двери он столкнулся со служанкой, несущей ему завтрак. Рис с молоком и медом разлетелся по полу, белая миска разбилась, осколки разлетелись по темному дереву пола.
Девушка пробубнила извинение, склонилась, чтобы все убрать. Она и остальные тут были почти незаметными. Но они видели и слышали все в доме. Может, у них были ответы.
— В ночь праздника я вернулся домой мокрым. Ты не знаешь, почему? — спросил он.
На ее маленьком курносом носу был румянец. Она опустила ресницы.
— Не знаю, милорд. Вы пришли, когда все уже спали.
Она не могла ответить. Он не собирался терять время и поспешил к лестнице.
У подножия лестницы комната, обычно залитая солнцем, была серой. Без теплой энергии мамы там были только холодные камни и стекло. В центре комнаты лежал брошенный завершенный ало-золотой гобелен. Он никогда не украсит теперь стены теплого дома. Волны золотых волос Роксаны, застывших во времени, стали символом жизни, оборванной слишком рано.
Он должен был узнать правду для нее. Какими бы ни были его грехи, он заплатит.
— Смотришь на меня свысока? — громкий злой голос прозвучал дальше по коридору.
Рука Каспиана дернулась к рукояти меча, пока он шел к открытой двери кабинета. Дариуш яростно размахивал руками, на нем был безвкусный плащ с вычурной вышивкой, алые, синие и золотые цветы переплелись с листьями винограда на лиловом поле.
Если долго смотреть, голова кружилась.
Отец в серо-белом наряде выглядел болезненнее, чем обычно. Комната была душной, огонь пылал в углу.
— Я знаю, что вы поймали одного из шпионов Гробовски. Вопрос времени, когда он нападет. Я и мое золото нужны, чтобы защитить границы. Я прошу лишь, чтобы ваш сын женился на моей дочери, — Дариуш махнул кулаком с кольцами с драгоценными камнями, сверкающими в свете огня.
Подбородок Каспиана болел. Дариуш был на празднике и ударил его… потому что он не стал танцевать с Ниной? Да? Ночь все еще была размытой. Дариуш мог быть связанным со смертью Роксаны?
Каспиан сильнее сжал рукоять меча. Дариуш был тут, когда жизнь Роксаны только угасла?
Он прошел в открытую дверь, хмуро глядя на Дариуша.
— Тело моей суженой едва остыло, а вы уже говорите о браке? — рявкнул он.
Дариуш приподнял кустистую черную бровь, скалясь.
— А почему нет? Тебе повезло, что есть такое предложение, после того, что ты сделал.
Он сжал рукоять меча до боли в ладони. Вся деревня считала его убийцей Роксаны? Не было преступления хуже для Мокоши. Если его признают виновным, его испортит его репутацию, и узнают регионы вокруг.
Вся деревня верила, или Дариуш пустил этот слух? Дариуш был богатым, сильно влиял на деревню.
Или… Может, Дариуш следовал за ним и Роксаной, когда они покинули праздник. Дариуш не в первый раз предлагал свою дочь. Дариуш совершил это ужасное преступление, чтобы обвинить его и заставить жениться на Нине?
Если было так, то Дариуш дал ему важную подсказку. Каспиан скрестил руки. Ему нужно было найти того, кто видел, как он отвел Роксану домой. Один свидетель докажет его невиновность.
— Каспиан не был признан виновным. Как лорд Рубина, я разобрался в этом деле и признал его невиновным, — отец говорил спокойно, но с ноткой стали. Дариуш имел влияние, но отец был лордом Рубина. — Как сказал сын, сейчас не время. Роксана была семьей. Мы скорбим.
Дариуш победно улыбнулся.
— Понимаю. Я приду позже.
Взмахнув безвкусным плащом, он пошел к двери, но Каспиан не уходил с дороги. Он посмотрел в мелкие глазки Дариуша.
— Я узнаю правду и накажу убийцу, — процедил Каспиан.
Мрачно улыбаясь, Дариуш хлопнул его по плечу.
— Посмотрим, сынок, — Дариуш прошел мимо, отодвинув его плечом.
Щурясь, Каспиан открыл рот, чтобы ответить, но отец опередил его.
— Лучше не вызывай его гнев. У него сильные союзники, — отец смотрел на Каспиана, прикрыв глаза.
Отец поддастся ради золота Дариуша?
Каспиан отвел взгляд. Он не мог смотреть в глаза отца. Прошел всего день, а отец уже искал новые союзы, устраивал для него новый брак.
Он мысленно вздохнул. Не он принимал эти решения, а его отец.
— Да, отец, — он ждал, пока тот кивнет, а потом покинул кабинет.
Да, не он принимал такие решения. Но никто не мешало ему отыскать правду ради Роксаны. Может, так он определит свою судьбу.
Он побежал по коридору, попал во двор.
Стражи стояли в закрытых ворот. Они открыли их, выпустив Дариуша, и тут же закрыли. Время было спокойным, и жители должны были свободно приходить и уходить. Это было необычно, и он не мог вспомнить, когда врата бывали закрытыми.
Пейзаж был лишен красок, как старые кости или пустой холст. Слуги суетились во дворе, опустив головы, не глядя на него. Давящая тишина опустилась на обычно шумное поместье. Даже звери, обычно беспокойные, были зловеще тихими.
В воздухе была влага. Угроза дождя. Искра лежала на крыльце, груда белого меха. Она даже не подняла голову, когда он пошел. Белая курица сидела на ограде, черные глазки осуждающе смотрели на него, пока он шел по дорожке.
— Каспиан! — закричал Стефан, подбежал к нему у ворот.
Если кто и видел, кто приходил и уходил из замка в ту ночь, то это был Стефан.
— Ты видел что-нибудь подозрительное в ночь праздника? — спросил Каспиан.
Стефан нахмурился, потер шею, избегая взгляда Каспиана.
— Я мало помню… — он рассмеялся. — Думаю, много выпил. Кто-то что-то говорил? — он посмотрел на закрытые врата.
Тут ответов тоже не было.
— Это все, что мне нужно, — он прервал Стефана и сказал стражам. — Откройте.
Стефан с большими глазами встал между ним и вратами. На лице Стефана не было шутливой улыбки сегодня.
— Тебе нельзя покидать земли замка. Деревня хочет крови.
— Мне нужно найти убийцу. Я пойду в поместье Малицки.
Стефан сжал его плечо.
— Слушай, деревня не будет рада, увидев тебя.
— Но отец уже очистил мое имя, верно? — он перевел взгляд со Стефана на стражей.
Они смотрели на грязную обувь, не глядя в глаза Каспиана.
— В том и проблема, — прошептал Стефан.
Этого он и боялся. Вся деревня подозревала его. Но разве слова отца, лорда Рубина, было мало? Деревня всегда была мирной. Решения отца в проблемах и приговоры за жестокие преступления никогда не оспаривались.
Смерть кого-то юного потрясла жителей. Но даже если они боялись и злились, он не мог оставаться внутри, когда настоящий убийца был на свободе, и вина давила на его грудь. Как только он найдет убийцу, все будет прощено.
Альберт и Тереза считали его виновным, но кто-то в поместье
