1 МИРТЕ
Как-то раз прохладным утром середины Двадцать первой эры Риальто завтракал в восточном куполе своего дворца в Фалу. В тот день одряхлевшее красное солнце взошло в морозной дымке, и над Нижним лугом брезжила бледная болезненная заря. Аппетита у Риальто почему-то не было, и, без воодушевления поковырявшись в блюде с колбасой, жерухой и тушеной хурмой, он решил ограничиться чашкой крепкого чая с сухариком. Дел накопилось невпроворот, но спешить в свой кабинет он не стал, а откинулся на спинку кресла и устремил рассеянный взгляд на лес Был, который начинался за лугом.
Несмотря на задумчивость, восприятие оставалось странно обостренным. Неподалеку на лист осины уселась какая-то мошка, Риальто обратил самое пристальное внимание на угол, под которым она согнула свои лапки, и на мириады красных отблесков в ее шарообразных глазах. Любопытно и символично, подумалось ему. Постигнув всю суть насекомого, Риальто занялся пейзажем в целом. Он окинул взглядом луговину, плавно понижающуюся по направлению к реке Тс, отметил распределение трав на ней. Не ускользнули от его глаз и корявые стволы на опушке леса: косые красные лучи с трудом просачивались сквозь листву, и земля в лесу утопала в густой зеленой и фиолетовой тени. Маг обладал поразительно острым зрением, да и слух тоже не уступал… Он склонился вперед, прислушался — к чему? К шелесту неслышной музыки?
Померещилось. Риальто расслабился, улыбаясь странным фантазиям, и налил себе еще чашку чаю. Она так и остыла нетронутой. Маг порывисто поднялся на ноги и отправился в гостиную, где облачился в плащ, охотничью шапочку и взял жезл, известный под названием «Горе Мальфезара». Затем призвал к себе Ладанке, управляющего, который заодно исполнял и все прочие обязанности.
— Ладанке, я, пожалуй, поброжу по лесу. Проследи, чтобы жидкость в пятом чане не прекращала бурлить. Если хочешь, можешь перегнать содержимое большого голубого перегонного куба во флягу с пробкой. Только держи его на слабом огне да смотри не надышись паров, а не то лицо покроется гнойной сыпью.
— Понял, сударь. А как быть с клевенгером?
— Не обращай на него внимания. Вообще не подходи к клетке близко. Помни, все его разглагольствования о девственницах и богатстве умозрительны, сомневаюсь, чтобы он вообще осознавал значение обоих понятий.
— Вы правы, сударь.
Риальто вышел из дворца и зашагал через луг по тропинке, которая вела к каменному мосту через реку Тс и затем углублялась в лес. Тропка, протоптанная через луг ночными тварями из леса, вскоре оборвалась. Риальто двинулся дальше, переходя от одного просвета чащи к другому: он шел по полянам, где в зеленой траве пестрели цветки кандолы, красной таволги и белой димфны, мимо белоствольных берез и черноствольных осин, мимо замшелых валунов, родников и ручейков.
Если поблизости и были другие живые существа, на глаза они не показывались. Риальто выбрался на небольшую полянку с одинокой березой посередине и остановился, чтобы прислушаться. Вокруг царила тишина.
Прошла минута. Риальто не двигался.
Тишина. Но полная ли?
Музыка, если ее он только что слышал, совершенно определенно родилась в его собственном мозгу. Любопытно, подумал Риальто. Он вышел на открытое место, где белела береза, одинокая и тоненькая на фоне зарослей раскидистых черных деодаров. Только он собрался уйти, как снова послышался тот же мотив. Беззвучная музыка? Внутреннее противоречие! Странно, тем более что музыка, казалось, доносилась откуда-то извне… Вот, опять: робкие абстрактные аккорды, нежные, печальные, ликующие, одновременно отчетливые и в то же время неопределенные.
Риальто закрутил головой. Музыка, или что там это было, по всей видимости, доносилась откуда-то поблизости. Голос разума настойчиво советовал развернуться и поспешить обратно в Фалу — без оглядки. Он пошел дальше и наткнулся на неподвижное озерцо, темное и глубокое, в котором, точно в зеркале, отражался противоположный берег. Риальто замер: в воде отражалась фигура босоногой женщины, странно бледной, с серебристыми волосами, перехваченными черной лентой. На ней было белое платье без рукавов длиной по колено.
Риальто оглядел дальний берег. И не заметил там ни женщины, ни мужчины — ни души вообще. Он опустил глаза на темную воду. Отражение никуда не делось. Риальто довольно долго разглядывал незнакомку. Она была высокая, с небольшой грудью и узкими бедрами, казалась девически тонкой и свежей. Лицо ее, нежное и правильное, было совершенно неподвижно и лишено всякого намека на игривость. Риальто, тонкий ценитель женских прелестей, чем и снискал себе свое прозвище, счел ее красивой, но строгой и, пожалуй, неприступной — не зря она не пожелала показываться ему нигде, кроме как в отражении… Хотя он начинал догадываться, кто эта женщина.
— Мадам, это вы вызвали меня сюда вашей музыкой? Если так, скажите, как вам помочь, хотя и не обещаю, что непременно за это возьмусь.
На лице женщины отразилась холодная улыбка, пришедшаяся Риальто совершенно не по вкусу. Он чопорно поклонился.
— Если вам нечего сказать, не смею больше тревожить.
Он сопроводил свои слова еще одним коротким поклоном, и тут что-то толкнуло его в спину с такой силой, что он полетел в озеро. Вода оказалась обжигающе холодной. Риальто добрел до берега и выбрался на сушу. Злоумышленника, спихнувшего его в воду, видно не было. Постепенно поверхность воды вновь разгладилась. Отражение женщины исчезло. В самом мрачном расположении духа Риальто вернулся обратно в Фалу, где вознаградил себя за пережитое горячей ванной и чашкой вербенового чаю.
Некоторое время он сидел в кабинете, листая разные книги, написанные в Восемнадцатую эру. Лесное приключение явно не пошло на пользу. Его лихорадило, в ушах звенело. Наконец Риальто приготовил себе профилактический тоник, после которого, однако, недомогание лишь усилилось. Он улегся в постель, принял снотворную пилюлю и наконец забылся тревожным сном.
Странный недуг не отпускал его трое суток. Наутро четвертого дня Риальто связался с магом Ильдефонсом, живущим во дворце Баумергарт на берегу реки Ском. Тот так обеспокоился, что незамедлительно примчался в Фалу на самом маленьком из своих вихрелетов. Риальто во всех подробностях поведал ему о событиях, приведших к купанию в тихом лесном озерце.
— Ну, теперь ты все знаешь. Мне не терпится услышать твое мнение.
Ильдефонс бросил хмурый взгляд в сторону леса. Сегодня он принял обычный облик и выглядел как ничем не примечательный упитанный джентльмен средних лет с жиденькими светлыми бачками, намечающейся плешью на макушке и жизнерадостно-невинным выражением лица. Маги сидели в беседке, увитой пурпурной плюмантией, чуть в стороне от дома. На столике неподалеку Ладанке расставил вазочки со сладостями, чай трех сортов и графин с легким белым вином.
