– Готово, – он просмотрел другие папки. – Это отказы, завтра разберусь, – буркнул он.
Беглым взглядом, прочесав пол, старик похлопал себя по карманам.
– Ключи на месте, часы на руке. Теперь табличка.
Толстяк бережно отстегнул значок с груди и положил его на стол. «Комиссар-распределитель» гласили буквы, красиво вышитые рукой мастера.
– Теперь все – подытожил старик.
Он застегнул пуговицы на кофте, боясь простудиться на прохладном осеннем ветерке и насвистывая знакомую мелодию. Покончив с пуговицами, он поправил значок.
– Комиссар-распределитель. Старик хихикнул. В уголке покоилась ничем не приметная надпись «РДПС», вышитая серебром. Пятьдесят лет работы в агентстве
– Я это заслужил, – он бережно смахнул пыль с таблички.
Далекие тридцатые, работа на побегушках долгие годы. Затем повышение до должности комиссара, успешная карьера и плодотворная работа. А теперь.
– Теперь я владелец этой компании, – прошептал старик. Он одернул воротник. – Любое дело надо делать и за любое браться.
Тетс был стар… болезнь, смерть. Чего только не бывает, мистер сделал многое для РДПС. Старик пожал плечами и нагнулся за чемоданом.
«На все есть воля свыше, просто так ничего не…».
– Здравствуйте, господин Фарел.
Он вздрогнул. Голос… Фарел обернулся. В дверном проеме стоял человек.
«Стучаться надо, засранец» – подумал толстяк.
– Мы закрыты. – Слова получились несколько вялыми.
Незнакомец был окутан в черный плащ, местами затертый до дыр. Лицо пряталось за капюшоном. Он был сутул и возможно, поэтому казался маленьким. Фарел уловил странный едкий запах со слащавым привкусом и поморщился.
– Я сказал, мы закрыты, – повторил он с раздражением. – Зайдете завтра.
Незваный гость, похоже, не собирался уходить. На секунду показалось, что под черным капюшоном скользнула улыбка.
«Этого не может быть, я не вижу его лица».
Невидимое лицо расплылось в улыбке, и Фарел невольно отступил, сделав шаг назад.
– Мы работаем с восьми, – старик с трудом отвел от незнакомца взгляд. – Мы будем рады вам завтра! – ударение пришлось на последнее слово, и Фарел, стряхнув пепел, спрятал трубку в карман, всем видом показывая, что собирается уходить. Но гость застыл в проеме – неподвижный, маленький, сутулый человек.
«Какого черта?».
Фарел взял чемоданы.
– Давайте, давайте, прием закончен, – он жестом указал гостю на дверь.
Но он не собирался уходить. Казалось, невидимые глаза следили за каждым движением старика.
«Он что, пьян?».
Фарел почувствовал, что начинает вскипать. Рука невольно потянулась к нижнему ящичку стола, где был припрятан арбалет, но он вовремя одернул себя.
«Повременим».
– Вам что-то не ясно? – толстяк окинул незнакомца возмутительным взглядом. – Мы закрыты.
Он поднялся и, поправив одежду, направился к двери, ведущей на лестницу. В голове неожиданно заиграл куплет песенки «Старый гоблин» и он нарочито непринужденно принялся насвистывать знакомую мелодию, стараясь показать, что припозднившемуся посетителю пора убираться восвояси.
Но гость будто врос в пол. Тогда Фарел остановился в нескольких метрах от него, присвистнул и разгладил кофту.
– У вас проблемы? – старик покачал головой. – Или…
– Молчать! – голос незнакомца отдавал медью.
Толстяк вздрогнул. Что-то глубоко в душе неприятно заныло.
«Другой голос» – пронеслось в голове – «Когда этот человек пришел, у него был другой голос».
Фарел почувствовал мерзкий тошнотворный запах, исходящий от незнакомца и горло скользким комком схватила тошнота. Он отступил, зажимая нос рукой. От невыносимой вони кружилась голова, и Фарел шатаясь, наткнулся на стол, сбив папки. Бумага брызнула в стороны и разлетелась по кабинету. Резким порывом ветер распахнул оконные ставни, потухли свечи…
Незнакомец стоял в проеме. Ветер развивал его плащ.
Фарел бросился к ящику и выхватил арбалет. Он не видел, как человека в черном плаще выгнуло под неестественным углом и перетряхнуло. Появившаяся из колчана стрела скользнула в обойму, старик натянул тетиву. Щелкнул курок. Фарел выпрямился и вытянул арбалет. Смертельный наконечник стрелы смотрел в дверной проем, направленный незнакомцу в грудь. Старик зажмурился и выстрелил…
Он услышал, как зазвенела тетива, стрела со свистом рассекла воздух. Проход оказался пуст – смертельный наконечник впился в обшивку стены коридора.
Блекло, отдаленно напоминая дневной свет, сияла керосиновая лампа, освещая бледное, покрытое испариной лицо старика. Руки тряслись. Фарел, то и дело роняя ключ наземь, не мог найти замочную скважину. Примерно, с пятой попытки ключ попал в замок, и давно не знавший смазки металл заскрипел, больно резанув слух. Фарел впопыхах забежал в дом, и, оказавшись в прихожей, ни секунды не медля, задвинул дверной засов. Голова гудела.
«Старый гоблин, выпей же со мной…» – пел отвратительный писклявый голос.
Фарел медленно сполз на пол, выронив из обессиленных рук ключ.
«Рома капля не спеша…».
Славная песенка звучала все тише и вскоре чудные куплеты исчезли совсем, оставив жидкую липкую тишину. Фарел со всей силы ударил кулаком об пол.
«Кто это был?» – пронеслось в голове…
… Огромная деревянная кружка опустилась на пустой стол, и приятное жжение в полости рта, толика за толикой начало растворять мысли Фарела в вине. Рядом валялся полупустой бочонок, когда-то припрятанный стариком к юбилею. Не горел ни один светильник, не тлели свечи, а окна спрятались за занавесом. Лишь свет луны в небе за окном, пробиваясь сквозь плотную ткань штор и минуя редкие ветки деревьев, освещал бархатным цветом комнату, выхватывая из темноты рваные очертания предметов. Фарел удивленно потряс кружкой. Он прищурил глаз, перевернул ее вверх дном, всмотрелся в пустое дно. С края скатилась жирная капля красная капля и упав, тут же впиталась мокрым пятном в дорогую ткань пижамы.
– Пустая, – он озадаченно покачал головой. – Надо наполнить. Где моя бочка? – заорал он в темноту. – Я заплатил за нее пять золотых!
Он облокотился о ручки кресла и попытался встать, но его тут же повело в сторону. Потеряв равновесие, Фарел рухнул на пол, по пути зацепив столик и кресло, которые последовали вслед за ним. Кресло больно прижало ногу, и Фарел скривился. Градом брызнули осколки стекла разбившегося столика чудом не поранившие старика. Нащупав, Фарел опрокинул зажавшее ногу кресло. Он откинулся на пол и принялся рассматривать потолок.
