Ну да, к тому, что я практически вся покрыта плотный серебристым мехом, я уже была готова. Но к тому, что у меня и на лице… нет, меха не было, зато на щеках «красовались» шикарные кошачьи усы — совсем не готова! Я едва успела рукой ухватиться за дверной косяк до того, как ноги отказали полностью. Это спасло меня от позорного падения, но не от нервного потрясения, что я получила, созерцая себя в зеркале.
Будь я в облике муриэллы — усы бы смотрелись гармонично, как и мех. Но на человеческом лице белоснежные, торчащие в разные стороны усы смотрелись жутко. И вот такую вот «красотку» видел Мао. Вот это позор! Это не то что даже стыдно, это… самый настоящий кошмар! Даже я‑то себя испугалась. И как он меня отныне воспринимать будет?! Конечно, теперь понятно, что он никогда не ответит мне на мои вопросы о чувствах. Он, оказывается, крайне тактичный и не хотел меня обижать отказом. Какие могут быть романтические чувства к девушке, которая ушастая, хвостатая, покрывается периодически мехом, и у которой на лице растут усы?! Ах, да она ещё и в кошку целиком может превратиться. Радует, что от такого «чуда» мехового он не сбежал в ужасе, роняя по пути обувь.
Прислонившись разгоряченным лбом к прохладному косяку, я всхлипнула, а на глазах выступили слезы. Не светит тебе, Лиэна, ничего. Может, даже и нравишься ты Мао, когда ты в человеческом облике, но вот такие вот казусы, как сегодня, точно у него отобьют навсегда всякую охоту поцеловать тебя ещё хоть раз.
Пересилив нежелание опять увидеть себя в отражении, я подошла к зеркалу и, положив на его поверхность ладошку, сделала пару глубоких вдохов. Жалеть себя нельзя, раскисать и давать слабину — тоже! Надо собраться и идти только вперед, с улыбкой на лице, а ещё относится ко всему с оптимизмом, иначе так и с ума сойти можно, со всеми моими «приключениями–злоключениями».
Ладно. Раз мужчина ушел, правда, сказав, что ещё вернется, мне надо самой к его приходу привести себя в порядок. Вот только как это сделать? Все мои трансформации — это спонтанный процесс, и, да, Маору был прав, когда предположил, что связаны они с тем, что я нервничаю. Если так подумать, то я всегда превращалась в муриэллу, то есть кошку, испытав перед этим сильный стресс. И, возможно, если я сейчас успокоюсь, расслаблюсь, то смогу обратить всё вспять? Попытка не пытка, а жизненно важная необходимость. Я должна привести себя в порядок до того, как Мао вернется.
— Так, Лена. Вдох–выдох. Всё в порядке. Ты в безопасности, тебе ничего не угрожает, — прошептала я себе под нос, но, естественно, ничего не произошло, успокоиться не удалось, и я продолжала, когда недовольно морщилась, шевелить усами.
— Мама! — вдруг озарило меня. — Я ведь совсем скоро увижу маму и смогу её обнять. Она будет рядом и здорова. Уже завтра мы с Мао отправимся в путешествие, так что давай, Лена, соберись, мама ни в коем случае не должна увидеть твои усы. Такого она точно не переживет. Уши–хвост я скрою, но… ты сможешь!
И, что удивительно, я действительно начала меняться! Мех начал бледнеть и исчезать, а вскоре испарились и злосчастные усы.
Не веря своему счастью, я покрутилась перед зеркалом, прижималась чуть ли не носом к его поверхности, разглядывая тщательно лицо, ещё и всю себя с ног до головы ощупала. Но я и правда опять стала абсолютно нормальной! А то что уши и хвост никуда не делись — так к ним я уже и привыкла, точнее смирилась, да и втайне считала, а может и успокаивала себя тем, что ушки мне вообще идут. А хвост — так это просто гад пушистый, наказание мне за все прошлые грехи.
Летящей походкой я, немного успокоившись, выпорхнула из гардеробной, и прямо передо мной, отчего я едва не впечаталась в его широкую спину, внезапно появился демонион.
Он точно меня сегодня до нервного срыва доведет, не доживу я до следующего дня.
— Ложись, — заметив меня, опять он прорычал, и моё спокойствие вмиг разрушилось, и мне снова захотелось расплакаться.
— Мао, прости, — мои ушки прижались к голове, а хвост, выбравшись из–под платья, аккуратно кончиком погладил его по правой икре, — я не знала, что нельзя…
— Я говорю тебе — ложись, — более спокойным голосом, но с нажимом повторил он, перебивая мои словоизлияния, и я, открыв рот, хотела спросить, что он имеет в виду, но тут произошло…
Встретившись со мной взглядом, он кивком головы указал на кровать и начал расстегивать заклепки на жилете…
И в моих мозгах случилось короткое замыкание. В смысле «ложись»? Зачем он раздевается? Неужели вот так, без каких–либо объяснений, без поцелуев и прелюдий он решил… Как–то это всё совсем не романтично. Да ещё и после всех этих испытанных сегодня кошмаров, жутко уставшая, я вот прям так сразу совсем не готова к этому. Нет, конечно, если бы Мао подошёл, поцеловал…
— Лиэна, ты уже спишь на ходу, что ли? — скинув жилетку, которая, не долетев до пола, исчезла истлев, он направился в ванную. — Ложись, говорю, я сейчас вернусь.
— А может… — я схватилась за оборки платья и начала их мять, потом обхватила себя за плечи, и всё это время я смотрела только в пол, — Попозже? С–с–сначала поговорим. Выпьем? — тут я окончательно смутилась. — Н-нет, я не п-против, но это всё так… неожиданно.
— О чём ты там всё бормочешь?
Мужчина вернулся в комнату, вытирая руки и грудь, на которую попали капли воды. А я завороженно с открытым ртом следила за тем, как он водит мягкой тканью по загорелой коже, которая, в сравнении с белым полотенцем, казалась тёмно–бронзовой.
Мои руки поднялись на автомате… и, облизнув внезапно пересохшие губы, я резко схватилась за шнуровку платья. Ну раз мужчина так решительно настроен, может, ну и черту эти прелюдии и поцелуи? Хватай, Лена, свою добычу, пока он опять не исчез! Вопросы про чувства можно и на потом оставить.
— Да что ж ты такая медленная? — пару секунд понаблюдав за мной и за тщетными попытками дрожащими пальцами развязать шнуровку, Мао подошел ко мне, отбросил влажное полотенце на кресло и, взяв меня на руки понес к кровати.
— А т-ты такой… — окончательно краснея, пробормотала я, начав задыхаться от нахлынувших чувств.
Ну вот, сейчас всё и случится, не опозорься Лена, не лежи бревном. Покажи на что мы, землянки, способны! Пускай и не признавался он тебе ни в чем, но, может, после… Да! Его срочно надо поцеловать! Тогда, возможно, он станет более разговорчивым и откровенным? Ой, только не нервничай! Хоть от этого и не зависит твоя жизнь, но… Не нервничай! Расслабься, Лена! Однако, находясь в его объятиях, меня уже всю так сильно колотило, как если бы я воткнула два пальца в розетку.
Когда мужчина нагнулся и уложил меня на край кровати, я захотела прикоснуться ладошкой к его щеке. И, помогая одной рукой себе приподняться, вторую вытянула вперед и… обомлела. У меня опять была лапа, а не рука! Да что же такое творится–то?! Я ведь только минуту назад вернула нормальный облик, но сейчас моя рука снова стремительно покрывалась серебристым мехом.
И мужчина тотчас отодвинулся от меня.
