он один ещё умел это. Мир не успел даже ещё помыслить о следующем своём мгновении, а Исэхури, подобно вспышке молнии, пронёсся внутри плёнки небытия, и вынырнул наружу уже в совсем другом месте Дороги. Теперь Садэн не скоро найдёт его.
Исэхури огляделся. Кажется, здесь он ещё не разу не был. Теперь он стал подобен мириадам невидимых колокольчиков, нежно перекликавшимся друг с другом. Дорога поблизости окрасилась яркими переливами цвета, которые тут же исчезли, сгустившись в необычную гамму запахов.
- Йолин? – рассыпался бессчетными тысячами звонких голосов Исэхури.
- Да. Это я, – ароматно пахнуло ему в ответ. – Да не исчезнет Ветер Всего Сущего!
- Да не придёт время отчаяния! – словно эхо прозвенел вслед собеседнику Исэхури. – Ты принёс?
- Вот… деревянный лепесток из священного древа, – видимо Йолин что-то протянул ему, ибо пространство между ними радостно вспыхнуло.
- Да… Это он… - едва слышно зазвенел в ответ Исэхури. – Признаться, я уже не верил, что ты сможешь его найти… Я благодарен тебе… - и помолчав секунду, тут же добавил. – А теперь уходи!
- Нельзя до бесконечности откладывать то, что неизбежно! - заупрямился Йолин. – Надо, наконец, сразиться с ним!
- Нет, – грустно прозвенели колокольчики. – Он, пока, сильнее нас… Даже вдвоём мы его не одолеем.
- Я не узнаю тебя! – пространство, где находился Йолин, взорвалось всеми цветами, подобно северному сиянию, и воинственно заблагоухало. – Ведь раньше ты никогда и ни перед кем не отступал!
Некоторое время невидимые колокольчики задумчиво позвякивали, а затем вдруг грустно качнулись в такт друг другу.
- Ветер Времени подул в неожиданную сторону… - ответил Исэхури. – Мир изменился... Уже изменился. И мы с этим ничто не можем поделать… Только ждать.
- Чего?.. Чего ждать?!. – полыхнул в ответ огненно-чёрным нетерпеливый Йолин. – Ещё чуть-чуть и он погубит тебя!
- Значит, так решил Тот, Кто Зажигает Звёзды. – печально качнулись колокольчики. – Не волнуйся, Йолин, скоро… очень скоро всё разрешится…
- Ты что-то знаешь? – то, что должно было быть Йолином, стало вдруг настороженно-жёлтым.
- Всё, что знаю я, в своё время узнаешь и ты… Потерпи, и не дай своему неистовому сердцу испепелить тебя! – немного нестройно прозвенели колокольчики, и, сквозь эхо последней фразы, грустно и нежно прошелестели. – Прощай!
В то же мгновение Йолин почувствовал, что остался один, отчего Дорога, где он стоял, стала вдруг серо-чёрной, и сразу же запахло осенними лесами Благословенной. Он постоял ещё мгновение, а затем, неспешно, и как-то неуверенно, тоже исчез.
Было темно и тихо. Густой, обволакивающий мрак, заполненный вязкой тишиной. Не было ничего, словно до сотворения мира. Даже его самого.
Исэхури вздохнул, но ничего не услышал: его ужасные стражи прекрасно знали своё дело.
Что ж. Надо радоваться хотя бы тому, что он всё ещё может думать. Впрочем, это не совсем так: на самом деле его тюремщики убеждены, что он давно уже не способен на это. Они искренне полагают, что это именно они возвращают ему способность мыслить, и, причём, только тогда, когда к нему приходит их властелин. И ещё, они верят в то, что лишь только благодаря этому, у него и появляется возможность тут же скрыться на Великом Пути, покуда они вновь не обуздают его разум. Исэхури невольно улыбнулся: когда-то Великое Ничто тоже полагало, что оно вечно, но потом пришёл Зажигающий Звёзды и всё изменилось. Так возник этот мир.
Ну, что ж, пора было исполнить то, ради чего он так долго ждал. Силы Исэхури были до крайности истощены: никогда ещё он не оказывался в столь трудном положении. И всё же, сто крат ошибался тот, кто полагал, что он окончательно сломлен!
На всё про всё у него было лишь несколько мгновений. Если он допустит хотя бы малейшую оплошность – у него ничего не получиться! Исэхури осторожно приблизился к Предверию и напряжённо всмотрелся. Тончайшая, практически невидимая нить соединяла его дух с несчастным, измученным телом. До сих пор никому из его стражей так и не удалось заметить её. Что ж, с их стороны это было непростительной ошибкой. Исэхури нащупал точку, из которой возникал ближайший малый ветер, и отсоединив его от неё, осторожно потянул ветер на себя. Самое главное – делать это как можно более плавно, так, чтобы он ничего не заподозрил. Трепещущая струна постепенно сворачивалась тугими петлями прямо на мерцающей границе Дороги. Стражей – семеро, значит столько же должно быть и дуновений. Итак, одно, второе, третье…
Когда все семь обжигающих ручейков извивались, крепко зажатые его волей, Исэхури ещё раз, мысленно закрыл глаза, а затем, когда опять открыл их, то одним могучим порывом миновал Предверие и вновь воссоединился со своим телом. Стражи встрепенулись, почувствовав внезапную опасность, однако было уже поздно: их тела тут же опутало нечто невообразимое – сияющее, как само солнце, но холодное, словно само Ничто, и как Ничто – неопределимое. Они не успели даже встрепенуться, как это нечто, в мгновение ока, протащило их сквозь Предверие, и с неистовой яростью зашвырнуло Я каждого из них куда-то в непостижимые просторы Великого Пути, а их бесчувственные тела, с глухим стуком, тут же повалились на пол.
