– Поразительное перевоплощение! Ты вылитая обезьяна, но в трусах и шляпе!
Почти задыхаясь от хохота, Майя повалилась на плед. С ветки послышалось странное бульканье шамана.
– О-о-н уль-ль-летел?
– Ещё раз, если можно?
– О-он… Уле-тел?
– Спасибо, теперь поняла. А, кто он?
– Этот агрессор. Ж-ж-ж…
Иван не торопился спускаться вниз, предпочитая оставаться обезьяной для собственной безопасности.
– А-а-а?! Ты имеешь в виду того маленького, безобидного жучка, что мило летал над полянкой?
Майя не спешила развеять страх, наслаждаясь незабываемым зрелищем. Она сделала вид, что старательно рассматривает насекомое, летающее рядом с тем самым валуном, под которым скрылся шмель. Бросив очередной взгляд на Ивана, она увидела его широко раскрытые глаза, в которых было столько страха и беспомощности перед дикой природой, что она невольно сжалилась. Ей стало стыдно за свою жестокость, и она решила дать беглецу возможность ступить с небес на землю.
– Успокойся дорогой, жучок спрятался в своём убежище. Возможно, он спешил на свидание к своей подружке. Кто знает, может они сейчас пьют медовуху собственного изготовления – во-он под тем большим валуном.
Осмелевший от этих слов, профессор спрыгнул с дуба и, внимательно осмотрев местность вокруг пледа, произвёл критическую оценку своего внешнего вида. Широкие семейные трусы в цветочек и его любимая зелёная шляпа «афганка», по его мнению, довольно не плохо гармонировали друг с другом. А уж если подтянуть первые и поправить вторую, то просто – шикарный вид.
– Согласна, Шляпников, ты неотразим в этом цветастом смокинге и зелёном цилиндре!
– Во-первых, это был не жучёк, а н-настоящий шмель.
– А что, во-вторых? – Майя едва сдерживала себя от хохота.
– А, во-вторых, я терпеть не могу пчёл, ос, шершней и ш-ш-шмелей. Фу! Какая гадость…
Девушка не могла удержаться от смеха, глядя на детскую беспомощность здорового мужика, перед какой-то жужжащей пузатой мухой по имени шмель. Особенно забавно выглядел его страх на фоне его многочисленных путешествий в джунглях и других диких уголках планеты, о которых ей довелось слышать в университете. Без преувеличения, о нём ходили настоящие легенды среди студентов – особенно среди тех из них, что носили юбки, туфли и капроновые чулки.
В это время, мимо Ивана пролетела пчела. Он дико передёрнулся, подскочил, словно наступил на горячий уголь и дико замахал своей любимой шляпой, как если бы на него напал целый рой. Видеть его панический страх перед крошечным созданием было очень забавно.
Пока аспирантка пыталась унять свой смех, Иван интенсивно сгребал все вещи в охапку, тщательно протрясая каждую из них, включая расчёску, которая выпала из кармана его потёртых брюк. Судя по его безумным глазам, он проверял отсутствие опасных насекомых в вещах, что ещё больше рассмешило девушку.
– Сматываемся отсюда, они живут где-то рядом. Я зад… э-э сердцем чувствую, что она скоро сюда вернётся и не одна, а с целым роем.
– А мы их всех уроем.
В рифму с Иваном отозвалась Майка и, решительно встав, перенесла «афганку» с головы Ивана на свою, ловко показывая всей своей изумительной пластикой, что у неё на бедре, кроме плавок купальника, висит кольт.
– Я не уверен, что в их планы входит бегство от нас.
От пролетавшей мимо мухи, Иван в очередной раз передёрнулся, сорвал шляпу с головы девушки и нахлобучил её на себя, надеясь, что это спасёт его от неожиданного нападения пчёл. Майка не обратила на это внимания.
– Не знаю, какие у них планы, но лично я не собираюсь уступать тебя какой-то пчёлке – я сама вяжу метёлки. Они все меня слишком плохо знают. Смелее, мой мальчик, я с тобой!
С этими словами она ухватила профессора за ногу и ловко дёрнула к себе, да так ловко, что тот рухнул рядом с ней. Издав подобие львиного рыка, соперница пчелы навалилась на свою жертву, яростно вырывая и разбрасывая вокруг “обетованного пледа” собранные им вещи и, оставляя его в прежнем – шикарном одеянии.
– П-п-послушай, Майка…
– Что труснишка?
– Надеюсь, ты не собираешься…
– Зря надеешься… Собираюсь… Ведь именно за этим мы сюда пришли… – с этими словами Майка ловко поймала Шляпникова за уши и, медленно притягивая его голову к себе, почти прорычала. – Дай, я тебя укушу за носик?
– Только не носик! – неистово завизжал Иван.
– Не хочешь укусить за носик? Тогда я цапну за нос!
В отличие от первой Майи, с которой Иван довольно странно расстался в тот самый день и час тридцать семь минут после того, как они покинули храм Грааля, другая, или как он добавлял, вторая Майя, с которой он познакомился месяц и два дня без пяти минут назад, была не крашеной, а настоящей, природной рыжей. Первая встреча с этой, весьма милой аспиранткой прошла более чем странно. Парадокс, но каждый из них – и Иван, и Майя остался в полной уверенности, что это знак небес или тех, кто там заседает.
Особенно фанатично и искренне в это верила “настоящая рыжая”, не подозревая, что частенько, окликая её со спины, профессор Шляпников приходил в некоторое замешательство, обнаруживая, что вновь зовёт ту, другую, первую Майю, которая так медленно и мучительно уходила из его памяти.
Не желая наносить девушке душевную травму и учитывая её многочисленные природные достоинства, Иван предпочёл скромно промолчать о существовании предшественницы-двойника. Того же он твёрдо потребовал от обоих стариков. Шляпников старший и Тыква вынуждены были уступить убедительным доводам грубой силы, став братской могилой в хранении этой тайны.
…Прошло больше года, после возвращения трёх Иванов из храма Грааля. Отца беспокоило, что Шляпников младший так и не смог вернуться в нормальное расположение духа. Весьма экстравагантное расставание с Майей, которая повела себя не совсем прилично, а если честно, то откровенно вульгарно по отношению к Идишу и Ивриту, что можно было характеризовать, как сексуальный террор, – всё это сильно подорвало душевное равновесие и жизненный оптимизм Ивана.
Много раз он пытался разобраться в том, что именно произошло в храме Грааля, и почему всё обернулось настоящим кошмаром. Иван отчётливо помнил, как принёс отцу воды в Граале, зачерпнув её из источника, в какой-то крошечной келье. Сейчас, ему было смешно вспоминать, как он глупо выглядел в глазах старца, когда ворвался в келью и схватил первую, попавшую под руку чашу, чтобы утолить жажду.
Странно, но тогда Иван не обратил внимание, что в его руках оказалась именно чаша Грааля. Это обстоятельство привело к дальнейшим глупостям, которые он успел сотворить в храме. Мгновенно черпнув воды из родника и пожелав здоровья старику, в качестве извинения и компенсации за своё внезапное вторжение, Иван поспешил вернуться в тот огромный зал, где его должны были ждать попутчики.
