Через окно просматривается небольшая комнатка билетной кассы. Мы видим стол, со стоящим на нем аппаратом, вроде принтера. Рядом стопки билетных бланков и тонкая розовая папка с бумагами.
— Вот тьма! — восклицаем мы оба, глядя на недоступный нам предмет.
— А ты сюда случаем не пролезешь? — вдруг спрашивает Лекс.
Собственно внизу окна есть маленькая форточка, створка которого легко отодвигается вверх, поскольку по случайности или нет внутренняя щеколда отодвинута, что мне друг как раз и демонстрирует сейчас.
Так как времени остается катастрофически мало, даже не знаю сколько, я наспех примеряюсь головой, потом скидываю явно лишнюю в этом деле толстовку, оставшись только в майке, и пропихиваюсь в форточку резкими движениями, чтобы не передумать. Застряв плечами, выдерживаю яркий приступ клаустрофобии и с усилием и ужасом выдергиваю вперед руку, наверное, вывихнув ее к чертям.
— Толкай! — сиплю я.
Лекс, обхватив мои ноги, просовывает меня дальше в комнатку. Я, частично лежа на узком столике под окном, но большей частью навису, тянусь к тому столу, на котором папка.
— Еще!
Лекс проталкивает меня еще на пару сантиметров, и я цепляю, наконец, край папки, превозмогая острую боль в мышце.
— И билетов возьми, — зачем-то просит друг. Не поняв зачем, но надо так надо, хватаю еще и пачку билетных бланков, когда Лекс уже выдергивает меня обратно. Все происходит очень быстро. На сей раз я практически проскальзываю через форточку и едва не хлопаюсь на пол, так внезапно друг отпускает меня. Обернувшись, понимаю почему.
В нашем направлении, молча пересекая зал, несется страж с хлыстом в руке. Лекс делает встречное движение, так что врезается плечом в его живот, на мгновение приподняв над полом, и отбрасывает на ряды кресел. Тот приземляется с таким грохотом, что у меня внутри все переворачивается. Жив ли?
Но Лекс уже подталкивает меня бежать к выходу. Я подхватываю свою толстовку, он выхватывает у меня билеты. Выскочив на лестницу, он выкидывает их через перила вниз. Сами мы спешим наверх.
Пробежав несколько пролетов, рискую обернуться. Живучий страж, не купившись на якобы оброненные билеты, стремительно нагоняет, но я уже не могу увеличить скорость. Ну а Лекс может и ускорился бы, но точно меня не бросит. В панике выскакиваю на платформу. Передо мной как раз стоит кабина лифта, но толку!
— Открой его! — выпаливает Лекс за моей спиной.
В два скачка преодолеваю оставшееся расстояние до панели вызова и нажимаю на кнопку. Двери разъезжаются.
Страж неуверенно останавливается, не поняв сразу, что задумал Лекс, так что мой друг нападает первым. Я только сейчас имею краткую возможность наконец разглядеть, кто именно за нами погнался, и к своему удивлению узнаю в этом страже Мина! Похоже у него карма такая! Может это его жизненное предназначение — повсюду донимать нас, что в школе, что в учебке, а теперь он вынужден рушить наши преступные планы!
Ну, против Лекса у Мина никаких шансов. Я придерживаю дверь, пытающуюся закрыться, когда мой друг в очередной раз вышибив из Мина дыхание, хватает того за шкирку и бросает в кабину лифта. Тыкаю наугад в одну из верхних кнопок и отхожу. Двери лифта закрываются раньше, чем наш недруг успевает собрать себя с пола и что-либо предпринять. Но Лекс в довершение тыкает отобранным у того хлыстом в зазор между дверьми лифта и стеной. Попадает так, что двери внезапно блокируются в полузакрытом положении. Между ними остается щель. Лифт начинает возмущаться женским голосом из динамика и, соответственно, никуда не едет.
— Выпустите меня отсюда, мрази, немедленно! — Орет Мин, перекрикивая этот голос, и в бешенстве колотит по кабине, по дверям, но бес толку. Пытается просунуть руку в щель, но она достаточно далеко не пролезает. — Да я вас заставлю сожрать собственные зубы!
Под аккомпанемент этих странных угроз мы несемся прочь. Мина сейчас выпустят его коллеги, а нам надо еще скинуть где-то маски и переодеться. И до дома добраться, желательно раньше возвращающихся с дежурства Кейна и Редженса. Хотя Кейн наверняка задержится, чтобы поорать на Мина.
Вернувшись домой, сначала заходим в апартаменты Кейна, чтобы, если спросят, откуда это мы так поздно вернулись, можно было бы сказать, что мы давно уже здесь. Проходим по так и заставленной коробками гостиной, между ними я и заталкиваю розовую папку. Кейн сам до разбора этих завалов никогда не снизойдет, так что документ здесь, практически у него под носом, в абсолютной безопасности. Далее по мостику перебираемся в апартаменты Редженса. Спускаясь по лесенке в его гостиную, неожиданно обнаруживаем там обоих офицеров и гостя, сидящего в массажном кресле. От удивления так и застываем на ступеньках.
Странностей хоть отбавляй. Во-первых, хотя мы обоими когартами постоянно собираемся именно у Редженса, посторонних он не приглашает к себе НИКОГДА. И мне не разрешает никого впускать, это вопрос принципиальный. А тут вдруг в комнате обнаруживается странный тип, которого я раньше даже не видела. Это молодой белобрысый мужчина, среднего роста и достаточно крепкий, с простой стрижкой, одетый сдержанно, без всяких там тату, пирсингов и прочего тюнинга. Можно сказать, красавчик, во многом на Редженса похож, но явно не родственник. Нет в нем ни намека на обычную для моего шинарда непроницаемую сдержанность и холодность. Наоборот, когда он оборачивается в нашу сторону, его взгляд, скользнувший по нам, как будто излучает мягкое тепло. Однако вторая странность заключается в том, что и сам Редженс выглядит сейчас необыкновенно расслабившимся, даже ноги на столик положил, развалившись на ядовито-желтом диване.
На столике этом да и вокруг него свалены упаковки из-под еды на вынос, комки использованных салфеток, стаканы и чашки, раскидана колода карт. Телевизор на стене включен, но фильм остановлен на конечных титрах. В общем, очевидно, мужчины окопались здесь уже давно. В воздухе даже стоит удушливый смрад сигарет — внутри вряд ли курили, должно быть несколько раз выходили на перекур, притащив запах с собой. Иными словами, сегодня наши офицеры допоздна не дежурили.
— А что это вы тут делаете? — интересуется Лекс, разглядывая все это с лестницы. Его незамутненной наглости можно только позавидовать, хотя вообще-то акбрат шинарду вопросы задавать не должен.
— Серьезно спрашиваешь?! — с наездом буркает Кейн, не вставая из кресла, где удобно разлегся перекинув одну ногу через подлокотник.
— Твой акбрат? — уточняет у него гость мягким, чуть удивленным тоном.
— Ага, только забылся малость, — Кейн раздраженно скалится и заодно выковыривает что-то из зубов ногтем.
— Ща, — Лекс кладет руку мне на талию и уводит обратно наверх, в галерею.
— Куда вы, б…, поперлись?! — доносится в спину недовольный рев Кейна. Лекс не обращает внимания.
— Так, поправь, если я ошибаюсь, — предлагает друг, остановившись для разговора в дальнем конце галереи. — Кейн сегодня не дежурил, то есть Мин тоже вряд ли был сейчас на задании.
— Если только он не одолжил его какому-нибудь другому офицеру, который дежурит, — добавляю я.
— Ну да, первый уровень ведь не входит в территорию группы Кейна, — соглашается Лекс. — Но все же…
— Да, все-таки скорее он был там по каким-то своим делам, а значит, его никто не ищет. Конечно, он может попросить освободить его кого-нибудь из своих друзей…
— Но у него нет друзей, — заканчивает за меня Лекс.
— И дежурной страже он может вовремя не позвонить, постыдившись, — предполагаю я, начиная нервничать.
— Че-то мне как-то не хорошо, — друг кладет ладонь в район сердца и пытается там что-то размять. — Совесть что ли?
— Надо его освободить все же, хотя он тогда точно знать будет, что это мы там…украли.
— Ничего, пошантажирую его чем-нибудь.
Я делаю шаг на балкончик, приваренный к галерее, и, высунувшись подальше, заглядываю на часы наверху.
— Пять минут всего до одиннадцати! — паникую я. — Ладно, все равно надо бежать туда, — пытаюсь взять себя в руки.
